Заматерение (СИ) - Шарапановский Владимир - Страница 27

— Прав ты, прав. И вообще — прав тот, у кого больше прав. Получилось — наглядно и доходчиво. Я на своей шкуре осознал, — и, вздохнув, продолжил, — Но у творческих натур всегда так; «Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовётся…». Оттого, для ваших многоходовок, я абсолютно неподходящий кандидат.

— Я бы ни за что не взял! Это — то же самое, что удержать непредсказуемый разгул стихий, или лёд и пламень одновременно.

— Петрович, признайся — ты в детстве стишки не крапал? — поинтересовался у него умиленным голосочком. — А?

— Отстань! — рассердился Петрович. — С тобою беседуем о серьёзных вопросах, а ты снова со своими подначками.

— А чего сразу подначки?! Мудрец ещё в прошлом веке сказал: «Кто в молодости не был либералом — у того нет сердца, а кто к старости не стал консерватором — у него нет ума»[42], — попытался я урезонить собеседника. — Я, так остался во второй категории.

— Ладно, извинение принято, а насчёт Алексея подумаю, обсужу этот вопрос с руководством, если сочту это предложение полезным.

— Ну и отлично. Спасибо за понимание. — и сразу решил перевести дискуссию в позитивное русло. — А теперь прошу отобедать у нас, чем Бог послал. Домашние грибки и украинский борщ точно гарантирую. Бабуля готовила, под четким присмотром и при содействии вашего сотрудника, — приглашающее повел рукой в направлении кухни. — И правда — время обеденное, так что присоединяйтесь… присоединяйтесь…

За столом весело обсуждали последние события, но серьезных проблем не затрагивали. Ощущалась некоторая скованность, так как за столом сидели полковник и подчиненная ему лейтенант, Что налагало некоторые ограничения на беседу и поведение за столом.

Петрович тоже это ощутил и поддерживал светское общение. Поздравил бабушку с принятием её в Союз Писателей республики. Стал усиленно уверять, что внимательно прочёл все её книги, и они ему очень понравились. А ещё больше его внучке, и жена по просьбе девочки читает их каждый вечер перед сном.

А пока они тренировались в ведении светских разговоров, мне припомнились перипетии этого дела. Лучше бы уж это было мирное перепитие.

Там в СП, хоть и ощущался зубовный скрежет местных писателей (которых мало кто читает), но они были вынуждены проголосовать за приём. Две напечатанные книги у бабули уже имеются, к тому же переведенные на иностранные языки. Так как не только наши девочки занимались их переводом на английский, но и во многих странах социалистического содружества книги переводились и публиковались. А недавно к нам обратились из Италии и Франции насчет публикации их переводов.

Деятелей из СП это бесит неимоверно, но формального повода для отказа нет, а наоборот имеются — популярность и переводы на многие языки мира. Им на такое и надеяться не приходится. Так что действо проходило, как в Вороньей слободке: если отвернуться, то в кастрюльку обязательно плюнут, но предпринять что-то серьёзное не в их силах.

Теперь бабуля представитель творческой профессии и никто не вправе упрекнуть её в тунеядстве, так что из школы она может уволиться. И это очень своевременно и хорошо, а то я школу закончил, и её трудоустройство учителем потеряло всяческий смысл. Время на преподавание вряд ли найдётся, так как пропадает на встречах с читателями, и, как ни странно, всё чаще в трудовых коллективах. Книголюбы оценили её книги, а выполнять план по встречам с нашими писателями необходимо. Сам был в их шкуре и организовывал такие встречи. А тут книгу перед встречей читать не нужно, так как все давно прочли и смогут принять активное участие в обсуждении.

Бабуля уверяет нас, что ей такое общение помогает в работе. Позволяет более четко оценить читательский интерес и возможные шероховатости в тексте. Это способствует совершенствованию, и не позволяет застыть на месте. В целом, можно заключить — «Верной дорогой идёте, товарищи!»

