И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 36

Но всё по порядку.

Так вот, тем утром меня разбудили так рано, что приличные дамы с интересной жизнью в такое время обычно ещё даже не ложились.

Моя жизнь ленивого зла, хоть и приобрела в последнее время отчётливый привкус цирка на гастролях, была всё же недостаточно интересной, так что я благополучно спала. Тем не менее, уснуть я успела совсем недавно, предварительно вытерпев несколько представлений и покопавшись в перепутанных вероятностях этого мира на закуску. И, если незваные гости и усыновляющие низшую нечисть детишки меня в худшем случае слегка распаучили, то нити вероятностей…

Я провозилась до самого рассвета, устала, как продавец подарков в разгар рождественской распродажи, но не сумела понять ничего толкового.

Да, этот мир явно застыл на грани чего-то; да, это что-то было связано с девой Фаэн.

Но на этом всё.

То есть, совсем.

Больше ничего, кроме усталости и измождения, как от магического истощения. И это было почти что оскорбительно, правда! Потому что я в последний раз от магического истощения страдала… Скажем, очень давно.

Но, как показала практика, новый мир даже в этом вопросе был богат на сюрпризы.

Тут вот какое дело: я, кроме шуток, и правда очень ленивое зло. Это не метафора, а констатация факта.

Со времён, когда я по-настоящему вмешивалась во что-то, в моём текущем мире проживания успело смениться не одно поколение людей.

Нет, я колдовала, разумеется: для таких, как я, не колдовать равно не жить. Я изредка всё же выходила из своего дома попутешествовать (пару раз в столетие или около того), по миру жительства или соседним. Вмешаться в какие-то мелкие истории, перплести по своему вкусу локальные нити, посмотреть новое, приобрести интересный опыт, пожрать вкусностей, раствориться в природе… Просто потому что постоянное затворничество не идёт на пользу никакой психике.

И мне нравится, конечно, думать, что многолетние постижения тёмных практик сделали меня очень устойчивой к таким вещам — но это был бы перебор с самообманом. Да, нынче сорвать мне крышу не так легко, как в молодости; но это и близко не невозможно.

Более чем полстолетия затворничества могут свести с ума и меня.

Проверено.

А тварь вроде меня, впавшая в безумие… Ну, как сказать. Это, конечно, не механизм катастрофы — в мире моего жительства достаточно других тварей, которые заметят неладное и почти наверняка успеют меня прикончить до того, как я нагажу им в любимую кормушку. Но всё равно таким, как я, надо особенно внимательно следить за тем, чтобы не спятить.

Слишком уж масштабны и неотменимы могут быть у такого безумия последствия.

Так что да, иногда я позволяла себе порезвиться, вмешаться там и тут, точечно, переплести несколько судеб, слегка поднатаскать и вытащить из безумия парочку мимопробегающих колдунишек, понянчиться с Баеловыми подопечными, встретиться с парочкой старых друзей, подтолкнуть парочку просветительских процессов… Но — ничего по-настоящему важного, никакого вмешательства в глобальные процессы, никаких истовых сражений за разумное, доброе, вечное… или злобное, хтоническое, бесконечное. Благо они в какой-то момент сливаются в одно, а выжженные поля, оставленные теми и другими, не сильно разнятся между собой…

Я давно не вмешивалась.

Но при этом с уверенностью старой Паучьей Королевы, давно не сталкивавшейся с серьёзными противниками, привыкла считать, что, если я хочу что-то узнать и что-то изменить, это не станет проблемой. Особенно в каком-то захолустном, свеженьком, нестабильном мирке…

Ха.

Наверное, мне следовало бы знать лучше: отпуск, устроенный Баелом, не может быть просто отпуском. Дружба дружбой, но игр, в которые непрестанно играет этот рогатый, никто не отменял…

В общем, суть вот в чём: на сокровенных знаниях этого мира стояли печати, не позволяющие разного рода одарённым пробиться к основам.

Печати были, надо признать, очень добротные. И до мерзкой зубной боли узнаваемые.

