Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 31

Небось достала она его до самых печенок, вот и нашел, на ком злость выместить.

Со спины-то без разницы, кого бить — невысокая, тощая, рыжая, и ладно!

— А, может, и заприметил, — не стал лукавить Лучезар, остановив, наконец, свой выбор на крупном, кислом зеленом яблоке. — Не твоего ума дело. Лучше в баню ее отправь, одежду годную подбери, накорми, да лавку в людской выдели. И пусть ее лекарь осмотрит — если вшивая, пусть обреют. Да ты и сама всё знаешь, я тебя что, учить должен?

Оп… Вариант с внешним сходством отпадает!

— А откуда она? — вдруг спохватилась кухарка. — Неужто с дальних сел бродяжку приволок?

— Делать мне нечего. На рынке купил.

— Ну да, глупость ляпнула. Откуда в наших селах девки-то красивые остались? На корню всех гарпия эта извела.

— Людвига…

— Отстань, паршивец, без меня знаешь, что так оно и есть! — не смотря на явную угрозу в его голосе, женщина отмахнулась только, руки о фартук вытирая. И еще раз меня осмотрела, но уже куда спокойней, даже с жалостью как-то. — Ну? И как тебя звать-то?

— Артеника, — представил он, смакуя на языке то ли фрукт, то ли моё имя. — А сама она тебе и слова поперек не скажет. Радуйся, да богов благодари. Немая от рождения!

— Да как же это, — вдруг охнула кухарка. — Хозяйка теперь и таких брать будет? Она ж и без того жизнью обиженная!

А вот с этим, пожалуй, не поспоришь.

Обделили меня знатно!

— Не лезла бы ты не в свое дело, Людвига, и держала язык за зубами, — холодно предупредил управляющий. — Не то стоять тебе поротой у позорного столба. Сама знаешь, не посмотрю, что ты меня вырастила. Плети всё одно — кто кого ждет и кормит!

— Да уж знаю! — ядовито откликнулась кухарка. — И думала по-другому, а зря! Не порола в детстве, а надо было. Иначе б не стал ты… таким!

Ух, ты ж. Не иначе, как кто-то сор из избы решил вынести? Да как вовремя-то!

Хотя, кого им тут смущаться было? Работники местные, небось, итак всё знают. А до новой девки никому дела нет — всё одно, немая и разболтать не сможет. Да и не задержится надолго на службе (или всё ж в рабстве?).

А потом и вовсе, хозяйка, что магией запретной балуется, неугодную девку со свету сживет, и никто слова поперек сказать не посмеет.

Любопытные, однакось, тут порядки!

— Всё, надоела, — кинув огрызок яблока обратно на стол, меченный поднялся. — Я на псарню. Рогнеда сегодня охотиться изволит-с.

— Что, опять какого-то доходягу ей приволок? — послышался неожиданный вопрос.

И вот тут-то я заметно напряглась, слушая и соображая. Это же… это ж не то, о чем мне подумалось?

— Нет, вместе с ней прикупил, кого получше, — ответил Лучезар уже от дверей. И вдруг воротился, да уперся ладонями в стол, не сводя с кухарки предупреждающего взгляда. — И ты вот, что, Людвига. Мужиков предупреди, чтобы к девке этой и подходить не смели. А кто руки распустит, или даже подумает — семь шкур спущу!

— Да поняла, иди уже!

И меченный, усмехнувшись, действительно ушел, напоследок на меня какой-то странный взгляд бросив.

Без него на кухне, не смотря на духоту, даже дышать стало легче.

Ежели, конечно, не вспоминать, что меня на дармовые заработки против воли оставили, а на мага моего, вообще, кажись охотиться сегодня будут!

И вот тут по моим губам невольно, но улыбка-то пробежала.

Ожидает местную вонючую барышню сегодня пренеприятнейший сюрприз. Еще ни одной паршивой собаке настоящего Волка в лесу загнать не удалось!

— Ну что лыбишься, блаженная? — восприняв мои гримасы за что-то постыдное, едва не накинулась на меня кухарка. — Ты слишком-то на Лучезара не рассчитывай. Он хоть и управляющий тут, а всё равно Рогнеда спуску не даст! Особенно такой, как ты. Работать, как все будешь!

Ага, значится, с должностью владельца шрама я угадала. Не удивлюсь даже, если это она ему это украшение на лице когда-то самолично и оставила. Другой вопрос, а чем ей молодые девки не угодили? Неужто на них ворожбу запрещенную практикует?

