Своенравная пленница - Финч Кэрол - Страница 24

Продолжать разговор не имело смысла: Обри разъярился. Он истолковал все происходящее на свой лад, и Доминик был очень рад, что Розалин ничего не слышит. Дело зашло в тупик. Обри не привык идти на уступки и упрямо стоял на своем. Доминика так и подмывало вытянуть его из кресла и вытрясти из него душу, но он воздержался от этого безрассудного поступка.

А за закрытой дверью Розалин подслушивала этот неприятный разговор и заливалась горькими слезами. Услышанное пронзило ей сердце словно острым кинжалом.

Противоречивые чувства раздирали душу бедняжки. Розалин дрожала от возмущения и обиды. Как же она обманулась! Горечь разочарования терзала ее сердце. Она полюбила Доминика, а этот подлец, оказывается, лгал ей! Лучше бы убил ее! Оказывается, он просчитал каждый свой шаг. Нашептывая ей на ухо сладкие слова, смеялся и ликовал в предчувствии успеха. Использовал ее в своих целях, поступил с ней низко и подло. А признания в жаркой любви — только способ добиться ее расположения и затем повлиять на ее отца. Циничный ублюдок! Холодный эгоист! Он вознес ее к сияющим высотам блаженства и потом швырнул в пропасть отчаяния. Такого разочарования Розалин еще не испытывала.

Она впервые так откровенно призналась в своих чувствах мужчине, положила свое сердце к его ногам, а Доминик его растоптал. Она ему поверила, а он оказался обманщиком. Ну почему Господь ей позволил полюбить мошенника и предателя? Ей казалось, что он не такой, как все, что он ее обожает! А им двигала только похоть.

Розалин возненавидела Доминика с той же страстью, с которой полюбила. Ей стало горько. Первая любовь обернулась для нее ужасным разочарованием. Ей осталась только ненависть. Сердце девушки взывало к отмщению. Она презирала своего бывшего любовника, но понимала, что не забудет его лица, изумрудных глаз, черных как смоль волос, лживых губ и ядовитых поцелуев.

Из покрасневших глаз Розалин ручьем хлынули слезы. Ее щеки пылали от стыда и гнева. Она страдала от любви к этому коварному хитрецу, а он в это время вынашивал коварные замыслы. Вот почему Доминик растерялся, когда она поинтересовалась его мнением о плане ее бабушки их поженить! Нет, Доминик не любит ее, решила Розалин. Ему чужды тонкие чувства, он не способен на чистые порывы души. Она пожертвовала своей девственностью, а он, подонок, обошелся с ней, как со своей очередной жертвой.

Доминик просто-напросто ее использовал! От этого ужасного открытия Розалин содрогнулась и едва не закричала. Она считала Джеффри Кордея отъявленным мерзавцем, но, оказывается, заблуждалась. Доминик Бодлер — вот кто настоящий аспид! Боже, как ненавидит она его имя и вес, что испытала с этим негодяем! Господь не допустит, чтобы отец уступил его требованиям! Доминик не заслуживает сострадания после того, что натворил: лгал и предал ее, обесчестил ради своей выгоды. Нет, решила Розалин, обливаясь слезами, мужчинам верить нельзя. Любовь? Она больше не желает слышать этого слова! Ей давно следовало это понять, ведь она столько лет жила под одной крышей с папашей, не уделявшим ей никакого внимания. Все мужчины чрезвычайно расчетливы, впредь не стоит с ними связываться. Ее бедная мама умерла от тоски, так и не дождавшись взаимности. Мужчины — себялюбцы, беспощадные хищники, они совращают доверчивых женщин и бросают их на произвол судьбы.

Ей вдруг захотелось ворваться в кабинет и высказать этим двоим все, что накипело.

Ленор, тоже пытавшаяся разобрать, о чем разговаривают Обри и Доминик, оторвалась от стены и спросила:

— Ты что-нибудь поняла, внучка?

Розалин прикусила губу. Как бы она хотела сейчас очутиться на краю света, подальше от ненавистного ей Доминика, и забыть о его существовании! Со временем так и произойдет! Рана в сердце затянется, останутся лишь воспоминания об измене и предательстве, которые она пережила. Доминик преподал ей ценный урок: опасно раскрывать сердце и душу кому попало, можно обжечься.

Розалин рванулась к двери, не в силах больше думать о Доминике. Горечь и боль унижения раздирали ее. Слезы рвались наружу, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Ей требовался укромный уголок, где она могла бы в одиночестве перевести дух и взять себя в руки.