Если бы у них возникло материальное воплощение, то это наверняка выглядело бы, как золотистые воздушные вензели и надпись: “Мы защищаем вас от опасных знаний ради вашего же блага! Просим понимания!”.

Этот классический стиль работы, его ни с чем не перепутаешь.

Верхний офис…

Хотя, скорее, не он сам, а один из возвышенных и светлых филиальных мирков, просветлённые жители которого точно знают, кому и какое знание может быть доступно…

Баел, очевидно, знал, что один из таких выбрал этот мир в качестве кормушки. И прислал меня сюда.

Когда снова встретимся, нам с ним предстоит разговор; и на его месте я бы не рассчитывала, что все его рога после этого останутся целы…

Хотя он, думаю, и не рассчитывает. Что ему, право, новые рога отрастить-то стоит?

Но мечтания о сладкой мести не отменяли фактов, с которыми я столкнулась лицом к лицу: знания, которыми сам мир был вполне готов со мной поделиться, оказались, тем не менее, категорически мне недоступны.

Почувствуй себя смертным человеком на Земле, как говорится.

Своеобразный опыт. Не скажу, что мне нравится второй раз его повторять.

Всё, что я смогла выцарапать из случайно просочившихся отрывков и щелей, можно было бы сформулировать примерно так: паутина вероятностей этого мира застыла с ощущением чего-то, подозрительно напоминающего ужас. Казалось, многочисленные одарённые этого мира, осознанно или (подавляющее большинство) не слишком, этот ужас улавливают. У кого-то он проявляется в тревожности, у кого-то в физическом недомогании, кого-то донимают мрачные видения… Но это на поверхности, а неосознанно их сплетённое бессознательное ищет помощи.

И, из всех существ на свете, именно меня местные нити вероятности выбрали в качестве помощника.

Вот что значит молодой мир, общее бессознательное которого вообще ничего не понимает в хороших кадровых решениях!

Я обещала себе ни во что не вмешиваться. Давно, ещё тогда, когда Баела объявили демоном, а последние храмы моих богов сравняли с землёй, когда попытки изменить судьбу раз за разом оборачивались понимающей и чуть насмешливой улыбкой величайшей из Прях, когда я убедилась, что мне не победить в этом состязании, что, как бы я ни билась, я всё равно буду только орудием (или даже оружием) в Её руках, раз за разом отыгрывая роль Тёмного Властелина, вольно или невольно. Что оборотная сторона могущества — беспомощность и бессилие, что обещания сделать всё “правильно” неизменно запутываются в паутине чужой пряжи, и всю её тебе вовек не переплести, сколько волшебных помощников ни позови — сил не хватит, ни за что не хватит, хоть много веков выворачивай себя наизнанку, потому что всегда будет слишком много тех, кто слишком запутался в этой паутине и тем делает её прочнее…

Не важно.

Я не буду об этом думать.

Я обещала себе ни во что не вмешиваться.

Но этот молодой, такой молодой ещё мир, ещё не превратившийся в угодья с устоявшимися территориями эгрегоров и офисов, ещё не ставший комфортабельной, но всё же тюрьмой… Этот мир — с его нитями, льнущими к рукам, с его очевидным дружелюбием и не менее очевидным желанием втянуть меня в свои игры… И, с другой стороны, прямая просьба о помощи.

Причём не через местного пророка даже, а через паутину вероятностей. Что, как бы…

Если человеческие просьбы я могла с чистой совестью проигнорировать (и довольно часто так поступала), то просьбы, пришедшие через паутину — это нечто совершенно иное. Отвергать такие — это мой внутренний запрет, вроде лжи.

Нарушить можно, конечно, и иногда даже приходится — я уже благополучно пережила возраст, когда люди ещё верят всерьёз в “я никогда не”… Нарушить можно, но последствия всегда серьёзные, как в плане магии и удачи, так и в вопросе самоощущения.

Потому что конкретно этот внутренний запрет я терпеть не могу нарушать.

Всё же, просьба, переданная через паутину — это не какая-то там ерунда, замешанная на манипуляции, человеческих (или не очень) заблуждениях и так далее.