Самый лучший коммунист (СИ) - Смолин Павел - Страница 3

— Свадьба — праздник для гостей, а молодожены обычно всю ночь разбирают подарки — это если жених не нажрался, иначе невесте одной приходится.

Платье скользнуло на пол, обнажив белые кружева на любимом теле, и я решил не продолжать разговор, отдав предпочтение решению демографического вопроса в стране.

Глава 2

Когда первый «подход» остался позади, Виталина спросила:

— А что тебе дедушка подарил?

Точно!

— Ща.

Сходив в коридор, где на полу остался валяться пиджак, достал из внутреннего кармана конверт и вернулся в комнату:

— Ничего себе! — на свет появился билет члена Коммунистической Партии Советского Союза.

— По заслугам, — не стала осуждать блат Виталина.

— Вроде по заслугам, — улыбнулся я. — Еще здесь копия указа о моем досрочном приеме в Партию и копия указа о признании меня полностью дееспособным.

— Повзрослел одним днем! — хихикнула жена.

Осознание огрело по голове.

— Жена!

— Я! — отозвалась Вилочка, перевернувшись на живот и положив подбородок на ручки.

— Жена!

— Муж!

— Жена!

— Да что «жена»-то⁈ — сымитировала она возмущение. — Ну «жена», ну и что⁈

— Просто! — честно признался я. — Привыкаю к смене парадигмы.

— Ничего же не изменилось, — пожала она плечами.

— Такое чувство, что радуюсь здесь только я, — вздохнул я.

— Кончилась радость, Ткачев, — ехидно прищурилась она. — Это до свадьбы весело, пока цветы и конфеты, а дальше всё — дефицит, пелёнки, ругань.

— Давай делить ответственность, — предложил я. — Дефицит неактуален, а на пелёнки и ругань монетку кинем.

Хихикнув, Виталина за руку вернула меня в кровать, прижалась всем телом, поцеловала и нежно-нежно прошептала на ухо:

— Давай посмотрим остальные подарки?

— Что за меркантильность! — закрыл лицо ладонями обманутый в лучших чувствах я.

— От материалиста слышу! — фыркнула она и полезла ручкой под одеяло.

Через полчаса одетый в халат я открыл дверь, ухмыльнулся КГБшникам в ответ (ага, первая брачная ночь!), и они натаскали полную гостиную коробок, конвертиков и три перетянутых ленточками ковра. Виталина тоже облачилась в халатик, и мы принялись за дело, извлекая из коробок чайные сервизы, хрусталь, утюг, пылесос, два чайника — электрический и обычный, кастрюли, сковородки, столовые приборы…

— Ну и куда это все девать? — вздохнул я, проникнувшись бессмысленностью процесса.

— Передаривать, — предложила Виталина. — Все так и делают.

— Чайный сервис оставим, — отдал я должное китайскому фарфору.

— А наш корейский шелковый портрет повесим вон там, — указала на стену Вилочка. — Гвоздь забьешь?

— Ща, — я распаковал чемоданчик с инструментами и коробку с «ассорти» фурнитуры, вооружился молотком и гвоздиком, встал на табуретку и смачно приложил большой палец левой руки молотком. — Б*ядь!!!

Виталина бессердечно заржала:

— Ну и муженька бог послал! Давай я?

— Нет уж, — оценив повреждения — вроде норм, подушечка чуть-чуть синеет — я предпринял еще одну попытку. — Всё, давай шедевр.

Повесив и выровняв портрет, вернулись к делу.

— Сильно болит? — проявила сочувствие жена.

— Когда свадьба уже состоялась, до куда отмеряют процесс заживления? — спросил я.

Виталина залипла и робко предположила:

— До смерти?

— Ужасно, — вздохнул я. — Жизнь кончилась, теперь только дожитие, — взбодрился. — Значит нужно успеть скопить как можно больше ненужного барахла! Разбираем дальше.

Из следующих трех коробок собрался неплохой туристический набор: палатка, складной стол с двумя стульями, туристическая газовая плитка и котелок.

— Надо будет сходить пока не похолодало, — решила Виталина.

