И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 92

— Эй!

—..Которое по сей день не выносит рядом со мной других лисиц.

— Потому что я знаю, что тебя тут же сожрут, старая ты развалина без чувства самосохранения! И вообще, я всего лишь не понимаю, зачем тебе сдался этот лис-мутант, когда у тебя есть для разговоров девятихвостый и породистый я? Я, между прочим, лучший в мире собеседник. А у этого уродца третий глаз на лбу, ты видел? И мех облез! Тебе неприятно будет его чесать! — девятихвостый кривлялся и дурачился, но делал это с удовольствием и расстановкой.

Опять же, не факт, что он во всём лгал: как лисий дух, создавший для себя человеческую форму, он с недоверием и подозрением относился к чужакам на своей территории… Особенно людям-чужакам, которые смогли развить себе лисью форму.

Я ещё в прошлый раз ему не понравился в первую очередь именно по этой причине.

— Меня и так есть кому чесать, спасибо, — ответил я с достоинством. — Я тут по другому вопросу.

— Они все так говорят, — сказал девятихвостый страшным шёпотом, — а потом оказывается, что тебя заставили всю ночь чесать им пузо, а под утро ещё и спёрли индюка!

—..За твоими словами чувствуется опыт. Хорошо, что у меня нет индюка, — сказал мастер Долон, — теперь мы все в безопасности, так ведь?

Лис пошевелил хвостами, но, завершив полное сканирование моей ауры, решил, что я не угроза и спектакль в мою честь можно уже сворачивать.

— Ладно, — сказал он, — если всё так, пойду по лесу погуляю. Вдруг там найдётся какая-нибудь заблудившаяся красотка? Будет мне обед!

Судя по тому, что возражать мастер Долон не стал, за жизнь гипотетической красотки он не слишком опасался. Разве что за честь; но, как нам подсказывают сказки, если уж дева вошла в волшебный лес, то, возможно, она совсем не против встретить там кого-то симпатичного.

— Итак, ты жив, — сказал мастер Долон тихо, когда лис растворился среди деревьев, — я рад. Как я могу называть тебя теперь?

Ну да, он отлично ощущает, что моё старое, "божественное" имя больше не принадлежит мне.

И не то чтобы меня это так уж сильно огорчало.

— Мастер Лин, — ответил я. — И я пришёл просить вас об услуге.

Мастер Долон пару мгновений задумчиво рассматривал меня, а потом медленно кивнул.

— Ты хочешь совершить путешествие в Храм-На-Горе, — было бы странно, если бы он не заметил и не понял.

— Да, — подтвердил я негромко. — Но…

— Хорошо.

Хорошо?

Просто “хорошо” — и всё? В ответ на просьбу, которая может считаться бесценной? Учитывая мой статус?

— Но вы должны знать, что я…

Мастер Долон слегка махнул рукой.

— Довольно. Я не думаю, что мне нужно знать больше, чем уже вижу своими глазами. С другой стороны, я тебе должен, потому в любом случае обязан сделать хотя бы это.

— Вы мне должны? Но мне казалось, что всё наоборот, — в конце концов, я не слишком отличался от разных идиотов в своё время. Лис в этом очень даже прав, так ведь? Я не воровал индюков, я поступал намного хуже: повторял ерунду за всякими идиотами, которые сами понятия не имели, что несут, слушал, открыв рот, своего учителя, который называл мастера Долона “эксцентричным фантазёром” и “носителем опасных идей”. Не должно ли быть забавно, что мастер Долон, единственный из всех, хотя бы попытался мне помочь, когда ситуация стала обостряться?

При прочих равных, я должен ему кланяться и просить прощения. Но…

— Пожалуйста, — сказал мастер Долон, — не нужно. В первую очередь, это я был тем, кто подвёл тебя.

Я задумчиво покосился на мастера Долона.

Для меня не секрет, что многие светлые маги в определённый момент времени вырабатывают у себя повышенную чувствительность по отношению ко всему, что их окружает, и болезненно реагируют на любую несправедливость. Но не слишком ли мастер Долон могущественен и опытен для подобного?

Будто прочитав мои мысли, он понимающе улыбнулся.

