Агитбригада 2 (СИ) - Фонд А. - Страница 26

— Ты в нём слишком красивая, — деланно нахмурился я. — все мужики на тебя пялиться будут!

— Так ты ревнуешь! — серебристым колокольчиком рассмеялась Изабелла, — а я-то уже решила…

Что она там себе решила осталось непонятно, потому что в этот момент кукла, страшно вращая глазами и вертя руками-ногами, переваливаясь как краб, поползла прямо на Изабеллу.

Даже меня проняло.

Увидев такое, Изабелла заорала не своим голосом:

— Аа-а-а-а-а! Генкаа-а-а-а! Что это⁈

— Где? — спросил я с наивным видом.

— Вот! Ч-что это⁈ — опять завизжала она и бросилась мне на шею.

— Ты меня сейчас задушишь, — прохрипел я, стараясь высвободиться из тисков не по-женски сильных пальцев, и прошипел в сторону куклы. — А кое-кто там навеки и останется!

Но Изабелла меня не слышала, она продолжала истошно орать.

— Аа-а-а-а-а! Генкаа-а-а-а! Аа-а-а-а-а!

С трудом разжимая её пальцы по одному, я оторвал перепуганную Изабеллу от себя. Она реально до смерти перепугалась, зубы её аж стучали.

— Во-о-он! Оно-о-о-о! — прохрипела она, а кукла всё приближалась.

— Да где оно? — спокойно спросил я, — я не пойму, что с тобой?

— Аа-а-а-а-а! — продолжала вопить Изабелла.

— Ладно. Ты тут посиди, а я схожу доктора тебе вызову, — сказал я, направляясь к двери. — Это не займёт много времени. Он на соседней улице живёт.

— Ч-ч-что-о-о⁈ Н-н-нет! — перспектива остаться наедине с куклой Изабеллу явно не вдохновила, и она подскочила и пулей вылетела из комнаты.

Я запер за ней дверь и с облегчением сел отдыхать в кресло.

— Так! Одну отвадили! — удовлетворённо сказала кукла голосом Еноха.

— Пожалуй да, — не смог устоять от мелкой мести я, — вы доказали, что полезнее, когда вы в кукле. Так что, пожалуй, вытаскивать вас оттуда я спешить не буду.

В ответ раздались возмущения и проклятия застрявших призраков.

Весь следующий день у меня был «не аптечным», то есть свободным. Поэтому я решил сходить на агитбригаду. Гудков упоминал о репетициях. Агитбригадовцы репетируют, как и положено, один я ещё ни разу ни на одной репетиции не был.

Нехорошо.

Зная, что творческие люди спят долго и раньше десяти туда не заявятся, я решил прошвырнуться по городу. Во-первых, нужно прикупить теплую одежду. Здесь, в городе, ноябрьская погода особо не чувствовалась — близость домов, пусть хоть малочисленные, но автомобили — всё это повышало температуру и делало микроклимат мягче. А в чистом поле там и холод, и ветер — в своём сюртучке и куртке я долго так не пробегаю.

Но рынок утром тоже был почти пустой, если не считать толстую тётку, которая продавала рыбу и тощего мужика, который продавал молоко. Всё наоборот.

Так как мне ни рыбы, ни молока не надо было, то я побрёл на агитбригаду, понимая, что придётся долго ждать, пока народ подтянется на репетицию. Куда девать время, я совершенно не знал. От всего этого мне было грустно. Вдобавок, тревожило то, что с призраками я ничего так и не решил. Как их вытащить оттуда я совершенно не знаю. С собой тащить куклу было бессмысленно: она может, разве что ручками-ножками подвигать. Если раньше тот же Моня позвал Фаулера и спас мне жизнь, то сейчас, без поддержки призраков, я чувствовал себя, словно голым.

Затем мои мысли опять перепрыгнули на Моню и Еноха в кукле. Срочно нужно подумать, как я могу это использовать? Нужно обязательно провести еще эксперимент и даже не один — проверить, этим заклятием я могу загонять призрака только в куклу или в другие предметы тоже? Можно же попробовать в другую куклу, к примеру, из фарфора или из ткани. А можно в другие игрушки и предметы, например, в лошадку, в мячик, в клубок ниток, в подсвечник?

