Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 24

– В такие моменты я совсем не привлекательная, – на шее у меня болезненно билась жилка. – Я больше не стану говорить тебе «пожалуйста».

– Ты вся мокрая, Эля.

Он имел в виду вовсе не то, что я покрылась испариной или вспотела, как проклятая, под его взглядом. Он имел в виду…

– Не надо, – и все же я не удержалась от просящих нот, понимая, что на записи попадет каждое наше слово.

– Почему бы тебе просто не сделать то, что ты хочешь? – спросил он ласково, предлагая окунуться в сладкий порок. – Я тоже этого хочу.

– Нет, – это совершенно не вязалось с интонацией, которая говорила скорее «да!»

– Я никогда не делал это просто так, – произнес он, ввергая меня в самый ад, – мне было бы интересно. В том числе понять, смогу ли я удержаться.

– Не надо.

– Мне нравится твой запах, – он смотрел на меня сквозь ресницы так волнующе, что я всхлипнула и выронила блокнот, – смесь желания, стыда и страха.

– Хватит…

Под его взглядом я свела ноги и тихо мучительно застонала.

По телу разливались волны дикого возбуждения. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже самую малость…

– Я хочу уйти! Дай мне уйти, – это было легче сказать, чем сделать.

Я не была уверена, что, вообще, способна стоять на ногах.

– Нет, Эля, – он покачал головой. – Эта ночь только началась.

Он поддался вперед, взялся за свитер и снял его через голову. Сверкнула сталью монетка на его широкой обнаженной груди.

– Что ты делаешь? – взвизгнула я. – О, Господи…

Я уже видела его торс в ловушке, когда он был нашим пленником, и тогда я не испытывала при виде него ничего, кроме жалости, но сейчас… Я не должна смотреть на это… только не так!

– Ты сказал, что привлекать и нравиться – это не то, чем ты обычно занимаешься! – упрекнула я.

– Сейчас не очень обычный случай.

– Хуже не придумаешь, – я должна была отвернуться, вскочить или бросить циничную фразу, вроде: «Ничего особенного!», но единственное, что я делала, это сходила с ума от созерцания его идеального тела.

И во всем этом спектре чувств, до меня дошло с поразительной ясностью – он мог просто сделать со мной то, что делал с другими. Силой. Без согласия.

– О стриптизе речи не было! – я зажмурилась. – Оденься, пожалуйста.

– Ты сказала «пожалуйста»?

– Прости.

– Может, мне снять еще и брюки? – в его голосе почувствовалась мягкость.

Он, кажется, улыбался.

Это просто двойное комбо.

– Тебе стоит притормозить! – взмолилась я. – Хотя бы сегодня. Пожалуйста.

Между нами повисло молчание.

Я поняла, что дышу часто, надсадно, глубоко до хрипа. Просто втягиваю воздух распахнутыми губами и жмурюсь до красных фейерверков под веками.

Прикосновение!

Разряд тока прошел сквозь макушку до самых пят.

Я дернулась от неожиданности и распахнула глаза.

Сердце забарабанило всюду с такой частотой, что я задохнулась.

Мужская ладонь обхватило мое лицо под нижней челюстью.

Чужак возвышался надо мной – близко, как никогда. Он смотрел на меня сверху вниз с такой властностью, что я потерялась.

Разжав пальцы, он нарочито мягко провел ими по моим губам, затем очертил спинку носа и линию челюсти.

Я даже подумать не могла, что он прикоснется так нежно и бережно, и потянулась за его пальцами. Я хотела эти пальцы всюду…

– Только не так… не так, пожалуйста. Не так… – бормотала я, заставляя его янтарный взгляд становится лишь острее и пронзительнее: – Не надо… не сейчас…

Это были лишь отголоски сознания, потому что в душе я уже умоляла его об обратном. О продолжении этой чертовой пытки.

– Это сопротивление мне нравится даже больше, – произнес он. – Ты так отчаянно этого хочешь, но умоляешь, чтобы я этого не делал. Ты лжешь мне, Эля.

Его рука опустилась ниже, он стиснул ткань рубашки у меня на груди и выдернул меня из кресла, поставив прямо перед собой. Указательным пальцем он поддел мой подбородок, и мы встретились взглядами – до адской боли.

