Подпольный Алхимик (СИ) - Громов Эл - Страница 24

— Господин Ульберг, вы в порядке? — встревоженно спросил один из баронов.

— Да. Прошу прощения, просто… это тяжелый день для меня, — отозвался я печально и отошел от гроба.

Последней к нему подошла Астра. Положив свои цветы рядом с покойным мужем, она со скорбным лицом склонилась над ним и поцеловала в лоб. Когда женщина распрямилась, ее лицо жутко искривилось: губы перекосились, кожа покрылась красными пятнами, ручьем потекли слезы, в глазах застыла паника. Астра схватилась за горло, из которого стали вырываться чудовищные хрипы.

— Мама, что с тобой??? — кинулась к ней Лия.

Акке тоже подбежал и подхватил падающее тело матери на руки. Поднялась суматоха, все забегали вокруг Астры. Спустя пару минут у «мачехи» проявился страшный отек глаз, щек и губ, до крайности изуродовавший ей лицо.

Я вытащил мобильник и во всеуслышание вызвал скорую. Убрав после звонка телефон, я взглянул на Астру. Ее закрывало от меня множество тел, но в какой-то момент я выхватил ее взгляд, направленный на меня — в нем плескался животный ужас.

Астра умерла спустя несколько минут после того, как начала задыхаться. Врачи впоследствии констатировали смерть от удушья, вызванного аллергией на розы. В крови были обнаружены следы от антигистаминного лекарства, что привело врачей в глубочайшее изумление — почему оно не подействовало? Ответа на этот вопрос не знал никто, кроме меня.

Когда я подошел к гробу и коснулся роз, я воздействовал на эфирные масла, в достатке содержащиеся в цветах, усилил их свойства в десятки раз. У Астры не было шансов. Антигистаминные препараты не рассчитаны для противодействия настолько большой дозе аллергических веществ.

Я бы не тронул ее, если бы она не делала зла семье Ульбергов, но она сделала его, более того — она непременно попыталась бы отомстить мне. Единственное, что меня печалило — было жаль ее детей. Даже странно, учитывая то, что раньше я бы не задумываясь перешагнул через их трупы.

Астру похоронили рядом с Филипом на следующий же день. Людей пришло куда меньше, в основном это были родственники Астры — ее старший брат с женой и детьми. Я узнал от Акке и Лии, что род, из которого происходила Астра, еще более беден, чем Ульберги. Его представители получили баронский титул всего десятилетие назад за какие-то заслуги, я не стал вдаваться в подробности. В общем, древним происхождением похвастаться они не могли.

Акке и Лия переехали жить к ним. Акке сам принял это решение. Я и сам не собирался позволять им жить со мной под одной крышей, все-таки Акке видел, как я держал его мать за волосы, мало ли что в голову парню взбредет… Но я все же был рад, что он сам так решил: к Акке я относился дружелюбно, и обижать его мне не хотелось.

Лия пыталась возмущаться и требовать половину особняка, но брат, наверное, впервые на моей памяти проявив стальную решительность, быстро заткнул ей рот.

За это время торговля «кирпичами» (она шла плохо и медленно из-за череды проблем, которые мне приходилось решать, но все же шла) принесла триста тысяч крон. Те сто тысяч, что у меня были, ушли на организацию похорон. Из новых трехсот я отдал двести Акке. Я скоро заработаю намного больше, а иметь родственников, опухших от голода, плохо для бизнеса. Так что будем считать, что двести тысяч — это представительские расходы.

После похорон я вплотную занялся работой. Карл за это время изготовил большую партию «кирпичей» и дрожжей и привез их в магазин. Торговля текла умеренно хорошо, но мне этого было мало. Пора уже всерьез взяться за этот вопрос.

Я не мог привлечь столько клиентов, сколько хотел. Да, наши «кирпичи» высочайшего уровня качества. Да, они не создадут проблем, если их кто-то увидит. Да, они дешевле, чем вино в обычном формате. Но этого было недостаточно. Тем более дешевизна играла роль только для стесненных в средствах клиентов. Привычное жидкое пойло куда больше манило людей. Тем более у тех же Нильсонов и разнообразие есть. Необходимо придумать что-то такое, чего нет ни у Нильсонов, ни у других алко-торговцев.

