Однажды в лунную полночь - Финч Кэрол - Страница 37

— Для тебя — пожалуй, но, черт побери, Люсьен, я и не думал, что ты такой трус. Люсьен вспыхнул:

— Я просто пытаюсь сохранить мир.

— Ты пытаешься уйти от неизбежного, и сам это прекрасно понимаешь. Подумай-ка лучше хорошенько, иначе всю оставшуюся жизнь жалеть будешь. Микаэла начинает вспоминать прошлое, и если ты не скажешь ей правды как можно скорее, вся эта интрига обернется для тебя сплошным кошмаром.

Люсьен в ответ только покачал головой.

— Я знаю, ничто не длится вечно. Именно поэтому надо дорожить каждым днем радости.

— Удобная философия, — презрительно заметил Вэнс. — Тогда приготовься к тому, что настанет день и этот карточный домик рассыпется. Когда Микаэла вспомнит все то, что ты от нее скрываешь, тебе не удастся выбраться из пропасти, в которую ты неизбежно рухнешь. В этой шулерской игре как бы тебе самого себя не обмануть.

Услышав шелест шелковой юбки и легкий переливчатый смех, Люсьен поднял голову. На пороге стояла Микаэла. Словно солнце пробилось сквозь шторы, когда она вошла в каюту. Микаэла стремительно бросилась к нему, обвила руками шею и нежно поцеловала. Заметив, что она тут же перевела взгляд на кровать, Люсьен довольно улыбнулся.

— Если ты не против, Вэнс, — проговорил он, не отрываясь от горящих глаз жены, — мы бы хотели ненадолго остаться одни.

Вэнс с упреком посмотрел на друга и вышел, Люсьен же поспешил выбросить из головы воспоминания о неприятном разговоре. Сейчас его занимала только Микаэла. Может, Вэнс и не понимает, что нельзя нарушать райское блаженство, но он-то знает это отлично. Так счастлив он уже давно не был. К тому же исцелять раны, нанесенные Микаэле, — разве это преступление?

— Я во все уголки заглянула на этом судне, — сообщила Микаэла, расстегивая пуговицы на его кремовой рубашке, — кроме капитанской кровати…

Люсьен задержал ее руку, уже подбиравшуюся к самым чувствительным местам.

— Здесь сейчас вся команда. К тому же меня ждут на складе клиенты…

— Ну так подождут еще несколько минут, капитан. Ваше присутствие и мастерство требуются немедленно в другом месте. — Микаэла покончила с пуговицами и осыпала его грудь поцелуями.

«А, к черту все!» — подумал Люсьен. Впереди дорога в Бостон, потом обратно, и все это время он будет лишен восторга беззаветной любви Микаэлы. Глупо упускать такой момент.

Люсьен подхватил Микаэлу на руки и понес к кровати, но, наклонившись, чтобы поцеловать ее, не удержался, и жена слегка ударилась головой о спинку кровати.

— Надеюсь, я не сделал тебе больно? — встревожился Люсьен.

— Нет-нет, дорогой, не беспокойся, — прошептала она. — Все хорошо… Или, вернее, сейчас будет все хорошо.

Люсьен уложил ее на кровать: ему не терпелось вновь овладеть любимой, чтобы сладостные воспоминания об их близости взять с собой в Бостон. Они занялись любовью с той всепоглощающей страстью, которая уничтожает само время. Пусть Люсьен и переписал прошлое, но ради нескольких недель счастья, что они пережили вместе, это стоило сделать. Блаженство рая облегчит ожидающие его впереди муки ада. Успокоив себя этой мыслью, Люсьен погрузился в волны неслыханного восторга…

Глава 15

— О Господи, как же я люблю тебя! — шептала Микаэла, обессиленная последним объятием. — Ты и представить себе не можешь, насколько пустой была моя жизнь до того, как ты в ней появился.

Люсьен слегка прикоснулся к ее припухшим от поцелуев губам, словно для того, чтобы слизнуть с них последнюю каплю меда, а затем поднялся. Микаэла молча наблюдала за тем, как он одевается, собираясь на встречу с покупателями; она собиралась сказать Люсьену, что он будет отцом, но сначала хотела услышать от него признание в любви. Увы, слов, которых она так жаждала, он пока не произнес. А может, Люсьен раньше говорил их и она просто забыла? Или этот человек привык выражать свои чувства иначе, не на словах?