Но тем временем, пришлось мне изобразить поклон покорный, чтобы раньше времени себя не раскрыть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нет уж, Волк прав оказался — тут, для начала, всё как следует разузнать надо. Да потихоньку, помаленьку, чтобы ведьма та ничего почуять не успела и следы замести не смогла. Я кое-что о запретных ритуалах знала, интересовалась по ясным причинам. И сейчас понимала, что скрыть свои дела Рогнеда, или как ее там, суметь сможет так, что вся пятерка за век не сыщет!

А одного запаха для обвинений мало.

— Мирка, сюда поди! — наконец-то сообразив разрезать мне шнурок на руках, прогорланила кухарка, кого-то к себе подзывая. — Девку новую переодеть надобно, да показать ей всё тут!

И вот когда откуда-то из каморки объявилась местная служанка, я, наконец, поняла, от чего все на внезапное пристрастие меченного диву давались. Ясно дело, чего он раньше ни на кого внимания не обращал — они ж все тут такие страшные оказались, что до конца дня я пугаться не переставала!

Без шуток, но с местными девками, да и бабами тоже, явно было что-то не так. Все, как на подбор, либо толстые, либо больные, либо хромые, либо с уродством каким!

Вон, хоть Мирку взять, которой отдали меня на поруки, и которая сначала меня в помывочную для слуг сводила, затем одежку выдала, а после по особняку водила, всё самое важное показывая. Вроде бойкая такая, смешливая и проворная. Но в лицо без слез не взглянешь! Глаза маленькие и черные, зубы неровные, нижняя челюсть огромная, а темных волос — куцая косичка. Еще и бедра шире плеч.

Я сначала думала, мне просто показалось, мало ли, в темноте кухне толком всех служанок не разглядела. Ан, нет! Чем больше людей встречала по дороге, тем сильнее диву давалась. Действительно, похоже, хозяйка всех мало-мальски нормальных извела, чтобы на фоне остальных краше казаться!

А у Мирки, меж тем, язык оказался совсем без костей. Едва поняв, что я внимательно слушаю, но отвечать не могу, она принялась болтать без умолку. Половину из ее потока пропускать приходилось, конечно. Но кой-чего важного я уяснить всё ж таки сумела.

Особенно когда она показывала мне внутренний домик с другой стороны особняка, где примостились вкривь и вкось всякие разные хозяйственные постройки: сараи, курятники, конюшни, да склады. И уж после них начинались небольшие хаты работников.

И вот, что странно… чем дальше мы от парадного входа отходили, тем меньше вокруг смердело!

Нет, вонь всё ещё была, ей будто пропиталось всё в округе. Но переносилась уже сносно, я как будто притерпелась.

Но остальные ее не замечали вовсе!

— Вон там, подальше, — трещала без умолку Мирка, тыкая пальцем куда-то в конец построек. — Коровник большой, скотины много. Хозяйка наша ванны с парного молока принимать любит, представляешь, какое диво? А вон там, в курятнике справа, куры редкие, лохматые такие, смешные! Чуть дальше индюшек держат. А вот туточки, под крышей каменной, кузня. Там Святогор работает, кузнец наш. Очень уж он добрый, но знакомить я вас не буду.

Я, как могла, интерес на лице проявила. Мол, она нареченная его, что ли?

— Да, не, — правильно расшифровав мои гримасы, отмахнулась Мирка. Ногой в растоптанном сапожке шаркнула, по сторонам глянула и вздохнула. — По душе он мне, что скрывать-то. Он всем нашим нравится! Да только пустое это всё — он ни на одну девку не взглянет. В леди Рогнеду без памяти влюбленный.

И тут меня взаправду малость перекосило. Это ж как его угораздило-то!

— Точно, точно тебе говорю, — оглянувшись еще разок, служанка затащила нас, на всякий случай, за какой-то угол, то ли курятника, то ли еще чего. — И у нас он не один такой! Все мужики, как один, на хозяйку нашу глядят, да охи вздыхают. Но лишь мечтать тайком смеют, от мала, до велика! Даже те, кто женат, нет-нет, да посматривают. Поговаривают, некоторые господа из города за нее жизнь отдать готовы, а некоторые даже в поединках за ее руку и сердце свои буйные головы сложили. А уж сколько свататься женихов к ней со всех уездов захаживало, сказать страшно! Красивая она, чего уж. Мы ей не чета.