Неандертальский мальчик в школе и дома - Мальмузи Лучано - Страница 25

– Ваше святое право, – утверждает тетушка Бурун­дучиха.

– Посвушаем, фто за жевание?

Березка набирает полную грудь воздуха и заявляет внезапно:

– Держать Лизунчика, волчонка, которого я спасла зимой!

Насупленный Лоб вскакивает с места, Рука-на-рас­праву-легка выкатывает глаза от изумления, Испепе­ляющий Взглядом с удовольствием сжег бы нас дотла.

– Ага! Значит, звереныш был! – вопит Насуплен­ный Лоб.

– Видите, я оказался прав! – вторит ему Испепе­ляющий Взглядом.

– Ну, за работу! – рычит Рука-на-расправу-легка, обнажая бицепсы.

– Минуточку, минуточку… – вмешивается папа Боль­шая Рука. – Вопрос неактуален перед лицом их бли­стательной победы. Они выразили желание, и мы обя­заны его удовлетворить, каким бы оно ни было. Но вы, ребята, все заодно?

– Да-а-а! – отвечаем мы хором.

– И ты, Щеголек? И ты, Вонючка?

– Да, – кивают товарищи.

Спорт творит чудеса! Весенние Игры снова сдружили нас.

В этот момент появляется дядюшка Пенек с Лизунчиком. Щенок уже ростом с Блошку, он виляет хво­стом, скачет вокруг нас, лижет руки.

– Какая вадость! – бубнит Беззубый Лось.

– Не понимаю, зачем он нам нужен, – возмущается дедушка Пузан. – Лишний рот.

– По крайней мерс, он очистит стойбище, – заявляет тетушка Бурундучиха. – Кто-то должен избавить нас от костей, которые вы, неряхи, всюду разбрасываете.

– Уже поздно, – спохватывается дедушка Пузан. – Продолжим раздачу Годовых Копий. – Смотрит в ду­бинку-журнал и вызывает Уголька.

– Его конек – магический рисунок. Но и по другим предметам он идет неплохо. Вот для него Копье в два с половиной локтя.

– Щеголек… м-м-м… мальчику предстоит еще много работать; немного ленив, и все же с честью выступил на Весенних Играх. Для него – Копье в два локтя, в надежде, разумеется, что в следующем году результат будет выше.

Не ахти что, но Щеголек ожидал худшего и совер­шенно счастлив.

Теперь очередь Мячика, который отнюдь не был примерным учеником. Копье у него не слишком длин­ное, но он быстро утешается, совершив удачный обмен кремневыми шариками со Щегольком.

– Молния, – продолжает дедушка Пузан. – Это на­ша надежда. Он получил отличные баллы по всем предметам. Если вы согласны, ребята, мы назначим его старостой и на следующий год!

– Да-а-а! – кричим мы, а дедушка Пузан выдает Молнии Копье длиной в три локтя.

Теперь моя очередь.

– Неандертальчик!

Я подхожу ближе к старейшинам. Это – мое первое Годовое Копье, и сердце готово выскочить у меня из груди.

– У него слишком длинный язык, он вечно устраи­вает всякие каверзы… но в нужную минуту всегда при­ходит на помощь классу. Кроме того, он победил в Прыжке через бурный поток, а это дело непростое. Вот ему Копье в два с половиной локтя.

Я хватаю Копье, с минуту смотрю, как старейшины одобрительно кивают головами, потом, счастливый, бе­гу на место.

– Кротик!

Наступает полная тишина.

Кротик встает чуть-чуть пошатываясь; Молния под­талкивает его, и он с размаху налетает на дедушку Пу­зана.

Мы едва сдерживаем смех.

– Ну… что о тебе сказать? В течение учебного года ты не успевал по многим предметам; хотя, по правде говоря, очень старался. С другой стороны, ты стал ге­роем Весенних Игр и своими редкостными выступле­ниями обеспечил победу нашему племени. Так что вот тебе тоже Копье в два локтя с небольшим!

К концу церемонии многие старейшины уже клюют носом. Женщины разбрелись по хижинам, а охотники переходят от костра к костру, рассказывая о своих не­обычайных подвигах.

А дедушка Пузан обходит жаровни по очень веской причине: хочет углубить свои знания о кулинарном ис­кусстве различных племен.

Когда мы встречаем его в первый раз, он нахвалива­ет жаркое из росомахи по рецепту Северных Буйволов.

В следующий раз восхищается потрохами бизона, фирменным блюдом Бурундуков с Ледяных Гор, а вскоре рассыпается в восторгах по поводу паштета из лягушек, приготовленного Оленями с Великих Рав­нин…

Глухой ночью мы снова натыкаемся на него: учитель спит как сурок посреди поросшей травой поляны.

Видя, что перенести старика в хижину не удастся, Березка накрывает его шкурами.

Нам не хочется спать.

Мы слишком возбуждены событиями последних дней, радуемся новым друзьям, а также нашим первым Годовым Копьям.

Медвежонок предлагает развести большой костер, созвать детей всех племен и до утра петь песни.

Мы усердно таскаем хворост, но, когда все готово, нам кажется, будто чего-то не хватает.

– Почему бы не позвать дядюшку Пенька? – пред­лагаю я.

Прекрасная мысль!

– Представляете, сколько новых историй выдумал он за эти дни…

Вскоре мы возвращаемся с Человеком Историй: тот фыркает, топает ногами и уверяет, что страшно хочет спать. Но Лизунчик прыгает на него, не давая покоя, и через какое-то время дядюшка Пенек садится посреди нас и начинает рассказывать…

Как Матери-Луне стало одиноко на небесах, и она, чтобы не скучать, сотворила горы, деревья, ледниковых людей…

Как из земных глубин поднялся к небу ужасный Гром…

Как небо, поплакав, вытерло слезы Радугой…

Мы словно зачарованные слушаем его всю ночь, и отблеск пламени согревает сердца, и ветерок, дующий с холмов, приносит запахи раскрывшихся бутонов.

Всюду царят покой и тишина.

Слышится только здесь и там то трубный клич ма­монта, то пыхтение медведей, то вой волков, то стена­ния стаи львов, которым вторит с другого конца доли­ны рев саблезубых тигров, уже, наверное, крепко спя­щих.

Кто знает, может, они во сне преследуют призрач­ную добычу…