Личная ученица Огненного лорда. Книга 1 (СИ) - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 7

– Оу, да тут и полы не мыли лет сто! Куда только смотрит управляющий? Зачем его милость вообще держит этого лентяя?

Спросила, и сама же себе ответила:

– Впрочем, Лорду нет особого дела до нашего быта. Да и не может он контролировать вообще всё!

Последняя фраза порадовала – не очень приятно жить под тотальным контролем всемогущего Лорда.

– Так! Вот комнаты, – сказала рыжая деловито. Она взмахнула рукой, указывая на длинный коридор, где, при нашем появлении, вспыхнула часть светильников. – Можешь выбирать любую.

Все двери были приоткрыты, в замочных скважинах торчали ключи.

– Выбирай, располагайся, потом со своей справкой о зачислении сходи в хозяйственную часть – там тебе выдадут постельное бельё, форму и, – меня окинули скептичным взглядом, – одежду. К педагогу временной группы тоже зайди, возьмёшь у него расписание и список учебников. В библиотеку можно и завтра. Столовая у нас общая, расположена в главной части, на первом этаже.

Я закономерно растерялась.

Справка? Одежда? Временная группа? Как это всё запомнить?!

– Всё, давай.

Рыжая развернулась и поспешила прочь, а я воскликнула:

– Постой!

Но доброта Иргиль оказалась не безграничной, девица даже не притормозила:

– Некогда болтать, работы много. Если будут вопросы, можешь обращаться в канцелярию.

Что значит «будут»? У меня их уже вагон!

– А где эта хозяйственная часть? – крикнула я. – А где искать педагога временной группы?

Ответа не прозвучало.

Я сделала несколько шагов к лестнице, чтобы догнать девушку, но остановилась. Ведь у Иргиль действительно работа, а я уже замучила расспросами. Так может хотя бы с получением постельного белья разберусь сама?

А ещё меня посетило иррациональное чувство, будто нечто подобное со мной уже было. Что я уже испытывала вот такую, граничащую с паникой, растерянность новичка. Что когда-то давно уже слушала подобные скороговорки о том, куда нужно пойти, что собрать, кому предъявить какую-то справку.

По коже от этого чувства побежал холодок.

Я тряхнула головой и, развернувшись, уставилась на двери. В носу щипало от витавшей в воздухе пыли, коридор был широким, длинным и по-прежнему пустым. Свет магических светильников добавлял негостеприимства и мрачности. Зато в конце коридора имелось большое окно.

Вот к этому окну я и направилась.

Дошла. Оценила степень запылённости стекла и неожиданно приятный пейзаж – внизу было что-то вроде сада. Из двух, расположенных друг напротив друга угловых комнат, я выбрала левую. А войдя внутрь поняла, что меня совершенно не волнуют все рухнувшие на голову сложности. Потому что… я буду жить одна!

Одна. Без вечно ворчащих соседок, без сестры-хозяйки, которая проверяла нашу комнату каждую неделю и жутко ругалась, если ей что-то не нравилось. Без других соседок – тех, что жили через стенку, и чьи голоса мы отлично слышали, ведь тонкие дощатые перегородки почти не экранировали звук.

Без общей уборной, расположенной аж на первом этаже, и единственной на всю школу. И без душевой, где нужно занимать очередь, попутно надеясь, что тёплая вода не закончится именно на тебе.

Я попала в удивительное место. В… рай?

«Рай» – одно из тех выдуманных слов, которые я старалась употреблять пореже. Просто другие не понимали, хотя для меня смысл был более чем очевиден. Рай – это рай!

Здесь и сейчас я выдохнула и опять осмотрела комнату. Она была запылённой, как и коридор, но прекрасной. Просторной, с двумя кроватями. У окна, которое выходило в тот же сад, стояли два письменных стола и стулья. Ещё были две тумбочки и массивный, пугающе-огромный шкаф.

А с другой стороны – ещё одна дверь, которая вела… Да-да! Она вела в личную, индивидуальную уборную! Причём не простую! Тут не было дырок в полу и неприятного запаха – в углу стояла белоснежная керамическая штуковина, которой я тут же «придумала» название. Унитаз!

Второе чудо – это каменный поддон с высоким бортиком. Душевая! Моя личная! Собственная! Помня слова огневички, я покрутила барашек крана и тихо застонала, глядя на струйки вырвавшейся из лейки воды.

Вода была чистая! А покрутив второй барашек, я обнаружила, что она ещё и тёплая! Через несколько секунд вода и вовсе стала горячей, вызвав чистый восторг!

Ещё тут имелся умывальник с большим зеркалом над ним, и тут тоже присутствовал кран. В эту секунду я окончательно утвердилась в мысли, что огненная метка – лучшее, что со мною случалось.

Вот только угасание это… Его нельзя допустить. Никак нельзя!

***

Когда я отправилась искать хозяйственную часть, мой энтузиазм поугас – замок действительно был огромен. Выход из жилого крыла я нашла, разумеется, быстро, но уже через пять минут заволновалась – а смогу ли найти потом вход?

Я шла, смотрела по сторонам, и заодно отмечала, что вокруг ну очень пусто. Где ученики? Где та самая «переполненность» школы, о которой говорила рыжая? Тут вообще есть кто-то живой?

Я вертела головой, прислушивалась, и… да, довертелась. Свернув за угол очередного коридора, истошно заорала – прямо в лицо летел яркий огненный шар.

Инстинкты встали на дыбы. Я была готова реагировать – отскакивать, пригибаться, бежать! Но не успела – шар двигался слишком быстро.

В миг, когда пламя врезалось в меня, обдавая нестерпимым жаром и опаляя ресницы, я заорала ещё громче. Умом понимала, что всё бесполезно, но попыталась отодвинуть окутавший меня огонь, сбросить, погасить.

Я приготовилась испытать сильнейшую боль, упасть на камни пола, забиться в предсмертных судорогах, но время вдруг замедлилось. Я горела, но боль всё не приходила – пламя облизывало меня, кусало, но не калечило.

Пожирало, но при этом и не торопилось сожрать.

А потом к моему крику присоединился второй – рядом заголосили куда громче, причём не от страха. Я не сразу поняла, что мне предлагают заткнуться и называют такими словами, за которые любая из сестёр монастырской школы самолично вымоет рот с мылом. Причём несколько раз.

После очередного очень оскорбительного слова я всё же замолчала. Заодно осознала, что умирать не собираюсь – остатки огня ещё облизывали тело, но даже одежда каким-то чудом оставалась целой.

Первая мысль – может пламя ненастоящее? Может это бутафория?

– Ну наконец-то, – прозвучал мужской голос. – Наконец-то!