Зверь 4 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 11

Таким образом, ящик стола — это не просто ящик, это символ нашей жизни, нашей организации и нашей индивидуальности.

Мда, какая же порой хрень лезет в голову, когда стараешься посмотреть на обыденные вещи другим взглядом…

— Вот сюда мы будем складывать мини-бюллетени, — хмыкнул преподаватель. — Итак, записывайте своих выдвиженцев и пусть выиграет достойнейший.

Ребята устали после отсиженных пар, поэтому торопились закончить с этой процедурой. Мне кажется, что всем было насрать на то — кого выберут старостой. Меня выберут — хорошо, Лаврина выберут — тоже неплохо. Главное, чтобы знать, с кого потом спрашивать расписание занятий.

Сложенные вчетверо листочки бабочками полетели на коричневое дно. Преподаватель потом быстро перемешал их, как будто бочонки в мешочке лото. Вероятнее всего, он это сделал чтобы никто не запомнил — чей почерк выбрал не того.

И вот, когда все листочки погрузились внутрь, преподаватель начал с улыбкой доставать и разворачивать их. Светлана записала на листке две фамилии, приготовилась ставить галочки напротив названной.

— Южский! — провозгласил преподаватель и возле моей фамилии появилась галочка.

— Лаврин! — возле второй фамилии тоже затанцевала синяя птичка.

Дальше пошла чехарда в названии фамилий. Галочки толпились возле фамилий. То одна, то другая фамилия могла похвастаться увеличенным стадом птичек. С каждым уменьшением листочков и прибавлением галочек росло напряжение в аудитории. Кто-то на задних рядах даже начал делать ставки. И сумма озвучена была приличная.

Я скосил глаза и увидел, что этоГовардский с Лопыревым поспорил с Батуриным и Сернитским.

Ну да, если я выиграю, то потом надо стребовать долю. А что? Они подставили меня, а потом начали…

Я присмотрелся к одноклассникам. Они старательно отводили взгляды от моих испытующих глаз и прятали улыбки на подрагивающих губах.

Твою же дивизию! Так они специально это затеяли? Знали о нашей вчерашней дуэли и решили вот так вот развести Батурина и Сернитского?

Нет, теоретически это возможно. Создать чат, включить в него всех учеников, кроме четырех главных лиц. Потом в нужное время подзадорить нужных людей и заключить с ними беспроигрышное пари.

Молодцы, ничего не скажешь!

Конечно, рисковали тем, что информация просочится к Батурину, Лаврину и Сернитскому, но… Судя по тому, что фамилии шли пока вровень, никто из учеников не сдал заговорщиков.

А Светлана Карамазова? Она тоже в этом участвует?

— Южский! Лаврин! Лаврин! Южский! — преподаватель продолжал разворачивать листки.

Светлана опустила голову, старательно вырисовывая галочки. Её лица не было видно, но по красноте краешка лба можно было судить, что она тоже тщательно скрывала эмоции.

Я правильно подумал, что моим одноклассникам наплевать на то, кто будет старостой, но вот ради шутки, а потом ради угощения на выигранные деньги — они подписались под этой аферой. Что же, в этом споре нет никакой выигранной чести, только стеб над Лавриным.

Вон, как он постукивает костяшками пальцев по парте. Ещё немного и пробьёт её насквозь. Заставят потом платить за причиненный ущерб. Нет, денег у семьи Лавриных хватало. Вот с мозгами у молодого поколения была напряженка, а денег хватало.

В принципе, тут у всех хватало. Даже было с избытком, поэтому никто особо и не хвастался нарядами или дорогими машинами. Тут этим никого не удивишь, а нарваться на стеб можно, мол, решил сверкнуть бриллиантами перед изумрудами и алмазами.

— Лаврин! Южский! Лаврин! Южский! И остался последний листок. Ну, что кого выберет ученическая воля? — спросил у студентов преподаватель.

— Лаврин! Южский! Южский! Лаврин! — было ему ответом.

Преподаватель поднял над головой листок и начал понемногу разворачивать.

— Хрен с ним, удваиваю сумму спора! — послышался голос Батурина.

— Заметьте, не я это предложил! — тут же ответил ему Говардский.