Вернувшись в особняк после очередного рабочего дня, я прямиком направился на кухню, потому что желудок уже сводило от голода.

— Пришел, родимый? — Бирла стала накладывать мне ужин. — А тебе тут письмо пришло.

— Что за письмо?

— Да я что ж, по-твоему, чужие письма читаю, что ль? — оскорбилась женщина.

— Не хотел тебя обидеть, Бирла. Где это письмо?

— Да вона лежит.

Я увидел на столешнице конверт. Так… Акселю Ульбергу… От Академии магии имени Ингемара Вестергарда…

— Кто этот Ингемар? — спросил у Бирлы, отправляя в рот ложку с мясным рагу.

— Голубчик, да кто ж этого не знает… ах, прости, Аксель, все время забываю про твою память, у самой она дырявая уже… старость… — покачала головой Бирла.

— Так кто этот Ингемар?

— Колдун это известный. Три сотни лет назад почил. Академию вот эту основал.

— Что, очень силен был?

— Ох, голубчик, легендарный был человек, говорят.

— Только академия его отчего-то считается самой задрипанной. Лия ведь там учится?

— Так ты не по тому судишь, дружочек. Не сила ведь магическая решает, кто выше поднимется, а власть и деньги.

Я с изумлением взглянул на Бирлу. Такая простая, наивная баба, а ведь правильные вещи говорит.

— И с какой стати, любопытно, с этой академии мне письма шлют?

Я распечатал письмо и принялся читать.

'Уважаемый господин Аксель Ульберг!

Сообщаем вам, что вы зачислены в нашу академию для прохождения обучения на факультете «Ментальная магия». Чтобы стать учащимся нашего заведения, явитесь к нам с документами для подписания договора.

С уважением,

администрация Академии магии Ингемара Вестергарда'.

— Меня зачислили в академию магии? — изумленно поднял я брови, бросив письмо на стол.

— Ох, радость-то какая! — воскликнула Бирла.

— Какая, нахрен, радость? Не собираюсь я штаны в их академии просиживать. Какого хрена они вообще меня зачислили, если я не подавал заявку?

— Отец твой, может, подал?

— Это возможно?

— А то как же, — кивнула Бирла. — Глава рода имеет право по своему усмотрению распоряжаться судьбой своих детей.

— Деспотизмом отдает, — хмыкнул я.

В мире, где жил я, такое было в порядке вещей: знатные отцы могли продавать дочерей выгодным женихам, ссылать неугодных родственников подальше от глаз долой, изгонять из рода его нижестоящих членов. То, что в этом мире — вроде бы таком развитом и цивилизованном! — есть отголоски жестокости древних времен, слегка меня озадачило.

— Я ведь могу просто проигнорировать это письмо, верно?

— Не стоит, родимый. В империи ведь учет всех магов ведется. Либо через учебные эти заведения, либо через Исполнительный комитет по делам магии.

— Что будет, если не явиться?

— Рано или поздно сами придут. И штраф наложат, что не явился отметиться. А ежели еще и поймают на чем-то скользком, то одним штрафом не отделаешься.

— Ох уж эта бюрократия… — недовольно покачал я головой. — А что будет, если не учиться в академии? Маг имеет право отказаться от образования?

— Иметь-то имеет, только вот будет ли ему от этого польза… — с сомнением протянула Бирла. — Его потом ни на какую государственную должность не примут.

— Больно она мне сдалась, — хмыкнул я.

Следующим утром до открытия магазина я решил наведаться в эту академию. Таксист прекрасно знал туда дорогу. Кстати, пора бы уже в своей тачке разъезжать начать, только, чтобы шофера нанять, бабла сначала надо заработать.

Академия имени Ингемара Вестергарда располагалась достаточно удаленно от центра города, но все же и не на окраине. Огромный комплекс зданий был огорожен высокими каменными стенами с металлическими воротами.

Выбравшись из машины, я нажал на звонок на воротах. Спустя несколько секунд из маленького мигающего красным прямоугольника раздалось:

— Представьтесь, пожалуйста.