Олигарх желает жениться… - Рэй Далиша - Страница 4

– Упс, ты испортила мне рубашку. Любимую. Можно сказать, самую любимую, – прозвучал над макушкой холодный олигархический голос. – Что будем делать, уважаемая Мирослава Юрьевна?

– Сдадите в химчистку или выкинете! – я попыталась оттолкнуть прижимающуюся ко мне мужскую грудь и снова чуть не свалилась.

Все-таки быть зажатой между олигархом и диваном не самая выгодная в стратегическом плане позиция.

– Выкинуть не могу. Говорю же, любимая рубашка, – все так же холодно сообщил миллиардер, снова поймав меня за талию и крепко удерживая возле себя. – Но уверен, ужин в твоей компании поможет мне пережить боль от ее потери. Собирайся, Мирослава, я же предупреждал, что заеду за тобой в восемь.

– Ничего не знаю! И мы с вами не переходили на «ты»! – рявкнула я и, оттолкнувшись от него, шлепнулась попой на диван. Уж лучше буду сидеть и смотреть на него снизу вверх, чем стоять, неприлично к нему прижимаясь.

– Так давай, перейдем. Какие могут быть формальности между близкими людьми? – олигарх, как ни в чем ни бывало, повернулся ко мне спиной, засунул руки в карманы брюк и принялся спокойно бродить по кабинету, рассматривая обстановку. А я, злясь и удивляясь, глазела на него.

Что еще за «близкие люди»? И, вообще, что ему здесь надо, а? Как такой, как он, мог тут оказаться?

На фоне бежевых стен, выкрашенных дешевой краской, и мебели из Икеи этот холеный, одетый в дорогущий костюм и пахнущий роскошным парфюмом мужчина выглядел невыносимо чужеродно. Словно король какой-нибудь супердержавы вдруг решил прогуляться по деревенской улице с ее покосившимися заборами и спящими в пыли курами.

Опять сюр какой-то!

Славинов подошел к стене, где в рамочках висели мои дипломы. Начал их внимательно изучать и как будто одобрительно кивать. Повернулся и сообщил серьезным голосом:

– Впечатляет.

– Я счастлива, – съязвила я, наклонившись и нашаривая туфли, успевшие закатиться далеко под диван.

– Помочь? – перед моим лицом очутились ботинки из дорогой кожи и брюки с идеальными стрелками.

– Обойдусь, – я, наконец, распрямилась, держа в руках злополучные туфли. – А вам пора на выход, уважаемый.

– Ответ неверный, Мирослава. Надевай туфли, и поехали. Я заказал нам столик в хорошем месте.

– Таком же хорошем, как в прошлый раз? С петухами и медведями? – не удержалась я от ехидства. – Я потом полночи не спала – все мерещился этот кошмар.

Олигарх довольно хмыкнул:

– Еще одно очко в твою пользу, Мирослава, у тебя есть вкус.

– А вот у вас его, похоже, нет совсем, – я, наконец, втиснула ноги в свои лодочки и встала. На всякий случай шагнула подальше от дивана и показала рукой на дверь:

– Вам пора, господин Славинов.

– Янис. Ты ведь знаешь, как меня зовут.

– Не знаю, и знать не хочу, – отрезала я, начиная все больше злиться. Я устала, хотела есть и спать, нервничала из-за присутствия этого мужчины. – Для меня вы папа Даниила, не более того. И ваше имя мне совершенно ни к чему. Особенно если учесть, как отвратительно вы относитесь к своему сыну.

Миг, и меня схватили, развернули и с силой вдавили спиной в стену. По бокам от моей головы впечатались мужские ладони. Нависнув надо мной и глядя так, так что у меня мороз побежал по коже, Славинов сквозь зубы процедил:

– Что ты можешь знать обо мне и моем сыне, маленькая самонадеянная психологиня? О наших с ним отношениях… Мнишь себя профи, читающим в людских душах? А?

Трясясь, как в ознобе, я вскинула голову и уставилась в его побелевшие от ярости глаза. Собралась с силами и зашипела:

– Читаю! Что еще мне остается, если я не знаю, кому мне задать вопросы о вашем сыне? Вашем сыне! Не моем!

