Амурский Путь (СИ) - Кленин Василий - Страница 39

Конечно, у чернорусского войска нет ни сил, ни времени на долгую осаду. Но вот попытаться ворваться в городок с наскока, хитростью — можно попробовать. Не выйдет — уйдем. Но, если выйдет — можно не только сильный удар по империи нанести. Но и освободить Абуная! Привезти Бурни его родного отца — наверняка это укрепит дальнейшую дружбу народов.

… — Проходи, Удбала, садись! — Дурной уже разливал по чашкам соленый монгольский чай с плавающим в нем жиром, пока грузный чахарец неловко устраивался на кошме, недовольно подпихивая под себя подушки. — Совет твой нужен.

Перед монголом развернулась большая карта на куске кожи. Амурские земли тут были прорисованы с изумительной тщательностью, но, чем южнее, тем более пустым выглядело пространство.

— Ты же знаешь, где находится ставка чахарского правителя?

— Я могу ее найти, — настороженно ответил монгол.

— А за сколько до нее можно дойти от нас?

— Если Вечное Синее Небо снизойдет — то за месяц.

— А если нужно идти вот так: сначала до Мукдена, а потом до ставки Бурни?

Удбала поднял обе брови, что делал в особых случаях; несколько раз перевел озадаченный взгляд с Дурнова на карту и обратно.

— За два.

— А, если придется войском идти? Конным.

Чахарец аж закашлялся, забыв напрочь о сохранении лица.

— Можно и за три… Большак.

— И идти нужно будет зимой, — добил приятеля Дурной.

Удбала лишь фыркнул смачно своими полными губами.

— Тут и считать не надо — не дойдет войско зимой. Ни конное, ни пешее.

— Надо, Удбала. Очень нужно, чтобы войско дошло, — нагнулся Большак к чахарцу, а потом поведал тайну ближайшего будущего.

Тот поверил сразу. Долго молчал, чесал пальцами жидкую бороду.

— А тебе это зачем, Большак? Почему ты хочешь помочь князю Бурни?

— Я хочу, чтобы Цины проиграли.

Удбала кивнул.

— Ну, тогда давай думать.

Глава 39

Бурлил и кипел городок Темноводный. Он и так был самым большим поселением в Руси Чёрной, но к середине декабря сюда понаехали многие сотни людей со всего края. Выступать в многомесячный поход решили именно отсюда. В принципе, от этого острога до Мукдена ненамного дальше, чем от Болончана. Зато там пришлось бы идти по густонасаленной долине Сунгари. Слишком рано враги узнали бы о странном отряде. А из Темноводного путь лежит по той же дороге, по которой Дурной с Аратаном ходили за даурскими пленниками: по достаточно пустынной долине реки Нонни; после по землям, населенным даурами; затем по окраине большой степи и только в конце — по собственно маньчжурской территории.

Едва на Амуре встал крепкий лед, в Темноводный стали свозить разнообразные припасы. Казалось, последние два года вся Русь Чёрная только и делала, что их копила. Прежде всего, нужна была еда, причем, не только людям, но и лошадям. Даурские коняшки, конечно, непривередливые и способны питаться травой из-под снега… Но для этого им нужно весь день тебеневкой заниматься — пастись на одном месте. Только задача у лошадок другая — отмахивать в день хотя бы верст по 40–50. Так что кормить их нужно зерном, и зерно это надо везти с собой. И на перевозку потребуются дополнительные кони — Тугудай прислал в острог целый табун в 200 голов. Для людей, кроме зерна, заготовили и мяса с салом, и орехов с ягодами. Тут зима даже на пользу пошла — можно не бояться, что продукты в пути попортятся.

Но это был единственный плюс. В остальном же люди хмурились и мрачнели, предвкушая холодный зимний поход. Утешало лишь то, что самый трудный участок пути ждет чернорусов в самом начале: пока перевалят за отроги Малого Хингана. После этого войско двинется по ледяному шоссе Нонни строго на юг. Так что, в январе, когда придут самые лютые холода «экспедиционный корпус» Руси Чёрной окажется в гораздо более низких широтах. Но теплыми вещами, одеялами и прочим озаботились с таким же тщанием, как и оружием.

