Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 19

– Расскажи мне, Эля, – его голос звучал низким дразнящим призывом.

Сложно удержать мысль, когда в солнечном сплетении зарождаются горячие волны запретного влечения.

– Он хотел убить ее, считая вероломной, – начала я, пытаясь справиться с неловкостью. – Но девушка каждую ночь развлекала его новой сказкой, чтобы отсрочить приговор. Ей удалось заинтересовать царя так, что прошла тысяча и одна ночь, прежде чем она попросила его отменить казнь.

– Прозрачно, – усмехнулся чужак. – Но примитивной человеческой девочке нечем меня заинтересовать.

Это был щелчок по носу, который резво спустил меня с небес на землю.

– Твое самомнение видно даже из космоса, – обиженно отвернулась я. – Для этого и телескоп Хаббл не нужен.

Горячие твердые пальцы вновь развернули мое лицо, а затем и вздернули подбородок, заставляя меня застыть с широко распахнутыми глазами.

Тайгет Касар, сворачивающий шеи здоровенным мужикам, мог убить меня движением мизинца.

Между нами вклинились красноватые лучи утреннего солнца – я не смела дышать.

Ребром ладони чужак скользнул по моей шее к вороту куртки – наконец, я судорожно вдохнула, вернее, втянула воздух сквозь приоткрытые губы. Мне на секунду показалось, что он уже убивает меня. Разве можно иначе, чем убийство, назвать то, что я почувствовала в ответ на его прикосновение?

– Ты готова, Эля?

Очень смешно.

Тяжело забило сердце, а по позвоночнику пробежал холодок.

Чужак потянул за замок на молнии, наслаждаясь видом моего растерянного лица.

– Мне страшно, – призналась ему.

И, тем не менее, это ничуть его не растрогало. Если только в совершенно ином смысле.

– Наивысший комплимент для меня.

Чужак опустил голову, ведя взглядом по моей одежде.

Он бесцеремонно запустил руку в карман моей толстовки и преспокойно извлек четки. В первую секунду я даже не поняла, что произошло. Степень безумия достигла апогея, когда я попыталась выхватить их у него.

– Мы так не договаривались!

– А как мы договаривались? – мягко спросил он, наблюдая, как я пытаюсь разжать его пальцы.

– Отдай!

– Ты так религиозна?

Я нахмурилась, чувствуя, что он просто насмехается надо мной.

– Это все, что осталось у меня от родных! Это все, что удалось сохранить, ясно тебе? – выпалила я со злостью, которую и сама от себя не ожидала. – Не позволю! Отдай! – и с яростью, свойственной только в конец отчаявшимся людям, вцепилась в его руку зубами.

Но даже совершая этот заблаговременно опрометчивый поступок и не рассчитывая более на милосердие зверя, я не думала, что в рот мне хлынет черная, густая, сладковатая кровь.

– Да ты издеваешься, Эля, – изумление, которое прозвучало в голосе чужака, вынудило меня отпрянуть.

Он поднял руку, разглядывая следы от моих зубов. Я прокусила его ладонь между мизинцем и запястьем, и теперь ранки налились серебристо-черной, как ртуть, кровью. Сказать, что я была шокирована, это в тысячу раз приуменьшить.

Я только что ранила его?

Его – неуязвимого Тайгета Касара! Его – чертово высшее существо!

– Ч-что это? – глупо спросила я.

Чужак перевел на меня взгляд.

– Моя неосмотрительность, – усмехнулся он. – В тебе часть меня, Эля.

Он поднес свою ладонь ко рту и облизал место укуса и окровавленные пальцы, не спуская с меня взгляда. Это выглядело дико. Но больше… черт побери, это было безумно, почти до отвращения, сексуально проделано.

Он надел четки себе на запястье и сделал ко мне шаг – раз, и в его кулаке моя толстовка. Он рывком притянул меня к себе.

– Я еще никому из хейэри не давал дожить до рассвета, – произнес он. – И еще ни одна не была настолько долго со мной, чтобы меня ранить.

Его голос – чертов афродизиак. Разве можно вытаскивать из меня душу и резать на лоскуты, просто пользуясь им?

– Давай, Эля, попробуй еще.

