90-е. Шоу должно продолжаться 3 (СИ) - Фишер Саша - Страница 33

— Да отвали ты со своей рекламой! — взвился Астарот. — Не будем мы заниматься этой клоунадой, что за чушь?

— Как скажешь, — сговорчиво согласился я и выключил камеру. Посмотрел на Бельфегора, подмигнул ему и кивнул в сторону кухни. Рыжий едва заметно кивнул, мол, знак понял. Встал и вышел из гостиной в кухню. Я убедился, что остальные «ангелочки» увлеклись общением с Асей и Люсей, и последовал за Бельфегором.

Глава 17

— Это как-то… Ну… Некрасиво что ли… — Бельфегор стоял, уставившись в темноту за окном и ковырял чешуйки облупляющейся краски на раме.

— Обоснуй, — усмехнулся я.

— Получается, что это что-то вроде предательства… — еще тише проговорил Бельфегор.

— И в чем же? — я пожал плечами. — Я же тебе не в другую группу предлагаю уходить и в крысу на концертах лабать.

— Ну он же все равно сказал, что не хочет в этом участвовать, — не очень уверенно сказал Бельфегор и посмотрел на меня.

— Вот я и хочу на чужом примере его переубедить, — я подмигнул. — Съемки клипа — это же весело было? С рекламой, уверен, такая же фигня будет.

— Весело, ага, — хихикнул Бельфегор. — Чуть не окочурились там, в этом доме.

— Вот и тут будут те же самые люди, — сказал я.

— Но Астарот же не хочет… — снова нахмурился Бельфегор.

— Вот и сделаем, чтобы захотел, — хмыкнул я. — Я же ему не в порно сниматься предлагаю.

— А зачем тебе нужно, чтобы он согласился? — спросил Бельфегор.

— Есть такая африканская притча, про страуса… — принялся разглагольствовать я, приобняв рыжего за плечи. — Был в саванне один страус, у которого были самые быстрые ноги во всей саванне. Все звери это признавали, и жирафы, и антилопы, и даже гепарды. И он настолько привык, к этому считанию, что даже перестал бегать. А зачем? Ведь все и так знают, что ноги быстрые, кто за ним погонится? Идет он однажды по саванне своими быстрыми ногами. Наклоняется иногда, чтобы крота из-под песка вытащить. Ну и все такое. По сторонам не смотрит. И тут из-за баобаба выскакивает хромая гиена. «Ха-ха-ха, — говорит. — Страус! Сейчас я тебя сожру!» «Фи, — отвечает страус. — Ты что, не знаешь, что у меня самые быстрые ноги?» А гиена была или глухая, или на страусином не понимала. Прыгнула на него и шею тощую хрусть. И сожрала, разумеется. Отсюда мораль…

Бельфегор слушал меня с недоумением.

— Черт, на русском как-то не так звучит притча, — хохотнул я. — Зато на суахили мораль выходит совсем другая.

— Блин, ты прикалываешься что ли? — фыркнул Бельфегор.

— Ага, — кивнул я. — А то какой-то слишком серьезный разговор выходит.

— Так зачем тебе, все-таки? — снова спросил Бельфегор.

— Хочу, чтобы наша группа стала знаменитой, — просто ответил я. — Чтобы были концерты, чтобы пластинки в магазах нарасхват, поклонницы и вот это все.

— Ну ты скажешь… — вздохнул Бельфегор.

— Погоди, а ты разве не хочешь? — я заглянул Бельфегору в лицо. — Когда мы группу создавали, разве мы не об этом мечтали, а? Или идея была в том, чтобы сидеть в своем подвале и струнами в одну каску тренькать?

— Ну… Да… Конечно, в этом, — кивнул Бельфегор. — Только это какие-то нереальные планы.

— Почему? — я пожал плечами. — Очень даже реальные, если не сидеть на жопе ровно. Но если не шевелиться, то точно ничего не получится.

— Воланд сказал: «ничего не просите, сами придут и все дадут!», — с важным видом сказал Бельфегор. — Мне кажется, в чем-то Астарот все-таки прав. Мы рок-группа. Мы делаем свою музыку, а все остальное… Это… Ну как-то… Мы вроде как не должны этим заниматься.

— Боря, ты сейчас фигней страдаешь, — усмехнулся я. — Давай так. Мы вписываемся в этот блудняк со съемками рекламного ролика с Илюхой-Бесом и прочими толкиенутыми, ты играешь к этому всему развесистую аранжировку на своем новом поливоксе, мы получаем за это какую-то денежку. Точка. Если это сдвинет Астарота с его убеждений — хорошо. Если нет — я прекращаю попытки втянуть его во что-то подобное. Считай, что мы просто подработку такую нашли разовую. Так годится?

