Добрые Люди (СИ) - Тихонов Дмитрий - Страница 72

— Мэри, мы отойдём, — сообщил он жене и поманил меня к выходу.

Покинув кабак, блондин миновал окна заведения и скрылся между фургонов. Я последовал за ним.

— Слушай, Гари или как там тебя? — Отец Кэти сложил руки на груди демонстрируя внушительные мускулы. — Я благодарен тебе за то, что вернул мою дочь домой, за ливры, которые я могу вернуть тебе сейчас же, но я вижу, что ты никакой не купец. Так что выкладывай, что тебе надо.

— Всё верно, — я не стал юлить. — Ливры оставь себе. Дам ещё пять, если скажешь цирковым, что я твой давний друг и убедишь хозяина нанять нас в качестве сопровождающих.

Блондин задумался.

— Ты с женщиной? Кто она?

— Владеющая, — скрывать это не имело смысла.

— Ну уж нет! Ты видел, что твориться в городе?

— Видел, и поэтому мы желаем покинуть Тизу как можно скорее. Сразу отвечу, — я поднял руку предвидя его вопрос, — мы к бунту никакого отношения не имеем.

— Тогда почему же не обратиться в канцелярию? Вам выдадут подорожную грамоту.

— Послушай, — я приблизился к нему. — Стал бы я спасать твою дочь и уж тем более давать ливры твоей жене, будь я лазутчиком? Нам срочно нужно покинуть Тизу — вопрос жизни и смерти. А если мы пойдём в канцелярию, то госпожу владеющую замучают проверками и затянется это всё на неделю две, а их у нас нет.

Он долго изучал меня взглядом, кусая губу и наконец сдался:

— Ладно. Ливры мне твои не нужны. За дочку обязан тебе. Скажи одно — кто ты? Кому мне возносить молитвы?

Пришла моя очередь изучать его.

— По делам их узнаете их, — сказал я. — Всякое хорошее дерево приносит добрые плоды, а плохое — худые.

Блондин ахнул. Ноги его подкосились, и он ухватился за борт повозки.

— Доб… доб…

— Успокойся, — я улыбнулся.

— Я знал, — выдохнул он и глаза его просияли. — Знал.

Отец Кэти вытер рукавом проступившую испарину на лбу.

— Я Грегор. — Он протянул руку, и я пожал её. — Помогу. Постараюсь убедить Марко, что вы хорошие люди.

Я благодарно кивнул и отступил, пропуская Грегора вперёд. Пришлось идти на риск. Блондин, конечно, мог завопить, призвать стражу, но я в нём не ошибся: ведь не все верили в байки про Добрых Людей, кое-где ещё сохранилась память в народе о том, кто выступал заступником бедных и обездоленных в этом насквозь прогнившем мире. Грегор был как раз таким человеком. Но вот верил ли я в это сам? Сложный вопрос.

Грегор долго уговаривал хозяина труппы. Настолько долго, что мы с Тэсс уже помышляли покинуть кабак и попытать счастья через пару дней, когда мой поток восстановиться — идти напролом через стену ночью. Но блондину каким-то образом удалось договориться с Марко и нам выделили места в фургоне, в котором расположились беженцы.

Клирики и законники вопреки опасениям проверок не чинили — нас даже не стали проверять святой силой. Вначале я подумал, что хозяин этой труппы имел какой-то запредельный авторитет, но, когда в наш фургон залез щуплый мужичок с приколотым к отвороту мятого дублета значком торгового союза, всё встало на свои места. Мытарь добродушно улыбался, щурил глаза и тянул руку к каждому — люди ссыпали тому в ладонь монеты, а он скрупулёзно пересчитывал денье. Грегор заплатил двумя ливрами за всех нас и наотрез отказался принимать монеты у Тэсс.

Когда с «проверками» было покончено, открыли ворота и опустили подъёмный мост, выпуская обоз. Солнце клонилось к закату. В сопровождение нам дали двух клириков и с пяток конных аркебузиров: клирики ехали верхом во главе, а стрелки замыкали. Тэсс пояснила, что Южные ворота используются в основном для армейских нужд, а подъёмный мост соединяет ворота с каменным мостом, переброшенным через обрыв, и ведёт к одной из старых крепостей — Первый Клык. Из крепости можно спуститься к заставе Горного Полка, а оттуда уже на восточный тракт. Поэтому с нами сопровождение.

