Испорченная корона - Мэдисон Эль - Страница 11

Я медленно оглянулась на стоявший в углу столик и увидела пожилого человека, который наблюдал за мной с нехорошим блеском в глазах и самодовольной улыбкой на губах. Это выражение было таким знакомым даже на постаревшем лице, что я тут же поняла, кто он такой.

Нечему было удивляться, ведь я знала, что герцог тоже, скорее всего, живет в этой части замка, но не ожидала, что он будет в своих покоях посреди дня.

Это была одна из множества моих ошибок. Интересно, станет ли она смертельной, учитывая, кто этот человек и все, что он натворил. Я сглотнула образовавшийся в горле ком.

Внутренняя борьба заняла всего мгновение, я еще раз задумалась, не сбежать ли через балкон, но теперь, когда меня обнаружил сам герцог, это уже не имело значения. Да и куда мне идти?

– Доброе утро! – как ни в чем ни бывало снова сказал он, словно я не вламывалась в его личные покои с крыши замка. – Не позавтракаешь со мной?

Сердце учащенно забилось, а разум затуманился. В какую игру он играет?

Он указал на стул напротив себя и начал накладывать еду из мисок на стоявшую перед ним тарелку.

– Прошу тебя, – проговорил он, предлагая мне тарелки с яйцами пашот, беконом и даже печеньем. – Терпеть не могу есть один.

Желудок предательски заурчал, требуя получить что-нибудь, кроме каши, которую я ела каждый день с тех пор, как оказалась в клане Медведя.

Но маленькая и принципиальная часть меня не имела никакого желания садиться за стол с человеком, приказавшим подвесить тела моих бабушки и дедушки на стене их собственного замка. С человеком, вступившим в тайный сговор с братом и сестрой другого моего деда, чтобы свергнуть его и начать войну.

И где тут кровный долг моей семьи? Презренные родители тети Ислы исчезли, не успев отплатить за свои преступления, а этот человек здесь, живой и невредимый.

Поможет ли пребывание в этой комнате найти выход из положения?

Опустившись на стул, я ждала, что начнутся расспросы, обвинения или угрозы, но ничего подобного не произошло. Герцог просто ковырялся в своей тарелке, от души наслаждаясь каждым кусочком, то и дело мне улыбаясь, как будто мой визит в его покои был самой нормальной штукой на свете.

– Ешь, дорогая, – сказал он, указывая на тарелку. – Ты же не хочешь, чтобы все остыло.

Что-то тут было не так, но я натянула равнодушную мину и взяла печенье, намазав на него немного масла и меда. Я с трудом заставила себя откусить. Еда была вкусной, но от такого будничного занятия, как завтрак в присутствии этого человека, меня замутило.

Герцог, не говоря ни слова, внимательно за мной наблюдал, отчего напряжение в комнате только росло. Он что, кого-то ждет?

– Спасибо, сэр, – выдавила я, показывая на угощения.

– Сэр? Почему не Александр?

Никогда прежде не встречаясь с этим человеком, я не знала, что мы на такой короткой ноге… но какую бы игру он ни затеял, я решила подыграть.

– Конечно, Александр. Прошу прощения…

Я замолчала на полуслове, когда он сморщился и стал оглядывать комнату. Когда его взгляд снова остановился на мне, параноидальное выражение, которое появилось на его лице всего несколько секунд назад, уже исчезло.

– А, доброе утро, дорогая! Я так рад, что ты зашла. Терпеть не могу есть в одиночестве. – На его лице появилась улыбка, как будто он только что меня увидел, и у меня сжалось сердце.

Я выдавила улыбку в ответ, но мои мысли унеслись в одно мрачное место, где я много лет не бывала.

На мгновение передо мной за столом сидел не герцог Александр, а бабушка Бриджет. Она не помнила, когда я последний раз заходила к ней, хотя это было только утром. Память уже давно начала подводить ее, она забыла сначала мое имя, а затем имя моей сестры. Под конец она не могла вспомнить даже моих родителей.

У меня сдавило горло и защипало в глазах.