– О, нет… нет, – застонала я.

Я чувствовала, что он вновь очень горячий. Жар его тела в такой катастрофической близости обрекал меня на провал всей обороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я медленно опустила голову, цепляясь взглядом за монету у него на груди. Если сконцентрироваться на ней, то…

С большим удивлением я вдруг обнаружила, что мои ладони коснулись его твердого живота – он застонал так, будто я доставила ему внеземное наслаждение. Опьяненно запрокинув голову, он замер, и я на секунду растерялась.

Боже, это я сделала с ним?

Его кадык дернулся – он сглотнул и зашипел, будто теперь я причиняла ему боль.

Его руки вдруг стиснули меня – он обхватил мои плечи, резко притянул к себе, почти приподнимая над полом и опустил голову. Наши губы едва не соприкоснулись – он яростно дышал мной.

– Сука…

– Что? – опешила я.

Он оттолкнул меня – до того неожиданно, что я влетела в нутро кресла, как пуля, выпущенная из ружья.

– Кажется, я переоценил свою выдержку, – его голос дрожал.

Он запустил пальцы в свою челку и сжал кулак.

– Испугалась? – он выглядел безумным, почти слетевшим с катушек. – Ты боишься, Эля. Я хочу тебя еще больше. Успокойся, иначе…

– Я… я постараюсь, правда, – заверила его.

– Я прогуляюсь немного.

– Что?

– Прими душ.

– А?

– Я чувствую твой запах…

– Да, я…

Он вдруг склонился ко мне, опустив ладони на подлокотники моего кресла. Его взгляд был наполнен первобытным голодом.

– Мы не станем торопиться, верно?

Я кивнула, наблюдая за движением его губ. На самом деле, в эту секунду я хотела торопиться, потому что этот голод был обоюдным.

***

Горячая вода бежала по моему телу, пока я стояла в душевой кабинке, упершись ладонями в стену. Из-за шума воды я почти не слышала собственных мыслей, но вот чувства бились во мне с ревом морских сирен.

Любые прикосновения к собственной коже были предательством, ведь ее должны были касаться совершенно другие руки – его руки.

Подставив под струи воды голову, я долго стояла неподвижно, будто смывая с себя воспоминания. Но чего бы я уже никогда не смогла забыть – его стон, когда я провела ладонями по его животу.

Нет-нет-нет…

Надев рубашку на голое тело, я расстегнула только верхние пуговицы, освобождая горло – мне катастрофически не хватало кислорода. Мокрые волосы разметались по плечам тяжелыми русыми волнами. Я натянула черные брюки и вышла из душа босая, оставляя на полу влажные следы.

Подобрав блокнот, я села к огню, скрестив по-турецки ноги.

Мне следовало подумать, как спасти человечество. Следовало…

Ожидая чужака, я внезапно опрокинулась на спину и растянулась на тонком тугом ковре. Уставившись в потолок, я думала обо всем сразу. Оставив блокнот на груди, я раскинула в стороны руки, будто меня в ту же секунду должно было унести течение. Я плыла бы вечно в страну сказок и разноцветных радуг, в беспечный мир кисейных берегов и сахарной ваты. Почему нельзя закрыть глаза и проснуться в той славной реальности, когда мы – люди – были одиноки во вселенной, строили шаттлы, запускали в космос всякую дребедень, вроде светового меча, журнала «Плейбой» и пиццы[2].

… вернуться бы в то время, когда я ходила в школу…

… ругалась с Гелей по пустякам…

… проводила слишком много времени за просмотром «Русский ниндзя».

Я горько рассмеялась.

Оправились бы мы от всего того, что с нами случилось, даже, если бы это закончилось? Смогли бы мы перестать вести разрушительные войны, убивать нашу планету, ненавидеть друг друга?

Что мы, в принципе, пытаемся спасти?

В этом мире нет ничего кроме ненависти.

Я втянула воздух носом, слушая, как трещат в камине поленья, как тиха ночь за окном и как в монастыре, что стоит за рекой, стонет ветер.

Мои высокопарные мысли неожиданно разбились о действительность – Тайгет Касар перешагнул через меня и остановился. Он был снова одет, но это ничуть не спасло меня от чудовищного осознания – черт возьми, он только что переступил через мои бедра и теперь я лежу между его ног!