— Хорошо, — насупился Бельфегор. — Ой, слушай, «поливокс» такие эффекты классные делает, прямо как будто огонь горит или шум волн. И звук еще такой…

— Вот и будет повод козырнуть всем этим, когда для ролика звук будем писать, — я хлопнул Бельфегора по плечу. Слушай, если тебя смущает, что мы втихую договариваемся, можем пойти прямо сейчас Астароту сказать.

— Не-не-не, не надо! — запротестовал Бельфегор. — Он психанет еще.

— Что и требовалось доказать, — усмехнулся я. — Значит, я на тебя рассчитываю?

Я вошел в фойе гостиницы «Новокиневск» и огляделся. В будущем ее попытаются осовременить, сменить дизайн и придать шик-блеск, но получится… Так себе. В своем первозданном виде, с мрачными темно-серыми мраморными панелями и приземистыми кадками с фикусами рядом с кожаными диванами, она смотрелась более… Гмм… Гармонично. Искать Ирину не пришлось, она стояла рядом с квадратной колонной и нервно листала блокнот.

— Привет! — я подошел к ней. — Я же вроде не опоздал?

— Нет-нет, все нормально! — торопливо отозвалась Ирина.

— Вам что тут? — на нас с суровым видом надвинулся квадратный дядька в сером пиджаке. — Ищите другое место, где погреться!

— У нас назначена встреча! — выпалила Ирина. — В номере двести тринадцать! С Игорем Андреевичем Корбань… Корбанем…

— Знаем мы ваши встречи, — пробурчал охранник, нависая над нами, как скала. — Давайте, ноги в руки — и шагайте отсюда!

— Но нас же ждут! — возмутилась Ирина. — Можно хотя бы позвонить?

— Двушку на улице у кого-нибудь стрельни, овца, — он попытался бортануть меня своим массивным плечом, но я уклонился, и шкафоподобный тип пошатнулся. Я проскользнул мимо него и быстрым шагом устремился к стойке регистрации. За которой сидели и чирикали две дамочки в строгих прикидах и одинаковыми химическими кучеряшками на головах.

— Эй, стой, ты куда⁈ — заорал охранник и почапал в мою сторону.

— Добрый день, дамы, — сказал я, выхватив из кармана паспорт. — Меня зовут Владимир Корнеев, и нас с коллегой ожидает Игорь Андреевич Корбань, обитатель двести тринадцатого номера. Можно его как-то оповестить, что мы пришли?

— Да, сейчас, — поджав губы, дамочка сняла трубку с телефонного аппарата.

В этот момент подскочил охранник и попытался схватить меня за шиворот. Я опять уклонился, так что его пальцы схватили пустоту.

— Милостивый государь, включите логику, — сказал я, широко улыбаясь. — Если меня и правда ожидают, может не самое мудрое решение вышвыривать меня на мороз?

— Да кто тебя может ожидать, ты, патлатый… — зарычал охранник.

— Остынь, Вить, — бросила дамочка, которая держала в руках трубку. — Сейчас за ними Игорь Андреевич спустится.

— Игорь Андреевич? — охранник замер, тяжело дыша, и принялся поправлять галстук. — Ну тогда… Это… Ладно. Раз спустится, значит ладно. А то ходят тут… Всякие.

Продолжая бурчать под нос, он отвернулся и направился обратно на свой сторожевой пост.

— Бдительная у вас охрана, — усмехнулся я. — Мышь не проскочит.

— Да какое там! — махнула рукой дамочка. — У нас вчера полдня на диване какой-то бич спал, Витю за это взгрели вечером, вот он и напустил… Бдительность.

— У всех случаются промашки, — философски развел руками я.

— Жалобную книгу дать? — услужливо спросила дамочка.

— Да не, не надо, — я помотал головой. — Я же не постоялец, только в гости зашел.

— Ирочка, добрый день! — раздался от лифта чуть надтреснутый голос. — Надо было мне, дураку, сразу оставить девочками сообщение, чтобы вас ко мне пропустили. Не пришлось бы сейчас спускаться…

Нда, он выглядел кем угодно, но не новым русским. Сухонький мужчина хромал на одну ногу. Если бы не элегантный темно-синий костюм, я бы скорее его дедушкой назвал. Седые волосы, бородка клинышком. Тоже седая. Этакий интеллигентный пенсионер. Образ, прямо-таки, никак не вязавшийся с бизнесом девяностых.