Странник (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 7

На этот раз возился дольше. Мумию и скелет проще закопать, чем здорового, пусть и не очень высокого мужика. Наконец, все было кончено, он даже не забыл загнать в висок людоеда очередной железный гвоздь, очень бы не хотелось, чтобы призрак этой твари, как покойный Рома, начал людей убивать. В принципе, это была единственная причина, почему Раевский решил все же закопать ублюдка.

Глянув в небо, в котором переливались и перемешивались эти странные плотные энергетические сгустки, Раевский уселся на крыльцо, поднял валяющийся на ступенях самострел. Надо сказать, топорная поделка, для одного единственного выстрела. Спуск примитивный, хотя делал его людоед явно на коленке с помощью ножа и пары стальных плосок, все кривое, косое, на соплях, но как-то он умудрялся с ним охотиться. Отшвырнув его в сторону, Егор снова посмотрел в небо, в этот мир снова пришло утро. Есть хотелось неимоверно. Он скосил глаза на сумку, которая была при людоеде. Кроме пары колечек из дешёвого золота, в котором примесей больше самого драгоценного металла, там нашелся кусок жареного мяса, большой, ароматный. Но не настолько Каскад оголодал, чтобы человечину жрать. Он зашвырнул его подальше в кусты.

И тут Егор почувствовал, что прямо рядом с ним что-то происходит, словно напряжение какое-то образовалось. Он завертел головой, и тут на земле почти возле его ног появилась серебристая капля, которая начала довольно быстро расти. Не прошло и трех секунд, как она растеклась до уже виденной им кляксы, а его потянуло внутрь буквально непреодолимой силой.

— Ну что ж, — поднимаясь, произнес он, — спасибо этому дому, пойдем к другому, — и с места прыгнул двумя ногами в серебристое пятно.

Его опять кувыркнуло, потом верх и низ поменялся местами. И уже следуя традиции, он приложился спиной о землю, правда, на этот раз удалось избежать потемнения в глазах. Взгляд обежал доступное пространство, на этот раз Егор угодил в лес, сквозь ветви просвечивает голубое небо. И что самое главное, вокруг есть жизнь, вон какая-то птичка в ветвях поет, рядом с лицом травинка, по ней ползет жучок.

— Есть жизнь, значит, и еда есть, — Раевский неторопливо сел, и теперь уже оглянулся по-хорошему.

Не бурелом и не поляна, он лежит на тропе меж большими деревьями. Хрен знает, что за деревья, вроде похожи на земные. Тропинка слегка влажная, либо утром от росы, либо дождик недавно прошел, но совсем легкий, летний.

Каскад поднялся на ноги и медленно совершил оборот на триста шестьдесят градусов. Это был довольно густой лес, деревья высокие, некоторые в обхвате, и паре человек не обнять, все вокруг дикое, а вот тропинкой пользуются. И пользуются ей не только звери, так как даже слепой и совсем не следопыт разглядит след от копыта, но и люди. Вот отпечаток обуви с каблуком, небольшой такой каблук, узкий, и протекторов нет, а ведь такой обуви давно не выпускают, ну не на лодочках же здесь девица прошла.

Егор с минуту стоял, раздумывая, куда идти, но потом плюнул и направился в сторону, куда вел след. Все едино, а так в направлении людей двигаться будет. У них есть еда, а сейчас для него это первое дело. Правда, имеется вопрос, как он с этими людьми будет изъясняться. Сомнительно, что они знают русский, или смогут оценить его корявый школьный английский, на уровне — «хау мач из ве фиш».

На большой поляне, через которую шла тропа, он смог нормально взглянуть на небо — обычное, голубое, легкое облачко, вполне себе белого цвета. Правда, солнце вроде как чуть больше привычного. Стало жарко, и он стянул с себя порванный и уляпанный в крови анорак, оставшись в оборванном снизу тельнике. Бросил взгляд на рану, и вот тут его ждал сюрприз… Рана, которую он еще час назад со скрипом на зубах зашивал, превратилась в белый тонкий кривой шрам, которому на вид пару лет.