Но главное, нужно понять, а что это дает? Ну, кроме того, если надо напугать кого-то: двигающаяся кукла — это, наверное, одно из самых ужасных зрелищ, которые я встречал. У нас, в моём времени, даже фильмы ужасов такие были. Кстати, об ужасах, а что если попробовать этим заклятием дух в труп загнать? Бр-р-р. Как подумаю о перспективах, аж голова кругом идёт!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кстати, очевидно, полный текст этого заклятия и помог злому духу попасть в сороку. Но тогда вопрос: а может же быть, что это не Лазарь был плохой? Может быть в него тоже злой дух загнали?

Неожиданно почему-то вспомнилась Аполлинария в психушке. А потом в голову пришла мысль, что, может, и генкин отец не просто так застрелился? Вот до сих пор не пойму простую вещь, зачем миллионеру в расцвете сил вдруг стреляться? Можно же было уехать в Париж. И тот дух, что встретился мне в квартире — может, это он влез в тело генкиного отца и заставил его застрелиться. Хотя зачем? В общем, надо еще раз посмотреть на эту Аполлинарию.

Я вздохнул. Всё так непросто. Вдобавок начала накапливаться какая-то, скорей всего моральная, усталость — все эти калейдоскопом сменяющие друг друга события, отсутствие Интернета, кофемашин и элементарного комфорта, хроническое одиночество (я так и не смог воспринимать людей из этого времени на равных, такой себе снобизм попаданца, что ли) — всё это меня окончательно замучило. И, если раньше, у меня отдушиной сперва был тот же Енох, потому что до этого я никогда с призраками не общался, потом появилась Изабелла, то сейчас это всё уже приелось, и стало обыденным.

Значит, нужно искать новую отдушину. Иначе — сойду с ума.

В общем, брёл я, брёл по дороге на агитбригаду, жалел себя и искал отдушину, перебирая варианты, и вдруг практически нос-к-носу столкнулся с Виктором, Сменой и толстым Ванькой из пятой бригады трудовой школы имени 5-го Декабря.

— Капустин! — выдохнула изумлённая Смена.

— А ты что здесь делаешь в рабочее время⁈ — моментально наехал на меня Виктор.

— Прогуливает, не видно, что ли! — сразу же поддержал лидера толстый Ванька.

Если бы я был действительно Генкой, пятнадцатилетним оболтусом, может быть меня эти наезды и смутили бы. Но я был мной. Поэтому молча обвёл их взглядом и с лёгкой насмешкой спросил, отвечая вопросом на вопрос:

— А что здесь делаете вы? Разве уроки в школе на сегодня отменили?

Ребята замялись и начали терять приоритет, Виктор, как старший, почувствовал это и моментально опять напал:

— Капустин! Ты почему это не отвечаешь⁈

Я склонил голову и смерил Виктора ничего не выражающим пристальным взглядом:

— А я потому и спросил, что вы здесь делаете. Так как мой ответ зависит от вашего.

— Как так? — спросил простодушный Ванька.

Смена фыркнула:

— Цену себе набивает!

— А вот так, — начал объяснять я Ваньке, — если у вас рабочее задание от школы — то я отвечу, а если увольнительная на дневной отпуск, — то я пошлю всех на три весёлых буквы.

— Да ты хам, Капустин! — возмутилась Смена, которую я подчёркнуто проигнорировал.

— Не слышу ответа, — с нажимом сказал я.

— Мы по делам школы, — ответил Ванька и испуганно посмотрел на недовольного Виктора.

— Мы поднимем вопрос о твоей дисциплине на СТК! — пригрозил мне Виктор. — Гуляешь в рабочее время! А, между прочим, за твоё обучение школа продуктовый набор этому аптекарю передала.

Смена согласно фыркнула.

— Какой дисциплине? — поморщился я, — у меня сегодня в аптеке выходной. График можешь сбегать проверить. А сейчас я иду на агитбригаду. Репетиция у меня.

— Уже рабочий день давно начался, — не глядя на меня, хмыкнула Смена и демонстративно посмотрела на огромные часы на городской ратуше.

— У кого начался? — соизволил повернуть голову к ней я, — на агитбригаде работают артисты. Это творческая публика. Они поздно начинают, зато работают за полночь. Такой воту них график. Я и так раньше времени иду, слова хочу подучить.

— Репетиция! — внезапно наехал на меня всегда трусоватый Ванька, — лучше бы ты тогда нормально репетировал, мы бы номер на конкурсе не продули. Эх ты! А ещё товарищ называется! Мы из-за тебя последнее место, между прочим, заняли!

Я аж оторопел. Ну ничего себе заявления. Не хватало еще, чтобы они сейчас на меня все свои неудачи навесили.