Мастер из качалки (СИ) - Гримм Александр - Страница 46

Послание — о чём это он? Неужели хочет вручить нам дипломатическое письмо для совета старейшин. Если так, то я даже сопротивляться не буду. Подумаешь один раз побыть мальчиком на побегушках — это всё равно куда лучше, чем мои прошлые обнимашки с цзянши. Тогда, помнится, у меня чуть рёбра через глотку не полезли, а тут какое-то письмо…

— Это дружеское послание от секты Чёрного неба секте Мудан, — произносит он, глядя мне в глаза. — Сначала я убью тебя…

Ага, вот тебе и письмо! Держи карман шире Володя, сейчас тебе туда таких писем накидают, что до почты не дойдёшь!

— А после убью этого… — тем временем переводит он взгляд на Ян Гэ и его ноздри внезапно начинают подрагивать. — Эту…Ф-ф…Хм, пахнешь как женщина, но выглядишь как мужчина. Какая мерзость.

— Согласен, — киваю я.

— Су Чень! — шипит на меня Ян Гэ. — Ты на чьей стороне?

— А, прости, совсем запамятовал.

— Ф-ф, — ещё раз принюхивается цзянши. — Нет, ты точно женщина!

Глава 21

Я с удивлением перевожу взгляд с цзянши на своего верного напарника. Ну ведь непохож же ни разу — да смазливый, но рожа-то мужицкая. Да и учится брат Ян Гэ не где-нибудь, а в самом Мудане — а там, как известно, девок нет. И теперь, после рассказа Большой белой обезьяны я даже знаю почему. Видать, бывшая жёнушка Ху Ли так загнобила своего благоверного, что он во избежание повторения этих событий закрыл женщинам вход в свою секту. Так что, как ни посмотри, а Ян Гэ просто не может быть женщиной, по определению.

— Да нет какая из него женщина, — отмахиваюсь я от цзянши. — У него от женщины только грудь.

— В центральном Лояне есть поговорка: если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то, скорее всего, это утка.

Да я бы и сам с этим согласился, если бы не одно но. Лицо Ян Гэ хоть и выделяется своей красотой, но при этом обладает ярко выраженными мужскими чертами. Так что здесь цзянши ошибся, Ян Гэ — точно мужик.

А хотя чего этого я его отмазываю? Пусть сам за своё мужское постоит.

— Эй, Ян Гэ, ну хоть ты ему скажи…или покажи. А то и правда непонятки какие-то…Ян Гэ? — окликаю его я.

Но мой брат по секте отчего-то не спешит отвечать. Вместо этого он со злостью и страхом смотрит на цзянши.

— Это ведь маска секты Безликих, верно? — зачем-то указывает на своё лицо незнакомец. — Дорогущая вещица. Но ты не бойся, после того как я вас убью, то аккуратно отделю её от твоего настоящего лица.

«Настоящего лица…» — мысленно повторяю я про себя. А затем точно так же мысленно бью себя кулаком по голове.

Ну конечно! И как я сразу не догадался? А ведь ответ всё это время лежал на поверхности, но как представитель иного мира я просто в упор его не видел. Это же вполне логично! Раз уж в этом мире есть место таким вещам как ци, то почему бы и другим чудесам не существовать? Например, тем же волшебным маскам, что могут скрыть лицо носителя от посторонних.

Но тогда получается, что мой названый брат Ян Гэ и не брат мне вовсе, а…сестра?

Брат, сестра — да какая разница? Нашёл о чём думать в столь важный момент. Да нас же сейчас убивать будут, а я тут стою рассуждаю о гендерных вопросах! И вообще, что-то я окончательно запутался. Ладно эта девчонка меня смогла провести, уроженца другого мира. Но разве умудрённые жизнью братья-наставники Чой и Дой могли не заметить подмены? Нет, здесь явно что-то не то…

— Ну, и с кого же мне начать? — цзянши по-хозяйски откидывается на стуле и вытаскивает из-под стола меч в красных лакированных ножнах.

Он вольготно кладёт меч на стол, а после закидывает туда же ноги. Его глаза с каким-то извращённым интересом перебегают с Ян Гэ на меня и обратно, он словно бы выбирает жертву. Ну а я в этот момент не могу оторвать глаз от его ног, точнее, от сапог, что на них надеты. Весьма знакомых сапог…

— Откуда они у тебя? — киваю я на его обувь.

— Снял с главы деревни, — как ни в чём не бывало отвечает он.

— А сам он где?

— Валяется где-то на заднем дворе, вместе с остальными.

