Шанс только один - Шахов Максим Анатольевич - Страница 57

– Ты понял, Руслан, что от тебя требуется? – спросил Шамиль.

– Да, я понял, – кивнул Итаев.

От него требовалось одно – во что бы то ни стало выполнить задуманное ГКО.

– Это хорошо, – кивнул Шамиль. – Тогда я хочу, чтобы ты уяснил следующее. Шахиды, которые пойдут с тобой, попадут в рай по-любому. Аллах примет их, даже если они погибнут, не выполнив до конца задание. С тобой сложнее. Это, конечно, большой грех, но функции Аллаха в случае с тобой придется взять на себя мне. Если ты выполнишь задание, о твоем позоре никто не узнает. Наоборот, ты станешь героем. Твоей матери и сестрам будет оказана помощь, одного из твоих братьев я назначу местным амиром...

– А брат Хадама? – тихо спросил Руслан.

– Не беспокойся об этом, – жестко сказал Басаев. – Если ты сделаешь все как надо, он тоже станет шахидом и никому ничего не расскажет – то, что мы задумали, стоит такой жертвы. Аллах меня простит... Но если ты не выполнишь задания – по любой причине, – вся Ичкерия узнает о том, что ты сделал. И твой тейп вырежут, как баранов.

– Я все сделаю, Шамиль! – решительно сказал Руслан.

Басаев только ухмыльнулся. А что еще оставалось Итаеву – выбора у него не было. Он был опытным воином, но готов был умереть, чтобы смыть позор со своего тейпа. И сбежать он не мог. Ведь его родственники фактически были заложниками в руках ГКО и Шамиля Басаева.

132

Оказалось, что хиреющий и неумолимо приближающийся к банкротству «Старойл» шесть месяцев назад выделил для двух своих газет довольно приличные средства. Это-то Максимова и насторожило.

– Стоп! – сказал генерал. – А зачем они это сделали?

– Вероятно, в целях санации, – пожал плечами Иван Петрович.

– Чего-чего?

– Ну, я не совсем точно выразился. Я имел в виду предпродажную подготовку. Это как вы решаете продать свой старый самовар и перед тем, как нести его на базар, начищаете бока пемзой. Чтоб, значит, выручить за него побольше денег.

– То есть «Старойл» просто решил продать эти газеты? – угрюмо спросил Максимов.

– Точно сказать не могу, – пожал плечами Иван Петрович, – просто такой вывод напрашивается. Хотя... – Иван Петрович защелкал «мышкой», – их до сих пор не продали. Странно...

– Так, – быстро сказал Максимов, – а у кого можно проконсультироваться насчет этих газет?

– Это не у нас. Это в информационно-аналитическом управлении, – развел руками капитан.

– Ага! – сказал Максимов и живо поднялся. – Понял. Спасибо, Иван Петрович. Извини, что оторвал от дел.

– Да не за что! – поднялся вслед за гостем капитан. – Всегда готовы.

Покинув УЭБ, Максимов тут же отправился в информационно-аналитическое управление. Сначала, ясное дело, заглянул к начальству. И все повторилось почти в точности – объятия, предложение «кинуть» все и удариться в запой и наконец вызов нужного сотрудника и указание оказать Максимову всемерную помощь.

Сотрудника звали Тимофеем. Его кабинет был до потолка завален всякой прессой. Не без труда устроив генерала между двумя стопками газет, Тимофей включил чайник и сказал:

– Так чем могу помочь?

– Меня интересуют газеты «Паблик ньюс» и «Точка зрения». Точнее, то, чем они занимались раньше и чем стали заниматься примерно шесть месяцев назад.

– Посредственные были газетенки, – вздохнул Тимофей. – Своего лица не имели, линии тоже. А вот шесть месяцев назад, тут вы правы, они поменяли тематику.

– На какую?

– На «гринписовскую». Шеф-редактором обоих изданий стал некто Волин. Известный борец за экологию, активный участник движения «Зеленая Россия»...

– И такое есть?

– Всякие есть. И «Голубая Россия», кстати, тоже, – хмыкнул Тимофей.

– Так что сделал этот Волин?

– Да что? Начал гнуть в «Паблик ньюс» и «Точке зрения» свою линию.

– И что за линия?

