Пси-ON. Книга II (СИ) - Нетт Евгений - Страница 37

Потому что если выйдет свой — выйдет и чужой, а к чему может привести столкновение одарённых такой силы страшно даже представить.

— И меня это полностью устраивает, господин обер-комиссар. — Не то, чтобы я мечтал убивать и уничтожать веселья ради. У всего должна быть цель, и я не могу представить, что должно случиться, дабы я воспылал неистовым желанием превратить наш мир в отражение тех, что встречаются по ту сторону разломов.

Куда больше меня напрягает то, что, насколько мне известно, в разломах не встречались живые, населённые людьми миры. Только уничтоженные, фонящие радиацией или стёртые в труху неумолимым временем.

— В противном случае мы бы сейчас вряд ли разговаривали бы, Геслер. — Ухмыльнулся мужчина, во взгляде и эмоциях которого промелькнуло что-то вроде застарелого облегчения. — Ведь сила пугает тех, кто ею не обладает…

Остаток пути мы проделали в тишине, остановившись у закрытого на ремонт, но временно ставшего приютом для военных и вызванных сюда псионов крыла академии. Совсем скоро сюда прибудет Троекуров сотоварищи, и я получу уникальную возможность пообщаться с сильными, — и экстравагантными, — псионами, которые могут многое мне дать. Чисто теоретически. А потом, ближе к ночи, я могу рискнуть и начать эксперименты по «объединению» частей в единое целое.

Главное, что б направления действительно оказались частями целого, а не составляющими катастрофы…

Глава 17

Достойный наставник

Было что-то привлекательное в около-заброшенных строениях. По крайней мере, меня они всегда манили, притягивая взгляд и одним своим видом окуная в непередаваемую атмосферу… не старины, нет. Это крыло академии сложно было назвать старинным, ибо сам комплекс возвели не сто и не двести лет назад. Да и заброшенным оно тоже не было, а глянь же ты — один только брошенный взгляд, а я уже не могу оторваться от пристального изучения единства камня и крепкой древесины, из которых мысль архитекторов и руки мастеров высекли шедевр. Да, годы не щадят ничего и никого, но они же испытывают то, что люди творили собственными руками. И почему-то новенькое, только возведённое здание не вызывает такого же пиетета, как простоявшее хотя бы пару десятков лет, выдержавшее шторма, снега, дожди и смены сезонов, которые на самом деле были едва ли не самыми разрушительными в отношении плохо построенных зданий.

Здесь точно так же, как и в основном здании, нашлось место внешним балконам, башням с винтовыми лестницами, статуям и древесине, на которой некогда вырезались невообразимые, интересные и глубокие сюжеты. Да, не всё из этого можно было разглядеть за густой растительностью, которой наплевать было на людские запреты, но в том-то и крылся сакральный смысл таких мест. Академия могла пропустить через себя сотни и тысячи студентов, но лишь единицы из них окажутся в итоге посвящёнными в секреты этого строения.

И у каждого, я уверен, секреты будут разными.

— Моё любимое крыло. Здесь проводились занятия по тактике, а вон там, за деревьями, находится стрелковый полигон. Я очень любил оружие, и проводил с ним действительно много времени. — Неожиданно решил поделиться своим прошлым обер-комиссар Ворошилов. Он заметил мой искренний интерес, и верно посчитал, что мне его маленький рассказ будет интересен. — Ещё и клуб наш здесь был. «Малый Комиссариат». Знали бы, что комиссариат и то, что мы под этим подразумевали — вещи совсем разные, и наверняка сгорели бы со стыда. Но мы обратили на это внимание уже после выпуска, да и сам клуб распался, едва на вольные хлеба ушёл последний его основатель…

Что может быть более интересным и умиротворяющим, чем небольшой исторический экскурс глубиной в десяток-другой лет от человека, который провёл в интересующем тебя месте долгие, интересные и насыщенные годы? Ни один фильм и ни одна книга этого не предаст, как бы ни старались авторы и режиссёры. Живая история потому и не вымирает в наш век высоких технологий, что не под силу даже самой лучшей записи заменить настоящего человека. Вот я и слушал, проецируя рассказ на окружающие красоты и чуть ли не вживую видя события тех лет. Фантазии? Да, именно они. Не будь я тем ещё фантазёром, не умей я выдумывать истории и целые миры — и там, в районе с жёлтым кодом на глазах у детишек потусторонняя тварь полакомилась бы не одним идиотом, а двумя, не в обиду ИМЯ будет сказано.

