90-е. Шоу должно продолжаться 3 (СИ) - Фишер Саша - Страница 15

Когда мы вышли из меда, Бегемот со стоном повалился на лавочку. Рожа красная, будто кросс бегал, а не просто прогулялся по центру города.

— Фух, справились… — пробормотал он. — Я думал кони двину…

— Ты рановато коней-то отпускаешь, — усмехнулся я. — Тебе сейчас еще на репетицию топать.

— А ты что ли не пойдешь? — удивился он.

— Неа, — я посмотрел на часы и покачал головой. — У меня сегодня есть важное личное дело, которое я ну никак не могу пропустить. А ты лучше не рассиживайся, а то простудишь себе что-нибудь. Пойдем, я тебя на автобус посажу.

Я помахал Бегемоту вслед и двинул в сторону кулинарии. Тортик купить. Или пирожных. Тут уж как повезет. Все-таки, знакомство с родителями, хоть и в единственном числе. Нехорошо с пустыми руками являться.

Глава 8

Да ладно!

Нет-нет, не может быть…

Я чуть не споткнулся о порог, когда увидел человека, который открыл мне дверь. Может, просто похож?

— Не стесняйтесь, молодой человек, я не кусаюсь! — жизнерадостно заявил хозяин, делая приглашающий жест.

— Простите, задумался, — я широко улыбнулся и протянул отцу Евы картонную коробку с тортиком. Мне повезло, если можно так выразиться. В первой попавшейся кулинарии из тортиков было только кошмарное убожище с масляными розочками, а вот в кондитерском на Молодежной очень удачно завезли белково-ореховый. Я и в детстве, помнится, питал к этому произведению кондитерского искусства, так что безо всяких сомнений схватил бело-голубое облачко в картонной коробке. — Я Владимир, а это — к чаю.

— Очень кстати, — заметил мужчина и остался стоять, глядя, как я разуваюсь-раздеваюсь.

Нет, все-таки это вне всякого сомнения тот же самый человек. Надо же, какая ирония…

Что там про него Ева сказала? Был ученым, стал работягой? А сейчас работает на заводе, потому что больше платят? Ну-ну…

Я с ним встречался при очень… гмм… неоднозначных обстоятельствах. Я как раз уволился из армии и мыкался в поисках себя. И работу пытался найти по объявлениям, не без того. И однажды отозвался на вакансию, в которой обещали много денег, а что именно нужно было делать — неясно. И вот явился я в обычный на вид офис с каноничным евроремотном, письменным столом босса и здоровенным кожаным диваном, а за столом сидит вот этот самый человек. Только представился он по-другому. Лео Махно. Собственно, я поэтому и засомневался сначала. Потому что Ева сказала, что ее отца зовут Леонид Карлович Михеев. Впрочем, его род занятий подразумевает наличие творческого псевдонима…

— Ничего, что мы на кухне посидим? — с простодушным лицом предложил отец Евы.

— Более чем, — усмехнулся я. — За торжественным столом в гостиной я робею и чувствую себя самозванцем на приеме у английской королевы.

Как там было в какой-то популярной инструкции по ведению эффективных переговоров? Чтобы искренне и неподдельно улыбаться на встрече, представляйте собеседника либо одетым во что-то смешное, либо голым. Так что сейчас я улыбался вполне искренне. И даже приходилось делать над собой усилие, чтобы радостно не заржать. Потому что отец Евы — это не просто какой-то там разведенный мужик, который пошел на завод от горя и бедствий его поразивших. Лео Махно в недалеком будущем станет личностью знаковой, новокиневским Хью Хефнером и Тинто Брассом в одном лице. Отцом, можно сказать, местного порно. Ну и не только порно. Относительно приличный эротический журнал он тоже выпускал. Он даже на международном уровне как-то прославился, премии какие-то получал или что-то подобное. Но когда я в первый раз с ним познакомился, в две тысячи первом, я ничего этого не знал. Так что сидел на диване и краснел. Под градом чересчур откровенных вопросов. Я был тогда наивен, как подросток. Только через полчаса собеседования сообразил, что именно этот дядька мне предлагает. Собственно, в тот самый момент, когда он предложил мне перейти от теоретической части к практической. Блин, до сих пор стыдно! Я тогда сбежал, гордо сообщив, что, сорян, мол, зашел не в ту дверь, думал, что речь идет про другую работу. Но потом, положа руку на сердце, чуть-чуть об этом пожалел. Самую капельку. Порнушки я на своем веку посмотрел довольно много, а вот на полное погружение не решился. Глубже не проник, ха-ха.