— Ты куда? — спросила Ленор. — О чем говорили Обри и Доминик? Постой, Розалин!

Но внучка уже не слышала бабушки. Ее голова была занята другим. Ноги вынесли ее на улицу, где в ночи можно остаться одной и разобраться в своих мыслях и чувствах.

Джеффри Кордей то и дело тяжело вздыхал, расхаживая вдоль усадьбы Рабле. Его разыскивали кредиторы, прослышавшие о помолвке Розалин с другим. Они опасались, что теперь им не вернуть своих денег. И те, кому удалось разыскать должника, строго предупредили его: «Не вернешь долг к утру — считай себя мертвецом!»

Кордей впал в отчаяние. Потерпев фиаско в роли жениха, он задумал похитить Розалии, чтобы потребовать у ее богатого папаши выкуп. Обри Дюбуа, как надеялся Джеффри, не поскупится ради единственной дочери. Но что потом? Розалин вернется домой и все расскажет. Тогда похитителю не миновать мести разъяренного отца.

Джеффри вновь вздохнул и нахмурился, уставившись на освещенное окно комнаты Розалин. Как выкрасть ее из особняка, оставаясь незамеченным? Может, послать ей записку с мольбой о свидании? А когда она придет…

Внезапно проблема решилась сама собой; парадная дверь распахнулась, и Розалин сбежала по ступенькам лестницы прямо в руки Джеффри. Не дав девушке опомниться, он заткнул ей рот носовым платком и крепко стиснул ее. Потом повалил на землю и связал ей руки за спиной.

Он привязал пленницу к седлу своей лошади и решил подбросить на крыльцо записку с требованием выкупа.

Попытки Розалин освободиться закончились неудачей, но она не слишком расстроилась: ее охватила апатия. Быстрая смерть казалась ей желанной: она положит конец ее страданиям. Когда яркие огни имения бабушки исчезли вдали, Розалин тихонько заплакала. Ей не хотелось жить. Все потеряло смысл. Доминик ее обманул, будь он трижды проклят! И теперь ее душа умирала.

Глава 11

Доминик сидел на уголке стола и не отрывал глаз от Обри. Их переговоры явно затянулись. Доминик выдвигал новые условия соглашения, а Дюбуа с завидным упорством отвергал их. Раскрыть причину своей ненависти к Бодлерам Обри наотрез отказался, но продолжал поносить весь их род. Очевидно, в прошлом кто-то из Бодлеров его предал, но кто? Доминик терялся в догадках. Это мог быть и дедушка, и отец. А может быть, тетка? Она давно переехала в Новый Орлеан. Так кто же нанес Обри Дюбуа смертельную обиду?

— Можешь сидеть здесь хоть вечность! — прорычал Обри. — Я не изменю своего решения.

— Ну что ж, тогда я поступлю, как считаю нужным! — рявкнул Доминик. Его терпение иссякло, он был готов на все к началу охотничьего сезона я приведу в Скалистые горы свой караван! И очередь выстроится за моими товарами, так и знай. Никто не станет покупать у тебя порох и виски по бешеным ценам.

— Не ты первый собираешься со мной потягаться, — процедил Обри. — Твой караван не дойдет и до Грин-Ривер, если я захочу. Заруби это себе на носу.

Кто-то забарабанил в дверь кабинета.

— Откройте! — послышался крик Ленор. — Розалин похитили, пока вы тут языки чешете!

— Что?! — метнулся к ней Доминик. Ленор протянула ему записку похитителя. Пробежав ее глазами, Доминик передал клочок бумаги Обри, успевшему отодвинуть стол и выбраться из угла.

— Как можно незаметно проникнуть в дом, полный гостей? — изумился тот. — Ведь Розалин была в бальной зале?

— Ее там не было, — сухо ответила старуха. — Она подслушивала ваш приятный разговор. Внезапно что-то на нее накатило, и она пулей вылетела вон, словно за ней гнался сам дьявол. Похоже, вы ее крепко обидели.

Она прищурилась и оглядела мужчин, пытаясь угадать, о чем они спорили. Но на их физиономиях читалось только недоумение.

— Значит, похититель поджидал ее за дверью, — покачала головой старуха. — Я знала, что подобное должно случиться. Вот до чего довела ее дружба с уличным сбродом. Они все-таки до нее добрались! Сколько раз я ей говорила: не водись с хулиганами и жульем!