— … и тренировки тогда были жёстче. Недавняя бойня на востоке отняла множество жизней, и отечеству нужно было хорошее пополнение. Отсеивали, конечно, многих, но зато наше поколение в итоге не оплошало, и холодная война не переросла в настоящую. По самому краю прошли, но это тебе, наверное, не слишком интересно…

— Мне интересно всё, господин обер-комиссар. И тем более интерес представляет ваш опыт или мнение по достаточно важным вопросам. Я об упоминаемых вами событиях знаю только из учебников и фильмов, а это, сами понимаете, не самый чёткий источник информации.

— Если брать исторические хроники, которые и жизни не хватит перечитать, то чётче источника будет не найти ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Но если говорить об учебниках, то — да, там слишком многое опускается, нет в них духа времени. — Мужчина поскрёб минимум двухдневную щетину. — С другой стороны, я бы не хотел, чтобы молодёжь ощущала на себе дух прошлых десятилетий. Неудержимая гонка вооружений, череда войн и отчаянных попыток усмирить террористов, раз за разом поднимающих головы в странах третьего мира, где псионов совсем не сразу начали подобающим образом контролировать. Страшные годы были, Геслер, по-настоящему страшные.

А ещё единственные за последние лет триста, когда численность населения планеты просела настолько сильно и резко. Вот людей было четыре с половиной миллиарда — и вот осталось чуть больше трёх. Рождаемость не падала, а росла, но псионические силы поначалу собирали обильную жатву. Это продолжается и сейчас, но за счёт общих усилий сильнейших «игроков» на планете последствия не столь ужасающи.

— И потому для народа рисуют такой безобидный образ псиона? — Ответ на самом деле был очевиден, но поддержать разговор всё-таки требовалось.

— Не только поэтому. Жестокий человек, пробудившись, так или иначе приспособит свои способности для утоления своей жажды. Аналогично и обратное, впрочем. Просто мы не оставляем надежды на то, что рано или поздно псионика станет в большей мере созидающей силой, а не разрушающей.

— Сейчас это звучит сродни мечте идеалиста.

— Это она и есть. — Ворошилов избавился от остатков сигары, развеяв ту по ветру. — Но каждый человек, однажды побывавший в бою, будет всеми силами стремиться к миру. В ином случае это уже и не человек вовсе. Пойдём, они подъезжают.

За время разговора мы никуда от основного входа не ушли, и потому вереницу автомобилей мне удалось ощутить сразу, как только обер-комиссар сообщил о приближении желанных гостей. В пассивном режиме я не растягивал своё восприятие, дабы не перегружать разум, но в целом у меня получалось заглядывать неприлично далеко. Сейчас же это не потребовалось, ибо мои потенциальные наставники с сопровождением уже находились в зоне прямой видимости.

— Не пытайся им угодить: будет только хуже. — Напоследок бросил мужчина, выступив вперёд.

Из первой, остановившейся напротив нас машины выгрузился опрятного вида крепкий старик с аккуратнейшей бородкой а-ля дровосек, в деловом костюме и с тростью, рукоять которой венчал герб Российской Империи: двуглавый коронованный орёл с державой и жезлом в лапах. Его выцветшие от времени карие глаза выглядели очень даже живыми, и в меня он взглядом вцепился точно гончая в лапу не сумевшей сбежать добычи. А ещё он ощущался в ментальном плане аки вековой дуб в окружении жиденького кустарника — сопровождающих его псионов охраны и даже не менее старого коллеги. Такой же монолитный, непоколебимый и уверенный в себе. Телепат великой силы и опыта, увидевший в моём разуме не нечто его пугающее, а новый, любопытный вызов. И мне очень, очень нравилось то, как ощущался этот старик!