Жажда расплаты - Михайлова Евгения - Страница 2

– Закрой дверь, пожалуйста, Лера, – произнес Владислав своим мягким баритоном, в котором иногда звучали повелительные нотки, как сейчас. – Нам нужно одеться.

Она повиновалась, но с места не сдвинулась. Очень быстро они вышли, кое-как одетые. Женщина обошла Леру, схватила с вешалки синий плащ и сумку. Влад смотрел только на нее, свою любовницу, как будто был не в состоянии произнести то, что отменило бы этот ужас и позор. И он по-прежнему стоял босиком. Это придало Лере храбрости, подарило что-то похожее на надежду: он остается с ней! И она сумела сказать почти легко:

– Владик, неужели ты не проводишь девушку? На улице ночь, ветер, дождь. Ты мог бы отвезти ее домой, если у нее есть дом…

В этот момент женщина открыла дверь трясущимися руками, сказала «прощайте» и побежала по лестнице, не подумав вызвать лифт. Они были на десятом этаже.

Та ночь

Та ночь стала логичным завершением исторического дня Даши. Вечером она впервые за всю свою семейную жизнь не гасила, а затягивала дежурную ссору с мужем Петей. Им обоим уже не первый год казалось, что ссора – это не просто единственное содержание отношений. Это убийца и реаниматор их союза одновременно. Петя как заведенный выискивал поводы для подозрений, ревности, истерических претензий. Она вяло отбивалась, со временем просто уходила в другую комнату, пыталась чем-то заниматься, но он бился в запертую дверь, которую приходилось открывать, поскольку муж Даши страдал настойчивостью лишь в том, что не надо. Даша пускала его, чем возрождала совсем уж нелепые надежды. Ему мерещилось, что после скандала они обнимутся, как прежде, и радостно поплывут в любовный экстаз. Что ссора сможет разбудить ее желание. В таком порядке. Петя оказался не то чтобы тупым – поверхностным и монотонным, как дятел, посвятивший жизнь долбежке деревьев, только без естественной прелести милой птички. У Пети все происходило тяжело и натужно, в том числе понимание.

Когда Даша открывала дверь, Петя бросался к ней в порыве чувств, вызванных ужасным заблуждением: он во имя спасения собственной самооценки внушал себе ложную идею о том, что Даша, как и он, идет на ссору, чтобы разогреть их взаимную любовь, как он ее понимал. Они, конечно, что-то теряют в будничных преодолениях, связанных с постоянным погружением в проблемы, соблазны и ловушки внешнего мира. А ссоры, как мощный возбудитель, возвращают их к сути несомненной и доказанной преданности, которой не страшны привычные скандалы. Тот случай, когда милые бранятся…

Петя в любом диалоге слышал только себя, как дятел, оглохший от своего стука. Находил повод для ревности, выстраивал, как ему казалось, логичную «доказательную базу», увлекался до степени вдохновения. С позиции такого опыта умело доводил жену до крайнего раздражения, отчаяния. Фиксировал лишь внешние симптомы ее состояния и умудрялся совершенно не допускать до сознания то, что Даша говорила. А она давно уже все говорила всерьез. Что разлюбила, что за шесть лет брака не нашла в их союзе ни одной точки соприкосновения. И что вышла за него замуж по детской глупости: у нее замедленное взросление. А до сих пор пытается существовать рядом с ним, чтобы не огорчать родителей, которые сейчас далеко и не смогут ее поддержать.

Все это чистая правда. Даше было восемнадцать лет, когда в их компании выпускников одной школы появился Петр Денисов, который учился уже на третьем курсе физтеха. Он выглядел настолько взрослее всех ребят, его считали настолько просвещенным и опытным, что он и для Даши стал авторитетом, сошел за умного и, главное, за взрослого мужчину. Петя начал по-настоящему, по-взрослому ухаживать, и Даше показалось, что она тоже влюбилась. А когда пообещала, что выйдет за него замуж, тут вроде и деваться уже было некуда. Даша всегда выполняла свои обещания.