— На днях сходим, — пообещал я. — А то весь сентябрь в долбанной Европе торчать. Люди норм, подавляющее большинство не против быть частью соцблока, но вот элитам придется улыбаться и делать вид, что принимаю их демонстрации лояльности за преданность социалистическим идеям. ГДР — ладно, там наши товарищи, кровью многократно доказавшие. Но это поколение однажды помрет, и придется иметь дело с кретинами и предателями.

— А ты их — танками! — посоветовала Виталина.

— А я их — танками! — радостно подтвердил я. — Для чего-то же наши армады клепаются? Вот, на каждом перекрестке по машине как раз поставить хватит. Только нужно товарищам донести идею о необходимости прикручивания нормальной задней передачи — десять км/час это даже не смешно.

— Никак отступать собрался? — подозрительно прищурилась Виталина.

— Эпоха Курских дуг ушла, — развел я руками. — Если начнется заваруха, придется воевать в городской застройке, потому что наши враги будут превращать их в форпосты, прикрываясь мирным населением. Пиндосы в этом случае будут сравнивать города с землей — им насрать. А мы-то силы добра и освободители, нам придется улочку за улочкой чистить. Война получится сильно маневренная, из малых тактических групп. Танк должен уметь быстро выехать из-за угла, бахнуть и укатиться обратно на перезарядку, не подставляя беззащитный экипаж под контрудар. Не отступление, а перегруппировка. Нужно переделывать — товарищу Гречко я все уши про это прожужжал, а он мне — «всю трансмиссию с нуля разрабатывать и осваивать придется». Это что вообще за оправдание? Мы разве торопимся? Разве враг уже под Москвой? Сиди, делай, ресурсы с учеными есть. Будущие Т-72 и Т-80 уже не спасти, но Т-90 может и получится конфеткой сделать.

— А у нас будет Т-80? — спросила Виталина.

— Надо будет тебе допуск прокачать, — решил я. — Для повышения комфорта семейной жизни. Давай ковры развесим?

— Давай, — согласилась она.

Первый ковер прибыл из бывшего Узбекистана, на нем были мастерски вышиты птицы, олени и цветы.

— Это в спальню, — решила Виталина.

Вбив восьмой гвоздь, я решил, что этого достаточно.

Следующий ковер явил нам пруд с лебедями. Подавив национальную травму из будущего — балет «Лебединое озеро» — я попытался вбить гвоздь и потерпел неудачу.

— Несущая стена. Где перфоратор?

Через десять минут работы в дверь позвонили. Открыв, узрел почти успешно подавляющего смех дядю Диму и вежливо улыбающуюся Матильду Юрьевну — пятидесятилетнюю даму из соседнего подъезда.

— Я понимаю, Сергей, что у вас первая брачная ночь, но два часа ночи, а вы стены долбите!

Стало жутко стыдно.

— Простите ради бога, — виновато потупился я. — Потеряли голову немного. Больше никакого шума, простите, что разбудили.

— Ничего, — великодушно простила она меня. — Поздравляю.

— Спасибо. Спокойной ночи, — попрощался я.

— Спокойной ночи, — улыбнулась она и пошла домой.

— Сознательный у нас народ все-таки! — поделился я радостью со ржущей Виталиной. — К чинопочитанию, конечно, склонен, но себя не теряет — вон, пришла, по ушам за шум надавала. И справедливо — догадался стены долбить среди ночи, классу-гегемону спать мешать.

— Я бы тоже спать легла, — зевнула девушка. — Пойдем?

— Пойдем!

После второго дня свадебного торжества и двухдневных проводов гостей желания продолжить хвастаться такой красивой и талантливой женой осталось хоть отбавляй, поэтому мы отправились в Москву, на открытие большой летней сцены эко-парка «Сокольники», хедлайнером которого выступит соло-Хиль (покажем его народу в нормальной одежде, со старым репертуаром — чтобы не забывали), но прийти собираются почти все «мои». С женами! От квартиры до туда рукой подать, поэтому решил пройтись по некогда родному району с одетой в джинсы и светлую блузку Виталиной за ручку — наконец-то имею право!

Позднеавгустовский вечер радовал легким теплым ветерком, доносящим запахи парка, пекарен и кофеен. Под ногами стелился выложенный брусчаткой тротуар, справа, по выделенной велодорожке, нас обогнал караван велосипедистов-школьников. Ученики ДЮСШ выбрались на вечернюю тренировку. Фонари пока не нужны — солнышко не скрылось за деревьями и на половину.