Где исчезают корабли (СИ) - Ангелов Августин - Страница 41

По летящему мешку стреляли из самых длинных мушкетов лучшие стрелки адмирала, которые уверенно попадали в маленькую птичку с сотни шагов. Но, никаких повреждений вражеской штуковины не происходило. А то, что летающий мешок принадлежал врагам, сомнений не было, потому что на нем была нарисована крупная красная пятиконечная звезда, а позади развивался большой красный флаг. И это, несомненно, указывало на принадлежность смертоносной небесной лодки, подвешенной к огромному мешку, белокожим чужакам, именуемым красными из-за цвета их флагов. Не зря посол Саджар Багадар предупреждал султана Буддимана о том, что эти чужаки очень опасны, и предел их коварства еще не изведан.

В сложившейся обстановке, угрожающей всему флоту Сулу сожжением, адмирал Саравак приказал всем горящим кораблям срочно подходить к берегу и врезаться в него, а экипажи в полном составе бросать в бой на суше. И это, пожалуй, оставалось единственным выходом, поскольку огонь по-прежнему не удавалось потушить. Он явно имел какую-то колдовскую природу, раз ни вода, ни песок, ни накрывание специальными кожаными покрывалами, предназначенными для быстрого тушения пламени на кораблях, не помогали против него. Люди, пораженные этим огнем, вопили от страха и боли. Они прыгали за борт, надеясь избавиться от горения в воде. Но, ужасный огонь продолжал пылать даже в море, сжигая несчастных до самых костей.

Глава 28

Поскольку храм Ганеши находился на пригорке как раз посередине южной оконечности острова Таракан, всего в двух километрах от восточного берега и примерно на таком же расстоянии от берега западного, а от южного мыса постройку отделяло четыре километра, капитан-лейтенант Федор Яровой имел возможность с храмовой крыши наблюдать в мощную морскую оптику всю картину боя. С большим и тяжелым биноклем в руках он возвышался над всем пейзажем, а прозрачный воздух давал возможность рассматривать детали. На востоке в это время вражеский флот штурмовал берег. А серый аэростат, парящий в небе над вражеской эскадрой, не жалел зажигательных бомб, начиненных горючей смесью, подобной напалму. И вскоре внизу все крупные корабли супостатов уже горели.

Но, десант сулунгов по-прежнему высаживался на восточный пляж Таракана волнами, поскольку капитаны горящих кораблей не собирались сдаваться даже в таком отчаянном положении. Поняв, что этот огонь не потушить, каждый из них старался выброситься на берег еще до того, как пламя охватит корабль целиком. И это им удавалось. Едва лишь форштевни утыкались в прибрежный песок, моряки и пехотинцы тут же покидали свои горящие посудины. Выпрыгивая с кораблей, они неслись к берегу с тем оружием, которое у них имелось. Кто с мушкетом, кто с аркебузой, кто с луком, кто с пикой, но большинство с клинками разных видов: с мечами, с саблями или даже с ножами.

От пожара на родных кораблях, который невозможно было потушить, вражеские бойцы просто зверели, готовые на самоубийственные атаки, лишь бы вырваться подальше от свирепого огня и закрепиться на суше. Те же из них, на кого попадали брызги горючей смеси, когда зажигательные бомбы взрывались, превращались в живые костры. Вопя от боли и отчаяния, они начинали безумно метаться, не только сами сгорая заживо, но и распространяя огонь вокруг себя. И это страшное зрелище действовало на противника, внося в его ряды панику, заставляя вражеских солдат и матросов буквально кидаться грудью прямо на стрелковые ячейки защитников острова.

Солнце стояло уже высоко, ветер совсем стих, и в жарком воздухе повис густой дым, распространяясь уже не столько от выстрелов и взрывов, сколько от пожаров, охвативших эскадру Сулу. А на берегу бойцы испанской милиции держались стойко. Хотя они уже расстреляли почти весь боезапас, несколько раз сменив заряженные барабаны в своих револьверных ружьях, им все-таки удалось продержаться до того момента, когда резервные отряды пошли в бой.