Она в один год поступила в МГУ и вышла замуж. В тот же год и наткнулась лбом на непреодолимую стену нелепости собственных решений. Она оказалась в западне без любви, доверия, без надежного и разумного спутника, который совсем перестал взрослеть, в отличие от нее. И, главное, без выхода к внешнему миру, хотя бы к такому удачному коллективу сокурсников – интересных, одаренных, разных, привлекательных, веселых… Даша даже разговаривать с кем-то боялась: вдруг Петя следит из-за угла.

На вручение дипломов к ним пришли представители разных изданий, телевидения, радио. Присматривались, задавали вопросы, приглашали. Даша получила не менее пяти интересных предложений. Но однажды к ней подошел очень солидный человек, который представился Михаилом Михайловичем Евдокимовым. Он оказался большим чиновником, сказал, что прочитал ее дипломную работу и предлагает ей самой выбрать себе работу из списка тех мест, которые считает наиболее перспективными. Так Даша оказалась в отделе культуры известного медиахолдинга. К этому времени сомнений в том, что Евдокимов относится к ней слишком хорошо, уже не было. Мелькала даже мысль отказаться от его участия и этого заманчивого места. Но все уже полетело вперед, закружилось, и жизнь настолько изменилась, что некогда было даже фиксировать перемены в себе и вокруг.

И только в тот знаменитый вечер, во время ссоры с мужем, который разжигал собственные подозрения и обвинения с особым вдохновением, Даша вдруг четко поняла: да не нужно больше бежать и закрываться. Надо просто все сказать ему и себе.

И сказала именно то, что даже он не смог не услышать. Потому что это была не теория, не общие слова.

– Петя, я люблю другого человека. Мы встречаемся, понимаешь? Мы – любовники. У нас с тобой больше нет ничего общего, а наша близость мне давно неприятна.

Петя застыл, побелел… Ей показалось, что он теряет сознание. Но он только вышел в ванную, там долго умывался, кашлял, сморкался, возможно, плакал… Вышел и сказал:

– Убирайся из моего дома. Мразь ты и шлюха.

Она сжалась от ужаса: никогда еще муж так грубо не оскорблял ее. И каким-то непостижимым образом вдруг пришло облегчение: до него наконец дошло. Он понял даже то, что они не могут больше находиться рядом ни минуты. Вот что значит сила факта и склонность Пети к точным наукам.

Даша взглянула в окно: там была уже глубокая ночь, шел дождь. На часах почти полночь. Ей было тяжело, больно и страшно, но она точно знала: надо бежать, иначе вся монотонность их общего плена лишит ее дыхания и надежды на спасение. Это первый и, возможно, единственный шанс. Схватила плащ, сумку и вылетела из квартиры, которая, к слову, была им куплена ее родителями.

Она пробежала под ливнем так далеко от дома, сколько смогла без передышки. Остановилась и осмотрелась, чтоб знать, что Петя не помчался ее догонять и точно уже не увидит из окна. Так. А теперь один вопрос: куда ехать. Родители уже три года живут в Париже, где папе предложили работу. Московскую квартиру продали, чтобы там устроиться. Собственно, ответ на вопрос куда, один – к Тамаре, конечно. Только к ней Даша может явиться в любое время суток, уверенная в том, что ей будут рады. Только Томе не нужно ничего объяснять и не потому, что это трудно, а в силу ее способности все сразу правильно понять. И что уникальнее всего: Тамаре дано прочувствовать суть случившегося, причины и степень боли травмированной души. И главное: Тамара всегда одна. Ее принцип существования: каждый человек имеет право защищать свое уединение любыми способами, и никто не обязан терпеть против своего желания другого носителя таких прав.

Тамара – дочь папы Даши от первого брака. Она – произведение двух совершенно разных и сильных индивидуальностей. Мать – грузинская художница и композитор. Папа – ученый в четвертом поколении, известный в мире математик. Они когда-то встретились, остановились, ошеломленные яркостью друг друга, стремительно поженились и в таком же темпе расстались, не смирившись с тяжестью инородного таланта на собственном поле. Но свою первую дочку папа очень любит и настоял, чтобы она переехала в Москву, к нему поближе. Тома на пятнадцать лет старше Даши. А умнее, наверное, на века, как считает Даша с пяти лет, когда их впервые познакомили. У Томы невероятное лицо – сильное и выразительное, как на грузинских портретах ее мамы, черные прямые волосы, она всегда одета в черные платья или черный брючный костюм.