Люсьен ведь все равно любит ее, разве не так? После того несчастья он проводит с ней целые дни. Они веселятся, поддразнивают друг друга, занимаются любовью. Отправляясь в город, он неизменно возвращается с подарками. Он купил ей изумрудное ожерелье, а три дня спустя появился с обручальным кольцом взамен того, которое она носила прежде, и украшено оно было такими яркими бриллиантами, что она даже зажмурилась! Разве эти подарки не являются свидетельством любви? А может, наоборот, это компенсация ее отсутствия или знак сострадания к несчастной, потерявшей память?

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Микаэлы, заставив серьезно задуматься.

— Мне на днях придется уехать, дорогая, — нехотя сказал Люсьен, надевая башмаки. — Я и так засиделся на берегу. Вэнс просится на несколько дней в отпуск, так что в Бостон отправлюсь я.

Микаэла не сводила глаз с широкой спины мужа, с удовольствием наблюдая, как перекатываются на ней мышцы, однако то, что Люсьен не предложил взять ее с собой, ей вовсе не понравилось. Но и навязываться она ни в коем случае не хотела. Ей уже было известно, что до случившегося с ней несчастья Люсьен был занят морской торговлей, и пока он оставался на берегу, целиком поглощенный ее персоной, дело стояло. Гордость не позволяла Микаэле становиться камнем на шее мужа; к тому же, оставаясь вдали от нее, Люсьен, быть может, лучше поймет, насколько она ему нужна.

— И долго тебя не будет? — Она с трудом подавила желание снова прикоснуться к нему.

— Неделю, а может, чуть больше.

— Ну что ж, думаю, я найду чем заняться в твое отсутствие. — Микаэла лукаво улыбнулась.

— Только смотри, чтобы это было действительно «чем», а не «кем», особенно если это «кем» — мужского рода. Мне будет весьма печально узнать, что на моем месте появился другой.

— А ты сам-то, часом, не из тех мужей, что ни одну юбку не пропускают? А то мне приходилось слышать разговоры, будто многие аристократы заводят себе любовниц.

Люсьен наклонился и положил ей ладони на обнаженные плечи.

—Может, оно и так, но мне среди этих джентльменов делать нечего — моя ненасытная женушка из меня все соки выпивает. И запомни: кроме тебя, мне никто не нужен. — Он слегка прикоснулся к ее щеке губами. — Надеюсь, ты будешь все время повторять себе это, пока меня не будет.

— Люсьен, ты действительно… — Микаэла запнулась — ей вовсе не хотелось силой вытягивать у него признание в любви. — Когда ты отправляешься в Бостон? — спросила она.

— На рассвете. — Люсьен выпрямился и двинулся к двери. — Если хочешь вернуться в город, Вэнс тебя проводит.

— Послушай…

— Да? — Он обернулся, выжидая.

— Нет, так, ничего…

Люсьен закрыл за собой дверь, и Микаэла, встав с постели, принялась собирать разбросанное белье. При взгляде на деревянную спинку кровати ей начали вспоминаться странные подробности. В этот момент Микаэла готова была поклясться, что когда-то уже лежала в этой каюте, только не на кровати, а под ней. Странные шутки играет с ней ее воображение!

Недоверчиво обводя взглядом каюту, Микаэла сделала открытие, что может назвать любую вещь здесь не только по-английски, но также по-французски, по-испански и на латыни. Разве она знает так много языков?

Микаэла потерла виски. Может, это от удара о спинку кровати, когда Люсьен споткнулся, открылись какие-то потайные шлюзы памяти? Чего бы только она не отдала, лишь бы узнать побольше о своей жизни до брака — никто вокруг не мог понять, как мучительно жить без воспоминаний.

Почему-то ей казалось, что Люсьену не хочется, чтобы она помнила свое прошлое, а может, для него лучше, чтобы она все забыла?

Стараясь прогнать назойливые мысли, Микаэла поспешно натянула на себя платье. Пожалуй, она не была бы столь подозрительна, если бы знала наверняка, что Люсьен любит ее. А вдруг у нее была интрижка, пока ее муж находился в плавании, и именно поэтому он так настаивает, чтобы она держалась в его отсутствие подальше от мужчин?

Микаэла наказала себе не забыть расспросить обо всем этом Вэнса; хоть что-то о ее прошлом ему непременно должно быть известно — не зря же он говорит на эту тему так неохотно. А может, именно с Вэнсом у нее был роман и этот ребенок, что растет у нее в чреве, вовсе не от Люсьена?