Неужели он хотел, чтобы я закусала его до смерти? Даже сумев его ранить, мне ни за что не удастся навредить ему так, чтобы он собрал своих побратимов и удалился в самый глубокий космос.

– Не стану делать то, что тебе нравится!

– Это нравится нам обоим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Потому что… – я покраснела, ведь он говорил правду. – Потому что во мне твоя кровь.

– Скоро в тебе будет кое-что еще.

Я сглотнула.

От неловкости мне захотелось обозвать его как-нибудь гадко, но я лишь прошипела сквозь зубы: «Псих…». Не очень убедительно.

Осеннее солнце слегка озарило небо, но и этого было достаточно, чтобы чужак поморщился.

– Отличный подарок, Эля, – произнес он, имея в виду укус на своей ладони.

– Не благодари.

– А за это можно? – он встряхнул рукой, заставляя четки щелкнуть.

– Я тебе это не дарила.

– Мы провели эту ночь вместе. Одна из этих бусин точно принадлежит мне.

А остальные он взял авансом? Он опять насмехается надо мной?

Ожидание собственной казни сводило с ума. Но еще больше – его взгляд. Меня вновь утягивало в бездну, но теперь это бездна обрела пугающую ясность, обличая мое собственное желание, помноженное на чувство вины.

Я ловила губами его дыхание.

Его запах, голос, внешность – не просто приманка, наркотик для меня.

– Полегче, – он тихо рассмеялся. – Может, ты решила, что я абсолютно безразличен?

– Ты абсолютно… – красив, порочен, невероятен, – жесток!

– Я бываю очень пристрастен ко всяким безделушкам, – он положил обе ладони мне на поясницу, притягивая к своим бедрам, – ты – одна из них. Твое тело – прах, ничего не значит для меня. Я хочу это, – он вернул руку к моему лицу, провел ладонью ото лба к самому подбородку: – То, чем ты являешься. То, что делает тебя такой. Хочу забрать у тебя все и стать всем для тебя. И только потом, Эля, я тебя убью.

– Ты слишком заморочился, – бесстрашно заявила я: – раньше ты говорил, что не станешь ждать.

– С тобой мне нравится ждать.

– Перестань издеваться надо мной!

– Не применяй ко мне оценочные суждения людей. Я не издеваюсь, Эля. Я даже более сострадателен, чем ты можешь себе представить. Твой мир обречен. На руинах одной цивилизации мы создадим другую. Ратхату продлится до тех пор, пока не потухнет Солнце. Но между тобой и мной все иначе. Пока ты моя хейэри, я не имею права поставить новый скихр. Я сознательно делаю это, хотя единственное, для чего ты рождена – принять дар и стать частью Халара.

Я прикрыла веки и опустила голову, касаясь макушкой его ключицы.

Мне захотелось прижаться сильнее – он был такой горячий. Черт побери, температура его тела снова подскочила.

Я спрятала ладони у него на груди, согреваясь. Под пальцами мягкий черный свитер, втягиваю его запах – Боже правый!

А в следующую секунду я оказываюсь одна, и в меня врезается яркий солнечный свет.

Новый день начинается.

***

Если посудить, то дуло автомата, прижатое к затылку, можно расценить, как избавление.

Люди решительно не знали, что со мной делать.

После того, как чужак оставил меня одну, и я упала на землю, распластавшись под светлеющим небом, они, наконец, распахнули металлические ворота Климовского убежища. Какое-то время они просто наблюдали, как я лежу на спине, безвольно раскинув в стороны руки, смотрю на затухающий лунный серп и глотаю слезы. Наверно, они гадали, что со мной не так, раз я осталась жива после встречи с чужаком.

Им не объяснишь, что его метка не просто сводила с ума, она выжигала изнутри пустоту, которую мог заполнить только он, Тайгет Касар.

Проклятье! Его имя… оно билось внутри меня, словно сердцебиение.

– Она сама позвала его, я слышал! – сбивчиво объяснял второй постовой, которому удалось выжить.

Он торопливо шел за остальными, сбивчиво объясняя, как именно все приключилось.

Сопровождавших было пятеро. Все хмурые и злые, будто я была взятым в плен шпионом.

Убежище представляло собой большое четырехэтажное здание, массивное крыльцо покрывал навес под колоннами. На фасаде сохранилась табличка: «Климовская центральная городская больница».