— … Евушка у меня барышня скрытная, — разглагольствовал отец Евы, вскрывая коробку с тортиков. — Но тут даже такой близорукий парень как я сообразит, что у нее кто-то появился. Володя, вы не подумайте, что я сейчас на вас напрыгну и начну требовать, чтобы вы немедленно поженились. Просто вы так хорошо на нее влияете. Сколько вы уже встречаетесь?

— Примерно месяц, пап, — отозвалась Ева. Сейчас, когда они были рядом, было заметно, что они похожи. Очертания подбородка, разрез глаз, форма носа. Ева с отцом были практически одного роста. И выглядел он сейчас как типичный такой сотрудник НИИ — брюки, рубашка и жилетка. Высокий лоб с длинными языками залысин, очки в роговой оправе, как будто от бабушки в наследство достались. В будущем он отпустит волосы и будет носить их собранными в хвост. Очки станут элегантнее, а вот рубашкам и жилеткам он так и не изменит.

На столе появились знакомые мне уже чайные чашки и блюдца. Евин папа осторожно разрезал торт. Болтовня в процессе чаепития была доброжелательной и совершенно невинной. Никакого допроса с пристрастием, вопросов Леонид Михеев не задавал вообще. Болтал умеренно, рассказал пару проходных анекдотов, потом мы обсудили погоду, я поделился, где на центральном рынке можно покупать мясо и молочку.

Прямо-таки эталонное знакомство с папой.

Если не считать того, что я знал про него то, что знал.

Забавно.

Ровно через десять лет Лео Махно будет вполне преуспевающим и уважаемым режиссером… гмм… фильмов для взрослых. А также владельцем эротического кабельного канала и журнала «Взбитые сливки». Значит ли это, что уже сейчас он немного лукавит насчет своего места работы? Не знаю уж, что там сейчас творится на шинном заводе, но по рассказам очевидцев про девяностые, новокиневские заводы в те времена как-то не торопились платить своим работникам много денег.

Так что вполне возможно, что дядечка не от мира сего, брошенный супругой и влачащий жалкое существование под присмотром своей ответственной и взрослой дочери, на самом деле просто скрывает свой истинный род занятий.

Кинотеатр «Буревестник» был замечателен тем, что находился он в самом неподходящем для кинотеатра месте — посреди частного сектора. Последнего осколка частного сектора в этом районе. Со всех сторон этот уголок деревни в Новокиневске окружали мрачные панельные девятиэтажки, подступая, как грозные завоеватели, к островку сельской пасторальки. Посреди которой высилось бело-розовое, как кремовый торт, здание с колоннами, призванное когда-то нести свет культуры и искусства в это дремучее место. При этом это была вовсе не окраина города, от центра до места можно было без проблем добраться минут за пятнадцать на трамвае. Во времена расцвета СССР кроме показа фильмов в «Буревестнике» было множество всяких кружков для школьников и всяких хоровых и танцевальных студий для взрослых. Но активность как-то сама собой сошла на нет, и сейчас кинотеатр стоял пустым и гулким. Директриса, Наталья Ильинична, оказалась полноватой пожилой дамой с высокой старомодной прической и в строгом коричневом костюме в стиле самой модной на районе библиотекарши. Когда я ее увидел, у меня даже ненадолго зашевелились дрянные предчувствия. Казалось, что эта строгая дамочка сейчас посмотрит на нас поверх своих очков и безжалостно выгонит на мороз.

Но хрен угадал!

Строго смотрела она не дольше трех секунд, а потом внезапно разулыбалась и принялась хлопотать вокруг нас, как заботливая бабушка.

— Ребятишки, я так рада, что вы пришли! — говорила она, пристраивая в розетку многократно перемотанный шнур электрического чайника. — Я же здесь работаю уже тридцать лет, и тут всегда было очень шумно. Танцоры, певцы, конкурсы какие-то. Танцы по субботам. Мультики показывали ребятишкам по утрам, соседняя школа у нас сборы свои проводила пионерские. А в прошлом году как отрезало. Вроде и люди те же, но никто не приходит… Вы представляете, на улице встречаю людей, говорю: «Да вы приходите! Давайте хоть чаепитие какое-нибудь устроим, вон же сколько места свободного!» А они говорят: «Да, можно бы, да денег нет…» Я им: «Да какие деньги? Кто же про деньги-то говорит? Просто так заходите, помните, как у нас было весело? И хор, и театр любительский, и авиамодели ребятишки строили…» Не приходят! Как будто проклял нас кто…