Конечно, она засланный казачок и к национальной литературе не имеет отношения, но республика многонациональная и таковой оставалась издревле. До татарского нашествия была преимущественно заселена славянскими населением, и город Бельцы в XIII веке входил в состав Галицкого княжества.

Сейчас компактно проживают болгары и гагаузы, не говоря о многих других народах. В самом нашем городе — точно как в Одессе, Бердичеве и других городах черты оседлости, по довоенной переписи евреи составляли более половины населения города.

Так что писателям в интернациональном государстве невозможно было использовать их беспроигрышный козырь о неизбежной гибели национальной культуры. А их, таких ценных, непременно надо спасать и больше платить за книги. Пусть сначала научатся достойно писать, а потом будут плакаться, что мало читают, и ещё меньше покупают их книги.

Наверняка на них ещё и надавили сверху, так как в нашем и центральном издательствах вышла вторая книга цикла, и снова большими тиражами. Так что в нашей республике бабуля по количеству напечатанных экземпляров книг переплюнула всех.

Вот она нам за столом показывала в лицах, как выглядели многие видные мэтры при проведении голосования. Я там сам присутствовал и отметил, что получилось у неё — вполне схоже.

Я вовсе не «пикейный жилет», и у меня времени на пустопорожнее обсуждение мировых проблем никогда не находится. Но так и хочется высказать отлитое в бронзе — «Петрович голова, я лично свой палец ему в рот не положил бы»[43].

Пока я маялся с неожиданно свалившейся популярностью Алексея и Людмилы, настоящий полковник давно спланировал и действовал. Спустя пару дней Людмиле позвонила наша хорошая знакомая — заведующая кафедрой иностранных языков Университета, и сообщила, что той следует приступить к работе преподавателя кафедры в начале следующей недели.

Вот тебе бабушка и Юрьев день[44], а я так рассчитывал оставить её переводчиком и редактором у нас. Ан, нет. А пока ей следовало зайти на кафедру для оформления трудовой деятельности. И мы с ней туда и отправились.

Там нам показали оборудованный лингафонный кабинет и сказали, что со следующей недели Людмила будет ответственна за проведение занятий со студентами старших курсов и сохранность оборудования. Расписание занятий для групп уже составляется.

Если говорить об удивлении моей спутницы, написанном на её лице, то на ум приходит только: «Без меня, меня женили», если это к ней применимо.

Она рассматривала аппаратуру лингафонного кабинета и вряд ли могла понять для чего та предназначена и как ею пользоваться. Потому я похлопал её одобрительно по руке и сказал, что она обязательно справится, и я ей обязательно помогу в этом вопросе, так как хорошо разбираюсь в современной технике.

Сам внимательно просмотрел и отметил некоторые моменты, на которые придётся обратить внимание руководства кафедры в ближайшее время. Пока Людмила будет осваивать технику и знакомиться с методикой они обязательно выплывут. Тогда и поставим вопрос перед руководством. Я-то примерно стал вникать в замысел Петровича.

Помнится, что я рассказывал о своих занятиях в лингафонном кабинете на курсах иностранных языков и также изложил методику их проведения. А он, оказывается, намотал всё на ус, и рассудил, что погружение в языковую среду поможет скорому освоению языка или некоторых различных диалектов.

У нас занятия в лингафонном кабинете проводили только на третьем году обучения, когда из нескольких групп оставалась одна сборная, так как кабинет был один, а групп было несколько. И только желающим потратить на совершенствование знания иностранных языков целых три года был необходим в первую очередь.

Намёк совершенно ясен, и мне следует поделиться своим опытом проведения таких занятий с новым преподавателем кафедры. Совместно составить и улучшать методику их проведения. Судя по имеющемуся оборудованию, Петрович слушал очень внимательно, и ещё тогда задумал организовать подобный лингафонный кабинет.