– Да вы должны быть в курсе. «Гринпис» проводила широкую кампанию за отказ от строительства Красунской ГЭС. Дело в том, что при реализации этого проекта должны быть затоплены тысячи гектаров реликтовой тайги.

– В Сибири? – быстро спросил Максимов.

– Ну да. Если помните, пару лет назад подобную ГЭС отгрохали на Дальнем Востоке. Сам президент присутствовал на открытии. А потом вроде бы оказалось, что эта ГЭС никому не нужна – электричество некуда девать. Вот «гринписовцы», ссылаясь на это, и пытались добиться отказа от строительства Красунской ГЭС.

– И что?

– Не вышло. Четыре месяца назад правительство выделило второй транш, и замороженное строительство возобновилось.

– Так, – сказал Максимов. – А если предположить, что за «Гринпис» кто-то стоял, чего они добивались?

– Честно сказать, не похоже, чтобы за «Гринпис» в данном случае кто-то стоял. Хотя, возможно, движение за отмену строительства исподтишка финансировали зарубежные энергетические компании. Конкуренты РАО ЕС...

– А смысл?

– Смысл простой – появится у РАО ЕС избыток электрической энергии, значит, они ее станут экспортировать. В Китай, Восточную Европу. И, естественно, за счет дешевизны кое-кого на энергорынке подвинут. А экспортеры леса, наоборот, были заинтересованы в этом проекте. Раз тайгу затопят – ее можно рубить подешевке, не глядя на то, реликтовая она или нет. Короче, «лесовики» с РАО ЕС победили.

– Ясно, – сказал Максимов.

На самом деле ему было ничего не ясно. «Старойл» уж точно не собирался торговать лесом и электричеством. При этом почему-то был заинтересован в отказе от строительства Красунской ГЭС.

Максимов чувствовал, что разгадка где-то рядом. Поэтому он быстро попрощался и поехал в Академию нефти и газа.

133

Воспоминания о встрече с Шамилем Басаевым наполнили Руслана тоской. Он был воином – настоящим чеченским волком. Но в руках Шамиля стал послушным орудием – бараном, обреченным на смерть.

И даже коньяк, принесенный Хамзатом, не помог, наоборот – от выпитого Руслану стало еще тоскливее. И он задумчиво сказал:

– Я понял, уважаемый Хамзат. С цистерной все будет отлично. Только на всякий случай этого сцепщика нужно... – Тут Руслан сделал красноречивый жест.

– Конечно, конечно, – улыбнулся Хамзат. – За это не беспокойся. По дороге домой его ограбят и немножко зарежут. Все будет натурально, никто ничего не заподозрит. Тут босоты хватает. Мы этих русских свиней крепко на наркотики подсадили, – еще пятьдесят лет – и Россия будет наша, без единого выстрела!

– Ну тогда все отлично, – вздохнул Руслан. – Тогда я спокоен. А раз так, то я хотел бы попросить у тебя машину с водителем.

– А зачем? – насторожился Хамзат.

– Хочу последний раз отдохнуть по-человечески, – сказал Руслан. – Гульнуть в Москве, деньги мало-мало есть, но с собой к Аллаху я их не заберу. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Хамзат.

Ни о каких «загулах» прибывших террористов в инструкциях Басаева речи не было. Наоборот, инструкции Шамиля предписывали спрятать их так, чтобы об их пребывании в Подмосковье знало как можно меньше народа, даже из своих.

– Так это... – в нерешительности произнес Хамзат. – Зачем тебе эта вонючая Москва? Я тебе здесь все обеспечу, по лучшему разряду!

– Здесь – не то, – покачал головой Руслан. – Перед тем как залезть в эту чертову цистерну, мне необходимо побыть на просторе. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Хамзат.

А понимал он, что дело хреновое. «Вылазка» в Москву приезжего нохчи – дело опасное и непредсказуемое. Тем более, если этот нохча вооружен и решил «гульнуть» перед смертью.

Но и запретить что-либо Руслану Хамзат не мог – того прислал сам Шамиль. Значит, и запрещать должен был тоже Шамиль. А связаться с Басаевым возможности у Хамзата не было. Связь у них была «односторонней». Да оно и понятно – если бы каждый нохча мог запросто связаться с Шамилем, его бы уже давно выловили федералы.

В общем, ситуация была непростой. Поэтому единственное, что мог сделать Хамзат, это свести риск к минимуму.