Чингисхан. История завоевателя Мира - Джувейни Ата-Мелик - Страница 82

Он поставил кади тулака[873] управлять тем городом и отбыл в Герат.

Когда султан Мухаммед узнал о волнениях и смуте среди народа Хорасана, он помчался туда из Хорезма, как разъяренный лев или как внушающая ужас молния с огромной армией и бессчетным войском и 17-дня месяца зуль-хиджжы того же года [18 сентября 1201] появился перед Шадияхом и поставил свои войска вокруг города. Гуриды устраивали вылазки и ввязывались бой, полагаясь на свою силу и доблесть. Но когда они познали бесстрашие хорезмийского войска, они поняли, что все их старания напрасны и что сражаться бесполезно. Как мыши, заползли они в свои норы, а снаружи катапульты продолжали стрелять до тех пор, пока стены не сравнялись с землей, а рвы не были засыпаны. Увидев, что им грозит унижение пленения, они прибегли к помощи послов и, вынудив шейхов и улемов ходатайствовать за них, униженно и раболепно запросили у султана /50/ пощады. И он применил в отношении к ним поговорку: «Если ты король, тогда будь снисходителен», — и закрыл глаза на их преступления и злодеяния; и наградив их, пожаловав им великое множество платья и денег без счета, он отправил их, нагруженных дарами и пожалованиями, к султану Гура, чтобы он узнали, как награждать, когда ты могуществен, и как быть милосердным и великодушным перед лицом великой вражды и ненависти.

Приказав разрушить городские стены до основания, султан выступил оттуда в Мерв и Сарахс, где от имени султанов Гура правил его племянник, Хинду-хан. Когда Хинду-хан узнал о приближении своего дяди, на него пролился дождь смущения, и он бежал в Гур.

По прибытии султана в Сарахс комендант крепости не вышел [ему навстречу], и он послал отряд осадить город, и они в конце концов захватили его, а коменданта посадили в тюрьму.

Тем временем сам султан вернулся в Хорезм через Мерв и во второй раз приготовился к битве.

В месяц зуль-када того года[874] он вновь направился, чтобы захватить Герат и истребить его благородных правителей. Он разбил лагерь в лугах Радкана, и когда со всех концов собрались его сторонники, выступил оттуда во главе огромного войска таджиков и тюрков. Его шатер был установлен под стенами Герата, и его войска ставили палатку за палаткой вокруг города, которые были словно браслет на руке. Катапульты были приведены в действие с обеих сторон, и тараны ударяли в ворота со скоростью снарядов. А комендант (kūtvāl) крепости, Изз ад-Дин Маргази[875], был человеком, умудренным и наученным жизненным опытом. Он не видел иного средства спасения, коме как смиренно просить о пощаде. Поэтому он отправил к султану послов /51/, и согласился платить тяжелую дань, и оставил у него своих собственных сыновей в заложниках. После этого сила гнева султана умерилась, и его согласие удовлетворить просьбу этих людей о помиловании и прощении стало цепью благодарности на их шее.

Тем временем султаны Гура собирали свои войска и готовились вернуться в Хоросан. Когда султан был занят осадой Герата, они решили воспользоваться отсутствием хорезмшаха и его союзников в областях и землях того королевства и привести туда свои армии. Узнав об этом, султан вернулся назад через Марв-ар-Руд, в то время как султан Шихаб ад-Дин следовал через Талакан. Султан Мухаммед счел разумным не переправляться через реку, чтобы вода, как огонь, служила щитом между двумя армиями. А что до войска, то их мнения разделились относительно того, переправиться ли через реку или остаться на этом берегу; а некоторые все же переправились. Поскольку султан не имел намерения вступать в бой, он проследовал к Мерву, а люди из Гура стали преследовать войско султана. Достигнув Сарахса, он остановился; и послы направлялись от одной стороны к другой и наоборот. Султану было предложено уступить несколько провинций Хорасана, но поскольку он и мысли не допускал о выплате дани, он не согласился на это и из Сарахса отправился в Хорезм. А что до султана Шихаб ад-Дина, то он повел свое войско в Тус и оборвал крылья и ощипал перья местным жителям пытками и грабежами. Поскольку его армии не хватало продовольствия, он заставлял людей продавать зерно и послал людей привезти назад хлеб, который они отправили в Мешхед (Mashhad-i-Ṭūs), где он находился под защитой священной гробницы. По этим причинам, в придачу к тому, что уже случилось раньше, души и знати, и черни без разбора наполнились ненавистью к его власти, и народ еще больше прежнего стремился перейти на сторону /52/ хорезмшаха.

