И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 59

Она покачала головой.

— Тебе придётся справляться с этой виной, рано или поздно. Как и мне.

— Знаю. Так или иначе… Прошу почтенную Хранительницу мира дать мне совет и подсказать, что я должен делать дальше.

Она улыбнулась мне, легко и мягко.

— Ты уже отлично справляешься, мастер Лин.

Иногда меня безумно раздражает эта её манера вести дела.

— Справляюсь? Решающая битва впереди, а у нас всё висит на волоске и может рухнуть в любой момент!

— Такова сущность жизни. Всё всегда висит на волоске, может рухнуть в любой момент. Если у тебя всё иначе, то тут одно из двух: ты либо чего-то не знаешь, либо и не живёшь вовсе.

Я вздохнул.

Разумеется, она права.

Все без исключения наставники Вершин согласились бы с её утверждениями… Да что уж, все они принесли бы любую личную жертву, чтобы иметь возможность вот так вот говорить с ней.

Но вместо них, подлинных мудрецов пятиста и более лет от роду, тут прохлаждаюсь я. И…

Её ладонь мягко легла мне на плечо.

— Мастер Лин, ты очень быстро вырос. Иногда это хорошо, но иногда, быть может, не очень.

— Я не совсем понимаю, о чём ты.

— О том, что весь мир лежит нынче на твоих плечах, и ты начинаешь прогибаться под его весом. Ты нынче смотришь воокруг глазами скучного взрослого, а не восторженного ребёнка…

Я пожал теми самыми плечами, на которых лежит мир, и честно признал:

— Может и начинаю. Я, знаешь ли, уже наделал детских ошибок, за которые другие заплатили огромную цену. И мне же теперь это исправлять. Так что…

Её тёплые руки осторожно погладили меня по голове.

— Не со мной тебе говорить о детских ошибках, знаешь? — заметила она мягко. — Я была ребёнком, когда создала этот мир. Глупым, запутавшимся, испуганным и одиноким. Во мне было много страха и ещё больше заблуждений… Когда я начала понимать, что натворила, но ещё не вошла в силу, то чувствовала много горечи, и вины, и страха… А потом я стала хранительницей этого мира, и многие вещи оказались проще, чем мне виделось с человеческой перспективы.

Она взяла меня за руку и легонько сжала. У неё была очень красивая улыбка.

У неё были очень юные и одновременно очень старые глаза.

— Да, я могла бы, возможно, винить себя за то, что принесла так много страданий и сомнений в мною же созданный мир. Но каждый мир разделяет страдания и радости, сомнения и страхи своего творца, не так ли? Я хотела написать о том, как победить Короля Голодных — и, как в дурных историях о не вовремя упомянутом имени, сама же пригласила его в свой мир. Это сейчас я знаю, что таково свойство подлинного страха: ты приглашаешь его, даже если бежишь от него…

— Страх не имеет лица, — я вспомнил тихий шёпот, наполняющий пещеры, и прикосновение прохладной, освежающей, завораживающей тьмы.

Самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел… Как она может быть такой же, как Король Голодных? Или это всё же чары?

Хранительница тихо рассмеялась.

— Это мило: наблюдать за тобой, когда ты думаешь о ней. Ты весь светишься.

Что мне на это ответить?

— Ещё одна слабость, которую я себе не могу позволить. Леди Ренита слишком важна для судьбы этого мира и слишком хитра, чтобы я имел право на разные глупости… И всё же, почему Короли Кошмаров так отличаются друг от друга? Как это возможно?

— Потому что страх неоднороден? — улыбнулась она. — То, что ты называешь леди Ренитой, является воплощённым в человеческой форме страхом перед неведомым. Ужас на пороге инициации, боязнь человека, принимающего судьбоносное решение, мурашки, пробегающие по коже путешественника, впервые ступившего на опасную дорогу… Если хочешь, леди Ренита — это страх перед переменами и судьбой. Признаёт ли она это по поводу себя или нет. Так что да, несмотря на свою формальную роль Кошмара, леди Ренита в своём подлинном обличье действительно одно из самых прекрасных существ, которое кто-то вроде тебя может встретить.

— То есть, она всё же не человек? — я подозревал, но всё же надеялся…

— Человек… То есть, была человеком. Когда-то. Исключительно могущественный Ключ, который взяла в оборот одна из основополагающих сил бытия. И вот мы здесь… Но при этом во многих важных смыслах, включая силы и слабости, леди Ренита осталась очень даже человеком. Та сила, что проходит через неё… Ну, с этим разговор иной.

