Я не люблю убивать. Часть 1 (СИ) - Волжский Максим - Страница 26

Дом главы клана «Серебряной пули» выглядел как средневековая крепость. Когда-то Марселин проживал в настоящем замке на юге Франции. Его прежний замок был окружен массивными стенами и глубоким рвом, наполненным водой. На высоких башнях гордо реяли флаги с эмблемой его древнего рода. Замок был виден издалека, а слава о хозяине крепости гремела на полмира.

Но за последние века многое изменилось. Теперь вампиры скрываются от людских глаз. Нельзя показывать людишкам свою роскошь и размах, нельзя демонстрировать силу и власть.

Сразу после постройки, а именно последние шестьдесят лет — замок Марселина прятался под тенью магии. О существовании каменного великана знали исключительно вампиры и та малая часть людей из московской конторы, которая сотрудничала с охотниками на вампиров.

Замок клана «Серебряной пули» был сосредоточением волшебной силы и хранилищем древней библиотеки, где собраны колдовские книги и магические свитки, когда-то принадлежавшие мудрым вампирам. Глава клана знал многие секреты из прошлого и настоящего — и даже увлекался политикой. А ещё Марселин обожал женщин и всегда был любвеобилен. Старый вампир окружал себя самыми красивыми вампиршами на этом свете. Он брал их в жёны, содержал как любовниц, но отвергал слово гарем. Марселин предпочитал называть своё окружение уважительным словом — семья.

За тысячи лет Марселин научился не только влюблять в себя женщин, но и умел ублажать их, как никто на всей планете. Он остро чувствовал желания вампирш, их радость, страх, их мечты и даже призрачные надежды. Он дарил возлюбленным цветы, украшения, лошадей, кареты, машины, яхты и бурные ночи. Марселин способен одурманить самую изысканную женскую душу и преподнести неземное блаженство грешному телу.

Глава клана считался непревзойденным любовником. Секрет его сексуальных успехов скрывался в особенном физическом строении и опыте трансформации. Всё дело в том, что его мужской член осеменения, в результате эволюционного пути и личных стараний, превратился в невероятно эффективный аппарат женских наслаждений. Все вампиры могли превращаться в летучую мышь или в волка, или в других зверей; это обычный дар от рождения, впитанный с молоком вампирской матери. Но самые долгоживущие кровососы умели ещё становиться и медведями, и обезьянами, и птицами, и змеями, и насекомыми. Марселин превзошёл многих вампиров в качестве перевоплощения.

А в пододеяльных баталиях Марселин вообще не допускал ошибок. Во время сексуальных утех, когда дело доходило до постельных сцен — мужской орган старого вампира принимал идеальную форму. Агрегат Марселина сливался, скручивался, извивался, надувался или сужался в такой степени мягкости, стойкости или твёрдости, что наполнял собой невообразимой лаской, страстью и нежностью любые из женских норок, ложбинок, щёлочек, витиеватых ущелий и даже огромных пещер. Его мужской орган, будто всепроникающий питон, ласково находил такие места для поглаживания, массирования, а когда и покусывания, что любая из женщин, вступившая с ним в половой контакт, получала максимальное и ни с чем несравнимое удовольствие от процесса.

Оттого щёки главы вампирского клана всегда пылали. Марселин любил вампирш, чувствовал их — уважал. Вот и сейчас, как только в его большую залу, с зашторенными окнами зашла Ахета — он точно определил, чего не хватает в данную минуту его советнице.

— Не вышло у тебя охотничком, золотулька моя? — весело спросил Марселин.

Он стоял у камина, который летом топили редко. Одет Марселин как всегда ярко. Любил он носить белые рубахи, с пышными рукавами и большим вырезом на груди, а также узкие брюки со стрелкой и чёрные кожаные туфли. У Марселина немного выступал животик. Обычно вампиры были худы и стройны, как болотные камыши, но глава клана на то и глава клана, чтобы выделяться на фоне прочих господ.

Ахета ровно держала спину. Смотрела на Марселина прямо и смело. Она присела в глубокое, удобное кресло и сказала:

— Не соперничай с ним, Марселин. Тебе нет равных на земле.

Чуть присев и быстро поднявшись, сладострастный вампир прислушался — не скрипят ли его колени.