А оружие было на высоте. В сводный отряд вошли чуть более пятисот человек: все триста драгунов; сотня легкой даурской конницы, которую, при этом неплохо одоспешили; около сотни темноводских казаков — пушкарей и лучших стрелков-пищальников, которых отбирали и по навыкам верховой езды; и полсотни лучших лучников Индиги, которых также весь остаток осени обучали управлению конями. Этому войску отдавали лучших лошадей, лучшие доспехи. Запасы пороха подготовили в изобилии. Взяли с собой и артиллерию: две большие пушки на случай осады и шесть малых. Для них были изготовлены колесные лафеты, но пока орудия везли по-старинке: в кожаных люльках меж двух лошадей. Лафеты катили порожними — только так оставался шанс не разбить их в пути.

Груза вышло очень много. Поэтому на пятьсот человек в отряде вышло 1600 лошадей: по две на каждого всадника, плюс обозные животные. Для последних пришлось с собой взять еще шесть десятков некомботантов-извозчиков. Что опять же привело к увеличению необходимых запасов — и необходимости новых лошадей.

«Так, стоп! — схватился за голову Дурной. — Это порочный круг».

Войско выступило в поход 18 декабря. И первые дни оказались безумно тяжелыми. Горы за Амуром не ахти какие, но все равно приходилось петлять, кружить. Кто-то постоянно останавливался, что-то ломалось. На ночевках люди и кони отчаянно мерзли, случились даже две смерти… О заявленной скорости 50 верст в день даже мечтать не приходилось. Но всё-таки вышли в долину Нонни. Здесь, по счастью, немного потеплело, отряд уже притерся, пристроился к походному режиму — и за четыре дня чернорусы прошли едва ли не 300 верст!.. А потом ударила вьюга, и за два дня прошли верст по 10–15.

Лошади ели как не в себя. За три недели пути чуть ли не половина запасенного зерна ушла. Командиры собрались и решили даже прирезать полсотни животных. Все равно они уже ничего не везли. Мясо можно людям дать, и тогда больше зерна для лошадей останется. А количество ртов сократится.

Тут у Дурнова имелась маленькая надежда. Отряд входил в земли, где жили дауры, переселенные сюда 30 лет назад. Среди них было немало тех, кто помнил и уважал Тугудая. «Хан» заранее послал в эти места верных людей и попросил заготовить провиант. Заготовить и спрятать в тайных местах. Эту заначку найти удалось, но она войско сильно разочаровала: пудов десять пшеницы и гаоляна, да полный сарайчик хорошего сена.

В тайном месте войско решило встать на дневку: отдохнуть, привести себя в порядок и скорректировать цели.

— До Мукдена-то хоть дотянем? — спросил Большак после того, как подсчитали имеющиеся запасы.

Дело в том, что согласно плану, еда нужна была только до Мукдена. После него (независимо от того, будет захвачен город или нет) предполагалось, что чернорусское войско начнет промышлять грабежами. Все-таки это уже Хартленд империи Цин, а значит — вокруг враги.

А вот до Мукдена грабить никак нельзя. Потому что «экспедиционный корпус» стремился до последнего момента сохранить инкогнито. Он процентов на 80 состоял из азиатов. Почти все они были одеты и снаряжены, как монголы или местные северные народы. Ну, чем не Восьмизнаменное войско! Будет такое ехать мимо деревни — молча и грозно — разве у местных мужиков возникнут вопросы?

Если грабить не начнут, то не должны.

В Болончане даже несколько знамен с драконами вышили — синие с красной каймой. Это Тугудуай посоветовал: В Синее с каймой войско входило немало северных племен: дючеров, солонов, дауров. Покойный Шархуда тоже к этому войску относился. Так что можно закосить!

— Не знаю, — покачал головой Аратан. — Предлагаю забить еще лошадей — хоть, пару десятков. Всё равно, уже появились больные и хромые.

На месте днёвки оставили дюжину больных и отмороженных — местные дауры пообещали позаботиться о них, а как потеплеет — доставить в Темноводный. Ранним утром войско выступило в путь, и ушло с русла реки. Конечно, к Мукдену можно было двигаться по льду еще не меньше недели. Но места становились всё более густонаселенные, и, даже размахивая сине-красными флагами, был велик шанс спалиться. «Экспедиционный корпус» отклонился чуть к западу и пошел на юг по краю Великой Степи. Удбала снова стал главным проводником — эти места ему были знакомы.