Мне с трудом удалось сохранить каменную рожу. Вот сейчас будет облом у Лаврина, который уже приготовил воздеть руки вверх.

Да только ради одного этого стоило затеять всю эту аферу. Жаль только, что это не пришло в голову мне. Однако, мои друзья молодцы — сумели направить нос по ветру. Откуда только узнали про назначение старосты?

— И последним голосом старостой назначается… — преподаватель развернул листок, на котором была выведена фамилия, а под ней стояло сердечко.

Хорошее такое сердечко, нарисованное не просто штрихами, а несколько раз обведенное.

Фамилия была видна всем. На лицах студентов появились улыбки. Уже можно было не сдерживаться.

— Черт возьми! — послышался голос Батурина.

Сернитский добавил фразу похлеще, за что получил замечание преподавателя и обещание снизить оценку за тест на балл. Светлана поставила большую галочку напротив моей фамилии, после чего выпрямилась и кивнула, глядя мне в глаза.

На Лаврина было жалко смотреть. Он понурился и побледнел, но после выпрямился и заставил себя через силу улыбнуться. Улыбка выглядела оскалом гиены.

— Эдгарт Южский, большинством голосов вы назначаетесь старостой группы! — провозгласил преподаватель.

— Благодарю! — ответил я. — Я постараюсь не подвести оказанное мне доверие!

— А на радостях от такого назначения мы всех приглашаем в кафешку! — воскликнул Говардский. — Благо, у нас нашлись спонсоры…

В моей груди потеплело, когда я увидел улыбки группы. Большинство было за меня. Никто не предал и не передал Лаврину информацию о готовящейся афере. Пусть и мне не сказали, но это того стоило!

— Качай старосту! — подпрыгнул ко мне Лопырев. — Стой, ты куда?

— В кафешку! — крикнул я, убегая от протянувшихся рук. — Место занимать!

Глава 6

На берегу озера Байкал, на мысе под названием Рытый, стоял пожилой мужчина в строгом костюме. Он мрачно смотрел на волны и ждал, когда последний луч солнца потухнет среди небесной желтизны.

Русалки уже успели заметить его. Слуги мужчины в строгом костюме не зря сделали большую полынью, размером с футбольный стадион. Вода, поддерживаемая заклинанием, не замерзала, не переходила в хрустальный лед. Круги на воде то в одном, то в другом месте показывали, что русалки проснулись и ждут заката. Да, даже зимнее солнце иссушило бы рыбью чешую, сделало ожоги на хвосте и плавниках.

Волны накатывали на заснеженный берег. Вода словно шептала: «Уходи-и-и… Уходи-и-и…»

Нормальный человек и не сунулся бы сюда…

Мыс Рытный закрыт для посещения обычных людей. Те безумцы, которые рисковали нарушать запрет, в скором времени благополучно отправлялись на тот свет. Отправлялись в муках и стенаниях от боли. Проклятие исправно забирало жизни нарушителей.

Полуразрушенная каменная стена на мысе могла многое рассказать о проклятии. Но кто же её спрашивал? Среди людей вообще находилось мало тех, кто желал поговорить с камнями.

А стена могла рассказать, что в своё время она была высокой башней, в которую король заточил свою распутную дочь. Дочка была очень мужелюбива и не пропускала мимо себя ни одних штанов. В наше время её назвали бы нимфоманкой.

Король заточил свою дочь в эту высокую башню и велел старой ведьме приглядывать за ней. Ведьмы уже в то время умели летать на метлах, поэтому старой карге не составляло труда влетать и вылетать в единственное окно.

Однако, жизнь течет и меняется. Как-то раз по Байкалу проплывал корабль и возле высокой башни оказалась лодка. Капитан с товарищами решили поискать дров возле странной башни. На беду капитана из окна высунулась девушка необыкновенной красоты. Надо ли говорить, что такое количество мужчин помутило разум девушки?

Принцесса отрезала свои шикарные волосы и сплела из них веревку. По этой веревке к ней забрался капитан. Моряки в тот вечер так и не дождались своего лидера.

Капитану так полюбилась принцесса (а может быть он прочухал, что и сам может стать принцем), что начал частенько наведываться к этой башне. Ночевал, а перед прилетом ведьмы исчезал из покоев.