— Ты, возможно, не знаешь этого, но я был одним из тех, кто основал Золотые Дворцы.

А?! Не может…

Хотя, если подумать об этом, — может.

И, наверное, леди Ренита догадывалась об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

—..Я был очень молод, — сказал между тем мастер Долон с мягкой улыбкой. — Мы все были молоды, оглядываясь назад. Талантливые юноши из уважаемых и богатых семей, которые могли себе позволить изучать магию… И, быть может, стать однажды богами. Мы собирались в нечто вроде клуба по интересам и много говорили о том, какими могущественными, справедливыми и щедрыми мы будем, сколько монстров убьём и сколько людей спасём… Тогда всё казалось простым.

Что же, меня это не удивляет.

—..Полагаю, для тебя больше не является секретом существование неисчислимого множества миров. А также альтернатив одних и тех же миров, и отражений, и вероятностей… Вселенная подлинно непостижима в своём многообразии. И я, так молод, как был тогда, увидел тень этого величия — и тут же возомнил себя непобедимым и непревзойдённым. Я нашёл небольшой опустошённый мир, плывущий сквозь космос и полный магической энергии. Там были развалины древних дворцов, и я понял, что когда-то там жили небесные воины… Я решил, что это был знак, и мы с друзьями приспособили тот мир под свои нужды. Мы решили, что будем богами-спасителями для миров, которые станут в этом нуждаться… И постепенно, шаг за шагом, нам это удалось. Или нам так казалось.

Он замолчал, глядя на ревущий поток.

Я не знал, что сказать ему. Чем тут можно утешить?

—..Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было глупо с нашей стороны — так себя называть. У нас считалось, что человек, достигнув определённого величия, может стать божеством, равным природным, изначальным богам. Раньше я верил в это. Но потом будущее показало мне разницу между беспристрастной природой подлинно Божественного и нашими попытками выдать себя за таковое. У Божественного может быть много лиц и имён, аватаров и форм; но есть нечто, что неизменно: настоящие божества беспристрастны. Они одинаково любят всех и одинаково ненавидят; они в равной мере милосердны и жестоки, перенимая свойство той силы, воплощением которой они являются. Одно подлинное божество может иметь множество тел и проживать множество жизней, но суть его останется неизменной. Мы, с другой стороны… мы были очень могущественными, но всё ещё очень людьми. И, раз попробовав вкус божественной власти, мы не были готовы к падению.

…

—..Но времена меняются. Даже природные боги приходят и уходят, что уж было говорить о нас? Некоторые миры, которые мы защищали от чудовищ, эволюционировали в техногенные, другие пали, третьи не могли удовлетворить нашего аппетита… А у многих из нас к тому моменту уже был очень взыскательный вкус… И именно тогда я совершил первую ошибку.

— Вы отказались от места в Совете Мудрейших, верно? — я помню слухи, что якобы несколько Мудрейших ушли ещё дальше, став нашими космическими покровителями. Теперь не так уж и сложно прибавить два к двум. — Они убрали вас… и всех, кто бы не одобрил альтернативные методы получения благ.

—..Ты умнее, чем я был тогда.

— Дурная наследственность. Ну и необходимость плести интриги, — если бы я совсем не поумнел, мир, который я хотел защитить, рухнул бы в объятия Слепого Короля давным-давно.

—..Если тебе угодно в это верить. Однако, я был достаточно глуп, чтобы с радостью передать свою долю власти тем своим братьям, которым эта вся катавасия была более интересна; самому мне к тому моменту осточертели золотые крыши, и я был искренне благодарен за возможность избавиться от этой проблемы под благовидным предлогом. Сбросив этот груз со своих плеч, я умчался в очередное межмировое путешествие — чтобы, вернувшись, вдруг обнаружить, что ни Золотых Дворцов, ни моих друзей, которых я помню, больше нет.

Я смотрел на мастера Долона и мог чувствовать только сожаление и горечь.

Каково это — вернуться домой и не узнать своего дома? Что можно ощутить, если то, что ты строил всю жизнь, из лучших побуждений и всеми силами, вдруг смешали с грязью? Если все идеи, в которые ты верил, предали?