Ну, хоть какая-то польза от этого перехода, других идей у него все равно не было, сомнительно, что у него настолько сильно выросла регенерация. Желудок заурчал еще сильнее, требуя еды, еще немного, и начнет ребра глодать, да и слабость уже отчетливо ощущается, не привычно ему, двое суток не жрамши ходить. Егор на минуту остановился, прикрыл глаза, и тут его сознание вознеслось над землей, и он сумел увидеть окрестности — руины замка на холме. До него километров пять. Рядом деревенька, домов в тридцать, на берегу небольшой речки, там люди ходят, какой-то скот пасут. Он уже хотел обрадоваться, как сознание выдало новый фортель, оно устремилось с невероятной скоростью куда-то направо от деревушки к горизонту, где через пару секунд выросли высокие горы, а на перевале обнаружилась одинокая полуразрушенная башня. И вот там, в ней, блеснула серебряная звездочка. А потом Егор почти мгновенно вернулся в собственное тело, и после того, как тьма в сознании рассеялась, выяснилось, что валяется его тушка на земле и скрипит зубами. Голова болела адски, виски сдавило, словно раскаленным обручем. Не нужно быть гением, чтобы понять — это расплата за обзорную экскурсию. И, похоже, ему указали направление, что-то в этой башне на перевале есть, и это что-то ему очень нужно. Но есть нюанс — эти горы черте где. Пока летел со скоростью гиперзвука, видел и реки с немаленькими судами, и серьезные города, и даже краем глаза зацепил сражение, где люди рубились на холодняке, и полыхало там огнем каким-то странным, фиолетовым. На этот раз мир был очень даже живой, и это сулило свои проблемы. В том отстойнике нечего было жрать, в этом как бы не сдохнуть от рук себе подобных.

За всеми этими размышлениями Раевский оклемался от полета и теперь мог продолжить путь. Он перекинул со спины на грудь сумку и вытащил из кармана крохотную золотую цепочку, небольшое колечко из того же металла и пару серебряных подвесок. Плохо это, конечно, как бы не встрять в деревне, могут стражу позвать, мол, с грабежа цацки сбыть хочет. Но выбора у него нет, местных денег не имеется, так что, либо платить тем, что есть, либо воровать. А воровать ведь тоже уметь надо, а то поймают, и на кол посадят, или что местные с такими «редисками» делают? И выходит, что у него полный комплект попаданца… Что с языком? Не ясно. Одежда отличается от того, что тут носят. Нет денег, незнание обычаев и традиций…

— В общем, попал ты, Егор Раевский, по полной программе, — буркнул парень себе под нос.

Через десять минут он оказался на краю приличного оврага, глубокого, но не широкого. На другую сторону был перекинут простейший мостик из двух бревнышек, сбитых между собой железной скобой. Стволы внушительные, сухие, надежные, даже по одному без проблем перейти, а уж по двум, так и вообще. Через пару минут он оказался на лесной опушке. Дальше шли засеянные поля. Что на них росло, угадать не вышло, ну, ни разу Каскад не аграрий, всю жизнь в городе прожил. На пленэре, если и бывал, то либо на съемках, либо шашлыки жарил. Но и выбора особого нет, нужно топать к людям, не сидеть же в этом лесу. Он уже хотел выйти, когда откуда-то справа раздались удары топора по дереву. Развернувшись, Раевский прислушался. Дерево валили совсем близко, и сотни метров не наберется. При этом там перекрикивалось минимум три человека. А ведь это шанс выяснить, понимает ли он местную речь.

Егор направился в сторону лесорубов. Шел он осторожно, фактически крадучись, и вскоре в просвете увидел четырёх людей, которые по очереди махали большим топором, валя сухое высоченное дерево. На опушке стояла телега, в которою был впряжён здоровенный конь. Таких, наверное, раньше называли тяжеловозами. Мужики выглядели обычно — одежда простая, рубахи да штаны, подпоясанные широкими поясами самого различного цвета. Все бородатые, волосы до плеч, у одного еще ниже, он их в хвост собрал на затылке. На ногах у самого старшего красивые кожаные сапоги со слегка загнутым носом, у остальных обувка попроще, что-то вроде ботинок.

— Жан, давай, не халтурь, твоя очередь, — кинув топор тому самому волосатику, крикнул тот, что был самым старшим из всех. Во всяком случае, у него у единственного в темных волосах проглядывала седина.