В этот момент пришло известие о смерти его брата Гияс ад-Дина, и Шихаб ад-Дин ударил в походный барабан. Достигнув Мерва, он оставил там Мухаммеда Харанга. А этот Мухаммед Харанг был одним из первых эмиров и героев Гура и храбростию был Рустамом своего века. Он устроил набег на Абивард, где захватил несколько эмиров султана, и убил немало народу. Оттуда он проследовал в Тарку[876] и напал на Тадж ад-Дина Халаджа, который отдал ему в заложники своего сына; а когда он повернул назад, эмир города Марга[877] также послал ему сына. Воодушевленный этим успехом, он возвращался в Мерв, как вдруг получил сообщение о том, что армия Хорезма двигалась в сторону города через пустыню. Он вернулся, чтобы встретить их, и когда два войска сошлись вместе, ветры фортуны султана подули со счастливой стороны, и сердца его противников затрепетали. И хотя армия Хорезма и вполовину не достигала численности войска Гура, они бросились на них и обратили их в бегство. С помощью бесчисленных уловок Харангу удалось войти в Мерв, но полки Хорезма подошли к городу и, пробив брешь в стене, захватили его в плен. Из страха перед его яростью один из эмиров сразу же нанес ему удар, и его голова была отправлена в Хорезм, где султан снял с себя ответственность за это убийство. Когда известие о его смерти достигло султана Гияс ад-Дина[878], его сердце наполнилось тревогой и смущением, и им овладело чувство слабости и беспомощности, ибо Харанг был опорой султанов Гура и /53/ их защитой в битвах; и его сила и бесстрашие были таковы, что несколько раз они приказывали ему вступить в бой со львом[879] и слоном, и он каждый раз побеждал обоих. Когда же султаны заставили его сражаться с этими дикими зверями с промежутком в несколько дней, он убил их обоих, сказав: «Сколько должен я биться с собакой и свиньей?» Он мог сломать ногу лошади-трехлетке.

После того как войска султана одержали выиграли эту битву, Столпы Государства стали уговаривать его напасть на королевство Герат[880], о котором они рассказывали всякие соблазнительные вещи, чтобы привлечь к нему его сердце и его глаза. «Со старшим братом, Гияс ад-Дином, — говорили они, — теперь покончено, а его сыновья спорят между собой из-за королевства и того, кому быть наследником. Большая часть эмиров склоняется на сторону султана, и когда его поднятые знамена укрыли в своей тени их земли, большинство из них ухватились за древко фортуны». Такие слова произвели на султана самое благоприятное действие, и в своих мыслях он представлял себе несметные сокровища. В месяц джумада I 600 года [январь 1204] он выступил по направлению к Герату с хорошо снаряженным войском, состоявшим из воинов, украшенных смелостью и бесстрашием. А Алп-Гази, главный эмир Гура, был назначен правителем Герата. Когда войско султана подошло к городу, они разбили королевский шатер. Катапульты были нацелены на башни, и камни полетели градом со всех сторон на базарную площадь и на улицы, так что людям невозможно стало пройти. Жители города пали духом, и Алп-Гази отправил к султану послов. «Я имею полномочия, данные мне султаном, — сказал он, — заключить мир и поручиться за то, что мы будем следовать тропою единства и соблюдать обычаи истинной веры. Никто с этого времени не будет досаждать Хорасану, пусть же и люди султана никоим образом не досаждают и не вредят этим областям». В дополнение к этим соглашениям и договоренностям он согласился выплатить огромную дань и выступил гарантом доброй воли Гуридов. Султан, со своей стороны, желая вскрыть гнойник злобы и раздора /54/ и сохранить жизни и достоинство собратьев-мусульман, с радостью согласился на предложение Алп-Гази и жителей Герата и защитил их от потери своих жизней и имущества. Алп-Гази отправился к султану, и пол в зале аудиенций покрылся синяками от прикосновений его губ, а его лоб-пылью от того, что он падал ниц, благодаря султана. Согласно их договору, султан отправил его назад в город сгибающимся под тяжестью подарков, а Алп-Гази, чтобы собрать дань, которую он обещался заплатить, простер над народом руку угнетения и принуждения и стал собирать ее такими средствами. Когда султан услыхал о его тиранстве и насилии, он не стал пренебрегать обязательствами справедливости в отношении жителей и счел, что отказ от этого условия станет для него более ценным сокровищем и надежным бастионом. В согласии с договором он удалился. Его войско опустошило область Бадгиса[881] и воспрянуло духом после захвата скота и имущества, хотя и опасалось и страшилось гнева султана из-за этого грабежа. Он отправился в Мерв, а Алп-Гази, который был изгнан со службы султана Шихаб ад-Дина из-за того, что решился заключить перемирие, достиг назначенного часа спустя всего лишь два или три дня после отъезда султана.