Что нас не убивает (СИ) - Серов Дмитрий Олегович - Страница 37

— Интересно. Получается камергер переживает за свою жизнь куда больше чем за жизнь принца. Стоит к нему присмотреться повнимательней. Поговори с охранниками еще, выпей с теми кто сменился с вахты, перебросься в карты, и выясни какие отношения между камергером и принцем.

— Выпить и переброситься в карты? Старые боги, эта работенка начинает мне нравиться. — Улыбнувшись наемник встал с кресла. Лицо его вдруг посерьезнело, в голосе отчетливо улавливалось фальшивое подобострастие. — И еще, инквизитор Фарелл. Для того, чтобы заручиться доверием стражи, мне необходимо вызвать их сочувствие. А сочувствует служивые люди только тем у кого хреновые командиры. Поэтому нам с вами стоит придерживаться максимально рабочего этикета.

Девора понимающе кивнула. Плохо что она сама об этом не подумала. Происшествие в лесу, через чур расположило её к наемнику. У верей Дамиан остановился.

— Не могу не сообщить. — На губах его заиграла лукавая ухмылка. — Мне пришлось, исключительно в рабочих целях, признаться стражникам что вы редкостная сука, и на протяжении долгих десяти минут обсуждать ваш зад. Служивый народ оценил его по достоинству.

Девора с трудом подавила желание запустить в него чем-нибудь, наблюдая как наемник покидает комнату.

Глава 23. Решения

Флёр резким рывком встала с кровати. Выглянув в окно, она убедилась, что ночь, сообразно законам природы, уже давно заволокла густой тьмой окрестные леса и горы, протянувшиеся на километры вокруг. Снег, стремительно тающий с приходом весны, весело, не по ночному поблёскивал в свете новой луны. Однако кое в чём эта ночь схалтурила. Так и не подарила ученице Седого сон. Обычно она засыпала, едва коснувшись подушки, причём в любых обстоятельствах и при каком угодно шуме. Если говорить честно, то и подушка не являлась таким уж и обязательным атрибутом. Хватало любой поверхности, к которой можно прислонить голову. Но эта ночь оказалась совершенно иной. Сон наотрез отказывался принимать её в свои сладостные объятия.

Конечно, Флёр догадывалась почему. Всё этот маг, что поселился у них в доме две недели назад. На протяжении всего этого времени он жил с ней и её старым учителем под одной крышей. Каждое утро он принимал активное участие в их беседах. Если раньше целью утреннего разговора было обучение Флёр, то теперь она всё больше служила для того, чтобы Фокс наверстал упущенное, постепенно узнавая о событиях, произошедших в мире, в период его отсутствия. Несмотря на то, что Конрад перетягивал на себя внимание её учителя, Флёр нравилось его присутствие, он удивительным образом дополнял Седого. Он был терпеливей, там где старый маг, начинал нервничать, он мог объяснить ей что-то, с другой стороны, приведя примеры, которые Седой либо не придумал, либо откровенно не одобрял. При этом она не могла не отметить их сходство. Не смотря на то, как жарко они спорили по ряду вопросов, например, о принципах управления государством или о формировании цен на пряности привезенные с Удачного, Флёр видела, как одинаково они смотрят на нее, когда она, по их мнению, сморозит какую-то глупость. Многие привычки у них были общие, сходные жесты и манеры. За исключением улыбки. Старик чащ всего был серьёзен, хмуря обрамленное седыми волосами лицо. Конрад же постоянно улыбался. Флёр вскоре пришла к выводу, что улыбкой этот человек может общаться, вообще не используя слов. Одними губами он мог обидеть и похвалить, расстроить и обрадовать. Так и проходили их дни, в беседах и уроках. А ещё маги тренировались. Каждое утро, задолго до того как Флёр встанет Фокс и Седой приступали к различным упражнениям. Они отрабатывали приёмы с артефактами, проводили магические дуэли, подобные той, что Флер видела в первый день. В их занятия входили тренировки на концентрацию, реакцию и контроль. Но больше всего Флёр нравилось наблюдать, как они фехтуют. Если в магическом искусстве, Седой пока превосходил своего ученика, хотя тот и был на недостижимом уровне, то во владении мечом Фоксу равных не было. Он фехтовал изящно, быстро и решительно, чаще всего он пользовался лишь мечом. игнорируя щит и делая ставку на свою скорость и реакцию. Он двигался с тягучей плавностью, Флёр порой тяжело было понять, когда одно движение Конрада переходило в другое. Не менее тяжело приходилось и Седому. Во время спарринга Конрад будто играл со старым наставником, иногда позволяя ему наступать весь бой, а в конце лишив его равновесия одним метким уколом, а иногда наступая как буря в океане, яростно и непреклонно, совершая атаки молниеносно, на первый взгляд безрассудно и практически безумно. С каждым днем молодой маг набирал форму. Они с учителем обсуждали это, а Флёр слушала их. Она никак не могла понять, о какой проблеме Конрада они говорят, что с его силой не так и почему старик считал, что Фоксу еще нужно заниматься и заниматься. Но ни один из них не собирался ей ничего объяснять.