Разница, конечно, состояла в том, что бабушка Бриджет не была ни убийцей, ни психопаткой до того, как ей изменила память. Когда она забывала, где находится или какой сейчас год, она обычно переносилась мыслями туда, где ей было хорошо. В те времена, когда был жив ее сын или в свой прежний домик возле леса.

А Александр был жестоким и беспощадным. Не представляю, за кого он меня принимал или что мог в связи с этим предпринять.

– Обязательно поешь, дорогая, – он показал на тарелку, продолжая брать еду со своей.

Я через силу взяла кусочек бекона, понимая, что герцог ждет, когда я положу его в рот. И снова вкусная еда превратилась у меня во рту в прах. Неужели я и правда завтракаю с человеком, виновным в убийстве стольких моих соотечественников? Этот вопрос мучил меня, пока я заталкивала в рот остатки еды и вела светскую беседу с тем, кто понятия не имел, кто я такая, а если бы узнал, то, наверное, сразу же убил бы.

Мне оставалось лишь надеяться, что в итоге я не возненавижу себя так же, как ненавидела его.

Глава 18

Вопреки здравому смыслу и пробиравшей меня жути, я еще два дня завтракала с герцогом. Оба раза были похожи на первый: смутное замешательство и обрывки информации, из которых я надеялась извлечь какую-то пользу.

На второй день я узнала, что мать Эвандера звали Ирсой и что она умерла от какой-то болезни всего через год после его рождения.

Когда Александр говорил о ней, нельзя было не заметить его горя. Каким бы жестоким он ни был, свою первую жену он любил. В тот день, когда он впал в ярость и заново переживал ее смерть, я поспешила уйти, опасаясь, что шум кого-нибудь привлечет.

Смотреть на это было в равной степени страшно и больно. Когда я залезала на крышу, мне снова подумалось, что я никогда не хотела бы себе такой любви. Такой, которая может тебя сломить… Такой, которая, должно быть, сломила его. Возможно, именно из-за этого он был так страшен на той войне?

Я выглянула из-за ограждения и осмотрела двор, чтобы убедиться, что никто не наблюдает. Налетел порыв ледяного ветра, унося за собой несколько сухих листьев, а с ними и остаток осени. Воздух пах снегом, а легкое покалывание вдоль позвоночника обещало, что скоро мы его увидим.

Я заметила какую-то фигуру и, выругавшись, стала вглядываться, пытаясь ее получше рассмотреть. Разумеется, это был Эвандер. Он разговаривал с одним из солдат, показывая рукой на разные части чертога, а потом направился внутрь.

Костяшки моих пальцев, вцепившихся в край каменного ограждения, побелели.

Когда он успел вернуться?

Он что, меня избегает? А если так, то зачем он вообще меня сюда привез?

Мои мысли вернулись к покоям, откуда я только что вышла. Там взаперти сидел его отец, заново переживая события прошлого. Что же тут происходит? Я вспомнила, как Эвандер заменил отца на Высшем Совете, и что он ни разу не упомянул, что Александр нездоров. Я задумалась о репутации клана, об их жестокости и беспощадности.

Эвандер просто исполняет приказы отца? Или сам дергает за ниточки, прячась за именем и репутацией герцога?

У меня голова шла кругом от тысячи других вопросов, ответы на которые я вряд ли получу. Наконец я вернулась в комнату, захлопнув дверь на балкон и отгородившись от всех горьких мыслей этого утра.

Не знаю, почему на следующий день я решила вернуться к герцогу. Из нездорового любопытства? От скуки? В надежде, что, в конце концов, он сообщит мне что-то полезное?

Ответ, кажется, не имел никакого значения, ведь эти вопросы возникли, когда я уже забиралась на его балкон. Лучше бы это случилось раньше.

Едва герцог меня увидел, как тут же отвел к столику, где был накрыт завтрак. Но садиться не стал. Злость исходила от него волнами, пока он метался по комнате.

– Я убедил короля позволить нашим войскам выступить завтра, – волновался он.

Я уже привыкла следовать за ним разными тропинками его прошлого, но эта была мне незнакома. Кроме того, мне совсем не хотелось по ней идти. Особенно зная, что король, о котором он говорит, уже почти двадцать лет, как умер… убит незадолго до войны с Локланном.