— Вместе с остальными?

До меня постепенно начинает доходить, о чём он говорит, но я просто отказываюсь в это верить.

— Ну конечно, я же их всех убил, — спокойно произносит цзянши.

Он говорит об этом, как о чём-то само собой разумеющемся. Словно в его словах нет ничего необычного или предосудительного. Будто он не только что признался в массовом убийстве, а заказал у официанта чашечку кофе.

От неожиданности я впадаю ступор.

— Как это всех убил?

— Просто взял и убил, — пожимает он плечами. — Порубил их всех мечом.

«Порубил мечом» — повторяю я про себя.

От этой фразы меня будто распирает изнутри. Я чувствую, как откуда-то из самых глубин моего естества рвётся такая волна злобы, что мне самому на мгновение становится страшно.

А ведь судя по голосу он и правда ничего не испытывает. Он убил по меньшей мере с десяток человек, но в его словах нет ни капли раскаяния, одно равнодушие. Как он вообще может так себя вести? Пусть я не знал всех этих людей лично, но хорошо запомнил, как по-доброму они отнеслись к Ян Гэ, с какой доброжелательностью смотрели на меня и как их староста привечал нас у себя дома. И даже после того, как я позорно облевал его драгоценные сапоги, он не сказал мне ни единого дурного слова.

Здесь жили простые, добрые люди, не желавшие никому зла и вот теперь они все мертвы. А виновный в их смерти даже не осознаёт, что натворил и от этого мне лишь ещё сильнее хочется его проучить.

Я и сам не замечаю, как мои кулаки сжимаются…Оказавшись под заботливой опекой секты Мудан, я как-то разом позабыл о том, в каком мире нахожусь. И теперь мне об этом напомнили, причём весьма неприятным способом.

Похоже, наши с Ян Гэ приключения заставили меня позабыть о том, чем же на самом деле является Мурим.

Больше не думая о последствиях, делаю несколько шагов вперёд и замираю неподалёку от стола.

— Су Чень остановись! Назад! — пытается вразумить меня Ян Гэ. Но его слова пролетают мимо моих ушей.

Сейчас есть только я, тот парень за столом и полметра, что нас разделяют. Поэтому вместо того, чтобы отступить, я указываю пальцем на меч в лакированных красных ножнах, что покоится на столе.

— Этим мечом? — уточняю я.

В этот момент мой голос тих и спокоен, как океанский бриз. В нём как и в словах цзянши нет и намёка на яркие эмоции. Но в отличие от того же цзянши это спокойствие напускное, в моей душе бушует настоящий шторм.

Убийца переводит взгляд на меч. И когда он отвлекается, я наотмашь бью его по лицу.

ХР-Р-Р-Р!!! — кулак с мокрым хрустом впечатывается в бледное лицо. Я ощущаю, как его нос сминается и проваливается куда-то внутрь, а само лицо будто обволакивает мой кулак. Чувство такое словно я погружаю руку в нечто липкое и тёплое. Но это ощущение мимолётно — я даже не успеваю как следует его прочувствовать. А в следующее мгновение развалившийся за столом цзянши отправляется в полёт вместе со стулом, на котором до этого сидел.

Сделав двойной кульбит, он отлетает к противоположной стене, сталкивается с ней, отчего по всему дому пробегает заметная дрожь, а после с громким треском проделывает в деревянной стене брешь…

— Су Чень бежим, — подскакивает ко мне Ян Гэ.

Она хватает меня за рукав и тянет за собой, но её скудных силёнок не хватает даже для то, чтобы сдвинуть меня с места.

А тем временем из пролома появляется цзянши. Он как ни в чём не бывало перешагивает через разломанные в пух и прах доски, чтобы снова оказаться в главном зале.

— Хороший удар, — гнусавым тоном произносит он. Его нос так и остался там, куда я его загнал, внутри черепа.

— Будь я обычным человеком, то наверняка бы умер, — продолжает гнусавить цзянши.

— Это хорошо, теперь я точно знаю, что тебя таким не убить.

— Ты это к чему? — настороженно спрашивает он.

— Да так, просто хочу кое-что проверить.

Я на мгновение перевожу взгляд на свой правый кулак. С него содрана кожа и капает кровь, но я почему-то совсем не ощущаю боли. Скорее даже наоборот. Когда я вижу, что сотворил этим кулаком, меня посещает небывалое умиротворение. Похожее чувство я испытывал лишь единожды, сидя там на холодном каменном полу у подножия дворца мудан. Но даже тогда оно было лишь блёклой тенью того, что я испытываю сейчас.