— Не в наших правилах помогать охотникам, — сказал Марселин, — но в сложившейся ситуации, я считаю, что мы вправе направить Григория в выгодном для нас направлении... Ты сообщила Вершинскому, что Драгуш убил двух наших братьев?

— Несомненно, Марселин, я намекнула ему на трагическую потерю, — кивнула Ахета.

— И как он отреагировал?

— Как всегда без эмоций, — призадумалась вампирша. — Будто и не услышал, что я говорила ему. Он хорошо умеет скрывать свои чувства.

— А если ли у этого существа душа, Ахета? Что охотник вообще может чувствовать? — задался вопросом Марселин, отворяя дверцы небольшого шкафчика, стоящего на камине.

С полочки в шкафчике он достал бутылку, заправленную чем-то красным. Затем выкрутил по резьбе пробку и стал наполнять тягучим напитком бокал, пока не заполнил его полностью.

— Угостить тебя? — предложил он человеческой крови.

Вампирша негромко зашипела. Во рту блеснули клыки, заметно увеличивающиеся в размере.

— Не откажусь, — хрипло ответила Ахета.

Тогда Марселин наполнил второй бокал, но только на треть. Затем подошёл к вампирше и передал напиток из рук в руки.

— Так ответь мне, Ахета, есть ли душа у охотника?

Вампирша только пригубила кровь, и глаза её сверкнули адским огнём. Человеческая кровь, пусть даже донорская, приносила вампирам невероятное удовольствие и придавала энергии, которая бодрила несколько недель.

— Превосходно! Молодая кровь! — улыбалась клыками Ахета.

— Студенты вчера сдавали. С недавних пор волонтёрское движение в нашей России, невероятно популярно, — ответил улыбкой Марселин, сделав совсем маленький глоточек.

Он дал Ахете время испить бокал до дна, а лишь потом услышать ответ, что думает она о душе охотника Григория Вершинского. Хотя для себя Марселин всё давно решил окончательно. У Гриши есть душа. У любого охотника есть душа. Она не человеческая, не вампирская, она своя собственная — угловатая, иногда прямолинейная, часто упрямая палка и всегда безжалостный меч.

— Гриша совсем не изменился, — опустошив бокал и даже вылизав стенки длинным языком, наконец-то, сказала Ахета. — Его мысли покрыты тайной. Он сдержан, собран и постоянно лезет под юбки. Неисправимый он хлыщ…

Марселин огромным глотком выпил кровь юного волонтёра, присел на мягкий подлокотник кресла и положил руку на плечо вампирше:

— К тебе он тоже… забрался под юбку… — томно задышал Марселин.

— Сегодня нет, — игриво сказала Ахета. — Ночью сожрали его товарища по борьбе с нами. Гриша был не в духе. Всё о Бенце говорил-говорил...

Марселин воспылал! Глаза у него выпучились, губы стали алыми, руки тянулись к груди вампирши. Он даже не заметил, что Бенце Вайда не просто убили, а сожрали.

— Врёшь мне, Ахета. Он лапал тебя! Он взял тебя силой, я это чувствую!

Вампирша схватила его за пальцы и остановила руку у груди. Затем встала, подошла к камину, поставила бокал у ящика с бутылками.

— Будешь хватать меня, в следующий раз сам встретишься с Гришей. Там и узнаешь, есть ли у него душа и как часто он снимает штаны. Уверена, что у Вершинского ещё сохранилось для тебя пару литров жижи Водопьянова.

Марселин поправил размашистые рукава своей рубахи и даже втянул животик. Ну, хотелось ему немного помять грудь своей подчинённой, ну, спросил глупость… но ведь и поощрить не забыл. Кровь молодых людей — очень дорогое удовольствие. Да к тому же треть бокала «волонтёрской» — явственно показала, что ничего у Ахеты с Гришей не было. Если бы семенная плазма охотника проникла во внутрь вампирши, то пить кровь человека, она не смогла бы месяц, а то и более.

— Ты назвала Григорию имена погибших вампиров? — успокоился Марселин и снова вернулся к камину, чтобы закрыть дверца, где стояла вожделенная бутылка — и, кстати, не одна. Ему как главе клана было необходимо постоянное питание. Красное топливо помогало поддерживать магические заклинания, скрывающие замок, и связь со многими из соклановцев.