– Вот именно, моем! И я сам решу, кому и что рассказывать про него. И когда…

Он замолчал, не отводя от меня полыхающего бешенством взгляда, и меня начала накрывать паника. Замерев, я смотрела в жесткие, светло-голубые глаза и думала о том, что мы тут совершенно одни, и я беззащитна перед ним. Он крупный, сильный мужчина, а я женщина. Не слишком спортивная, и ростом ему по плечо. И он в ярости, а я…

– Не трясись, паникерша. Женщин и детей я не обижаю, – вдруг спокойно произнес Славинов и выпрямился. Отодвинулся от меня, дав облегченно выдохнуть, и добавил:

– На ужине ты сможешь задать любые вопросы про Даньку. Обещаю, отвечу на все… Поехали уже, а то я, и правда, скоро озверею от голода.

– Или от тебя, психологиня, – добавил негромко.

Глава 5

Янис Славинов

Психологиня молчала. Стояла и смотрела на меня круглыми глазами, в которых мешались испуг, злость и недоумение. И что-то еще, чего я пока не распознал.

Я тоже молчал и смотрел.

Странно, но разглядывать ее было… приятно. Хотя вообще не в моем вкусе девица – ни груди, ни ног, ни роста, как я люблю. Но вся такая… ладненькая, что ли.

Невысокая, неприметная, без сделанных губ и ресниц веером. Скромная. Очень серьезная. Хотя язвить и выпускать колючки умеет отлично, в этом я уже убедился. И глаза красивые – зеленые, какие-то сказочно-нереальные.

– Ну что, Мирослава, едем разговаривать про Даниила? Или боишься? – спросил, испытывая странное желание подначить ее.

– Нет, – помотала головой и замолкла, раздумывая.

Я про себя усмехнулся – неужели откажется? Тоже странность, шарахается от меня, словно я монстр какой-то.

Хотя, когда ей было нужно со мной поговорить, весьма решительно обрывала мне телефоны, доведя мою секретаршу до нервной икоты. Не скромничала ведь и не боялась.

Да и слова про мое отношение к сыну выпалила мне в лицо, совершенно не думая о последствиях. И попала точно в больное место. Взбесила меня, конечно, будто я сам не знаю, что так себе отец для Даньки… Но я собираюсь исправиться, и ты мне в этом поможешь, госпожа психологиня.

– Что «нет», Мирослава Юрьевна? – сам не знаю, для чего продолжал цеплять ее. – «Нет, не боюсь»? Или, «нет, не поеду»? А может, «нет, не хочу ничего знать про вашего сына»?

Психологиня нервно облизнула губы в бледной помаде, отпечатавшейся на моей рубашке, и полыхнула на меня своими ведьминскими глазищами.

– Узнать про Даню хочу. А ехать в ресторан – нет. Мне домой надо.

– Зачем? У тебя ведь ни мужа, ни детей малых? – удивился я.

Задал вопрос и с изумлением понял, что психологиня натурально рассвирепела: зубки оскалила, глазами засверкала. Подобралась вся, шагнула вперед и как будто собралась вцепиться мне в лицо побелевшими пальцами. Отчаянная, похоже. Плевать хотела на разницу в весовых категориях.

Знать, попал я своими словами во что-то болезненное. Интересно, во что – отсутствующего мужа или в то, что нет детей? Вот так, Мирослава Юрьевна, не только вы умеете бить точно в цель и делать больно. Хотя, честно говоря, даже не собирался я никуда бить…

Удивительно, что она так задергалась от моих слов. Обычно женщины постарше переживают, если не срослось с мужиком или детьми. А эта выглядит совсем девчонкой, вроде все еще впереди должно быть.

В ее досье, конечно, была дата рождения, но я не обратил тогда особого внимания. Мне было без разницы, сколько ей лет. Психологиня была нужна для определенной цели, и возраст не имел значения.

Но сейчас все изменилось, и, пожалуй, ее анкету придется изучить заново. Очень внимательно.

– Мирослава, – попытался успокоить пыхтящую, как свирепый еж, девчонку. – Я знаю, что ты живешь с мамой. Мама у тебя… не очень хорошо себя чувствует. Так?

Глядя на меня с ненавистью, кивнула и хрипло выдавила:

– Так. И что?

– О делах твоей мамы мы тоже поговорим. В ресторане за ужином.

В темно-зеленых глазах мелькнуло что-то тревожное, сменившееся недоверием.

– Что вам за дело до моей мамы? – буркнула с отвращением.

– За десертом расскажу. Давай, пошли уже.

Застыла, неприязненно буравя меня глазами и явно борясь с желанием послать подальше. Вытолкать взашей и закрыть за мной дверь на три замка. А потом еще стулом подпереть, чтобы уж точно не вернулся. Боевой ежик, мля.