Для решительной контратаки капитан Леонардо Перейра собрал не только всех оставшихся испанских милиционеров, но и сформировал отряды из ссыльных испанцев, а также из остатков дружины Анджи Пангерана. Хотя ссыльные, как и султанские воины, были вооружены исключительно холодным оружием, они преисполнились решимости вступить в сражение на стороне красных. Ведь для ссыльных супостат представлялся народом моро. А этот народ все те фанатично верующие испанцы, которых советским руководителям Дальнесоветска не удалось в их вере разубедить, отправив с глаз подальше в ссылку на Таракан, считали лютыми врагами христиан. И верующие испанцы совсем не хотели, чтобы на острове окончательно победил ислам, понимая, что участь их тогда будет весьма плачевной.

Пока что, даже несмотря на то, что султан Пангеран на своем острове ислам давно провозгласил, с 1571 года эта религия еще не набрала на Таракане достаточное число сторонников и почитателей среди коренного населения. Понимая это, Анджи Пангеран тоже старался не слишком свирепствовать с насаждением новой религии взамен традиционного для этих мест индуизма. К тому же, поселенцы хоть и обязались уважать островитян, не посягать на их собственность и не селиться в их поселениях, но подчинялись они сами лишь советским властям, которые провозглашали своей религией неверие в бога, а, в сущности, их главный островной начальник смотрел на причуды христиан сквозь пальцы. Каждому ссыльному в мангровых болотах красные выделили клочок земли. И пусть даже то была труднодоступная болотная кочка, но, на этой кочке ссыльный мог делать все, что он хочет. В пределах болота испанские христиане обрели свободу охотиться, строить домишки и заводить семьи. Ссыльные даже могли позволить себе иногда молиться в крошечной часовне падре Алонсо. Потому каждый из них понимал, что в случае, если красная власть на Таракане падет под натиском моро, то для христиан просто попасть в рабы будет еще подарком судьбы. А им совсем не хотелось погибать так страшно, как гибли в огне гребцы, прикованные к веслам на вражеских галерах, чьи душераздирающие вопли добавляли драматизм шуму боя, в котором и без того слилось множество звуков боли и смерти.

Получив благословение от падре Алонсо, ссыльные испанцы на какое-то время даже полностью примирились с испанскими милиционерами, решительно атаковав противника плечом к плечу с ними на флангах, а советские моряки из резервных отделений поддерживали их атаку автоматическим огнем. Впрочем, боезапас для автоматов тоже почти закончился. И Федор Яровой об этом отлично знал, когда опустил бинокль, и, взяв ракетницу, послал в направлении берега друг за другом три красные ракеты. Это был один из сигналов, заранее согласованный с испанским командиром.

Увидев ракеты, пущенные с башни храма Ганеши, капитан Перейра приказал отходить от пляжа по тропинкам между мангровыми болотами на заранее подготовленные позиции, расположенные ближе к городу. Их все это время, по указанию султана Пангерана и согласно плану, разработанному Яровым, подготавливали те самые городские жители, толпами согнанные из снесенных припортовых трущоб и мобилизованные на строительство оборонительных сооружений в городских предместьях. Ими руководил сам султан со своими придворными. У них не было даже нормального шанцевого инструмента. Но, поскольку местного строительного ополчения, разогнав рыбный рынок и бедняцкие кварталы, власти набрали несколько тысяч, то даже палками-копалками эта людская масса все-таки вырыла кое-какие окопы. Отступление бойцов к новым позициям прикрывали огнем минометы и еще одна установка РСЗО, перемещенная вовремя с мыса и ударившая ракетами прямой наводкой вдоль пляжа с юга на север, перемешав сотни босоногих вражеских десантников с окровавленным песком.

Пулеметчики ждали команду вновь открыть огонь. Они прекратили стрелять, потому что Федор Яровой приказал расчету беречь боезапас. И, постреляв немного в сторону восточного берега, пулемет пока умолк. Григорий Петров и Илья Доренко, высунув дуло своей скорострельной убийственной машинки на самом краю верхней площадки древнего культового сооружения между каменными статуями слонов с хоботами, воздетыми к небу, во все глаза смотрели на происходящее. Такого грандиозного сражения они никогда в своей жизни не видели. А если что-то такое и наблюдали, то только в кино. Перед ними вражеский флот заполонил все водное пространство на подходах к пляжу, а атакующие высаживались с кораблей целыми толпами. Корабли горели, а густой дым, который поднимался от них, зависал в воздухе огромными темными клочьями, образуя целые дымные облака, повисшие над водой.