Время шло и Флёр стала замечать, что Седой с каждым днем становится всё более хмурым. Конрад же всё меньше участвовал в их занятиях и всё больше проводил время своей комнате, подготавливая экипировку и снаряжение для путешествие. И вот, наконец, вчера он объявил, что готов отправляться в путь, и сделает это он уже утром. Седому это очень не понравилось, весь вечер они спорили и ругались. Впервые, за время что Флёр была учеником Седого, тот нарушил заведенный распорядок и пропустил ужин. Думая обо всём этом Флёр, ложилась спать.

И вот теперь, после долгих попыток уснуть она призналась сама себе, что спать совсем не хочет. Одевшись Флёр спустилась на первый этаж, накинула на плечи тёплое одеяло, лежавшее на кресле в гостиной, и вышла на улицу. Флёр хотела немного пройтись и подышать морозным воздухом, до того как оба мага проснутся и начнут подготовку к убытию. Внимание девушки сразу привлёк отсвет костра из-за угла дома. Видимо, ни ей одной не спалось этой ночью. Выйдя за угол, Флёр обнаружила высокий костёр, разведённый в нескольких метрах от исполинского пня. Рядом с костром лежала аккуратная длинная чурка, выполнявшая роль лавки для человека, которого Флёр пока не могла разглядеть через костёр. Подойдя настолько близко, что из смутного пятна сформировалась чёткая человеческая фигура, она рассмотрела своего учителя.

— Присаживайся, девочка. На бревне еще есть место. — Негромко произнес Седой.

Старый наставник подвинулся, давая ей возможность сесть рядом. Он сидел, протянув ноги к огню, слегка осунувшись, неотрывно глядя в пляшущие всполохи. Рядом со стариком лежала аккуратно сложенная стопка поленьев, с помощью которых он поддерживал огонь. Флёр присела рядом. Жар от костра тут же побудил её скинуть одеяло, но Флёр, всю жизнь провела в кочевых лагерях менестрелей, и знала, как обманчив ночной холод, а потому предпочла остаться закутанной. Седой в отличие от неё будто и не замечал что до лета было ещё очень далеко.

— Вам не холодно? Я могу поделиться одеялом.

— Хах, холодно. Если честно, холод это меньшее, из того, что волнует меня последнее время. Куда больше я переживаю даже о том, что ты вытащила моё одеяло на улицу, и теперь оно всё провоняет дымом. Да сиди ты уже. — Он сурово посмотрел на неё, затем прикрыл глаза. Несколько раз тяжело вздохнул и бросил на неё ещё один взгляд, уже гораздо более мягкий. Затем, старик сделал то, чего Флёр никак от него не ожидала. Он обнял её за плечо, и придвинул к себе. — Я надеялся, что ты выйдешь, девочка. Нам нужно поговорить, прежде чем…

Седой не закончил. Склонив голову, старый маг молча уставился в костёр. Флёр ждала, когда он продолжит, но слова так и не покинули его. Тогда она решила заговорить сама.

— О Конраде? О том, что он уезжает? — Флёр понимала чувства старика. Фокс был ему как сын и он не хотел его отпускать. Она была в таком же состоянии, первые недели в доме Седого, в те дни, когда ещё сильна была боль от разлуки с людьми, ставшими ей семьёй. Людьми, которые отдали её на обучение, даже не попрощавшись.

— Да, Флёр, об этом, и о многом другом.