— Королей Кошмаров двенадцать…

— Верно.

— Двенадцать Королей — двенадцать видов страха… Королева Ворон?

— Страх смерти.

— Король Шутов?

— Страх перед самим собой.

Я помолчал.

Можно, конечно, было бы и дальше играть в “назови следующего Короля” игру, но мы оба знали, о ком я хочу спросить.

— Король Голодных?

— Страх ради страха, — ответила она тихо. — Тот, что сжирает заживо, как пламя свечу. Тот, что заставляет отнимать свои и чужие жизни. Главный враг таких, как ты и я.

…

Мы некоторое время помолчали.

Уже прошло столько лет, а разговаривать о Короле всё ещё муторно… Страшно, если называть вещи своими именами.

Тогда, в нашей первой-прошлой-почти-совсем-забытой жизни, нам казалось, что мы придумали его. Тень из кошмаров, присутствующая, но невидимая, вечно жадная до силы и чужого света, подстерегающая на самой границе… Иногда нам казалось, что Король ходит по коридору больницы, пока мы прячемся в кладовке, и звук его шагов разносился по белоснежной пустоте. Казалось, откроешь дверь — окажешься в объятиях Короля.

Казалось — откроешь дверь, и…

Оглядываясь назад — нет, не казалось.

— Мы были достаточно интересны, чтобы стать его личной добычей, — заметила она мягко. — Достаточно могущественны, чтобы знать о нём, и достаточно везучи, чтобы избежать его рук… Но с тобой, как мне кажется, всё даже сложнее. Ты был для него особенным. Редким деликатесом, выскользнувшим из рук.

Я прикрыл глаза.

Впереди был бесконечный больничный коридор. Позади…

Я давно уже усвоил, что на пути становления маг вроде меня должен проходить сквозь испытания, сталкиваться с искушениями и карами. Знаю, за некоторыми сквозь все эти ступени следуют свои личные демоны. Кто-то, говорят, на определённом этапе умудряется даже с ними подружится…

Но то, что следует за мной, никогда не станет моим другом.

Даже если порой Король Голодных и улыбается мне.

В минуты слабости, в минуты перехода он всегда там, на границе яви и сна.

Он всегда улыбается.

А я…

— А ты справишься, — сказала она мягко. — Но мой тебе совет: поговори с леди Ренитой о страхе.

Я отвернулся.

— Я не знаю, насколько могу доверять ей.

Хранительница мягко улыбнулась.

— Но мы уже доверились ей, не так ли? И с той горы, с которой смотрю я, она может быть нашей самой большой удачей.

Хотел бы я знать…

— Я не знаю, — сказал я честно. — Она хочет выжить, несомненно, но в остальном… Я не имею право ей верить. Я не имею права верить никому. Моя предыдущая смерть была хорошим уроком в этом смысле.

И она была, о да.

Я до последнего не верил, что мой учитель хладнокровно убьёт моё же тело. Мудрый наставник, могущественный маг, практически божество… Но так ли это было важно в конечном итоге?

Не чтобы я совсем не заслужил, признаю. Но…

Леди Ренита сказала это сама.

Верить нельзя никому. Все предадут, вольно или невольно. И я…

Хранительница положила ладонь мне на щёку.

— Мастер Лин, избранник этого мира. Ты научился потрясающим вещам, совершил много невозможного, пережил много боли… Но прямо сейчас ты ошибаешься. Все предадут? В той или иной форме. Никому нельзя верить? Возможно. Порой разумные врут сами себе эффективней, чем окружающим, и мы с тобой не исключение. Но кто мы без веры? Если ни во что, ни в кого и никому не верить, это уже победа Короля Голодных. И наше поражение.

— Слишком многое на кону…

Она слегка улыбнулась.

— Именно. Слишком многое. Но ошибкой будет придавать этому слишком много значения. Мастер Лин… ты сделал, что мог. Дальше всё будет, как будет. Смирись и отпусти. Прямо сейчас у меня для тебя лишь один совет: пока не нужно держать мир на своих плечах. Позволь событиям идти своим чередом и насладись этой жизнью. Посмотри на мир, который спасаешь. Отпусти чувства, тревоги и страхи. Кто знает, что принесёт последняя битва? Других шансов может не быть. А значит, надо ценить это мгновение.