Наша повозка ехала четвёртой и как раз пересекла подъёмный мост. В фургоне имелись окна в виде нашитых кусков ткани на вырезы в пологе. Я скинул тесёмки с деревянных колышков и подкатал ткань. Из окна открывался вид на западную долину: слева над обрывом нависали круглые башни старых крепостей, прикрывающих Тизу с юго-запада; в самой долине всё так же стоял лагерь жандармов, не скажу, что в стане было вовсе безлюдно, но кавалеристов явно поубавилось. За лагерем, над бастионными крепостями клубился дым. С той стороны раздавались приглушённые звуки орудийных залпов. Порой над бастионами вспыхивали яркие шары и воздух шёл рябью в тех местах — видимо клирики сдерживали натиск владеющих ван Аудена. Ни осадный лагерь рёсинарцев, ни проложенные траншеи увидеть не удалось — крепости закрывали обзор.

— Прямо как у Сальсты, — прошептал я.

— Что? — переспросила Тэсс.

Я покосился в сторону людей, ехавших с нами.

— Можешь говорить, — улыбнулась владеющая. — Я ещё немного доработала заклинание и теперь мы не будем выглядеть для окружающих двумя идиотами беззвучно шевелящими губами. Для них мы говорим о… о погоде, например, или о ценах на шерсть.

— Удобно, — согласился я.

— Так что ты говорил?

— Вид из окна напомнил мне Сальсту.

— Э-э-э, это осада Сальсты? Война Гнева? Тридцать лет тому?

— Да, — я кивнул. — Тогда Вальто фон Уббэ впервые применил постепенную атаку и взял крепость за девяносто дней.

— Об этом нет упоминаний в библиотеках, — нахмурилась Тэсс. — В исторической хронике сказано, что крепость выбросила белый флаг через полгода. Ты ничего не путаешь?

— Нет. Наша рота тогда проложила последний апрош к гласису. Нортимцы так и не поняли откуда мы взялись.

— Но постой, — Тэсс обхватила подбородок пальцами. — Вальдо, сколько тебе лет?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Кажется, что помню себя именно с тех лет. С Войны Гнева.

— Но выглядишь ты лет на сорок.

Я вдруг осознал, что готов всё рассказать Тэсс: что имя моё Ролэн и родом я из забытой Создателем цванийской деревушке на границе с Нортимом; что разменял уже восьмой десяток; что пережил всех своих братьев и сестёр и что не смог присутствовать на похоронах отца. Мне хотелось рассказать о многом, но я подавил в себе это желание, впрочем, такое со мной случалось порой — хотелось выговориться — и Тэсс не была первой. Но видит Создатель эту тайну я унесу с собой в могилу. Боялся я вовсе не за себя, подобные знания способны утащить в ту самую могилу любого. Я знал, что в братстве умели манипулировать сознанием — делать так, что мы забывали какие-то эпизоды своей жизни. Надеялся, что однажды и со мной случится нечто подобное, что я наконец забуду всё, что помнить не должен и стану нормальным, но увы. Одному Создателю известно, как Ловчие братства проделывали подобные трюки, что, если вдруг они эти воспоминания могли каким-то образом прочесть? Нет. Тэсс я подставлять не хотел. Верно говорят в Довуре: меньше знаешь — крепче спишь.

— Вальдо, ты со мной? — Тэсс пихнула меня в коленку.

— Да, извини, задумался.

— Так ты хочешь сказать, что тебе за пятьдесят? Ну разве что ты участвовал в осаде Сальсты в десятилетнем возрасте.

— Нет, мне тогда было восемнадцать, — соврал я.

— А я в этом возрасте только поступила в академию. Как быстро летит время. Как будто было вчера, а уже разменяла третий десяток, представляешь?

Она улыбнулась от чего у краешков глаз её залегли морщинки.

— У тебя красивые глаза, — сказал я.

— Вальдо! — воскликнула владеющая. — Что я слышу? Неужели это комплемент?

Я промолчал. Попытался улыбнуться, но видимо улыбка вышла рассеянной.

— Что? — спросила Тэсс.

— Надо поспать, — я решил сменить тему. — Цирк едет на восток, алианец ждёт нас в предместье у северного тракта. У нас около недели до назначенной встречи. Я предлагаю ехать с труппой до первого крупного города, а оттуда сделать крюк. Как думаешь?

— Я тебе доверяю.

К восточному тракту обоз выбрался только к утру: нас долго не выпускали с заставы Горного Полка в силу отсутствия капитана. Ни подорожная грамота с печатями маркиза, ни заверения клириков не могли повлиять на сердобольного сержанта. Я невольно вспомнил десятника Валло, который вёл наш отряд через Белые Горы. Что с ним стало? Смогли тогда остатки разведчиков вернуться или их всё же достали изменённые? Вспомнился мне и мастер Ригго.