Поворотный момент (СИ) - Осипов Игорь - Страница 6

И надо что-то делать. А что, пока не знал.

За окном же светил ярким бело-голубым прожектором Сириус. Он лежит почти посередине между Проционом и Альфой Центавра, и не пришлось делать большой крюк. Это очень хорошо, так как при разных непредвиденностях лучше быть в обитаемой системе.

Глава 3

Молот ведьм на замшелой планетке

После небольшой передышки всё было готово к следующему прыжку в сторону Альфы Центавра.

А в этот раз корабль очень удачно вышел у Сириуса, и не нужно будет делать лишних скачков или долго маневрировать, избегая гравитационной ямы массивной звезды. Гравитация, это такая штукенция, что воздействует даже на двигающийся в гипере звездолёт, внося достаточно большие неопределённости не только в траекторию, но и в двухмерное время изнанки мирозданья, очень чувствительного к массивным объектам. И для точного прыжка надо следить, чтобы, во-первых, звезда не находилась между точкой старта и точкой прибытия, а во-вторых, надо находиться желательно на самом краю гравитационной ямы. Идеальные перемещения делаются из точки пространства, где до ближайшей звезды не менее половины светового года.

Потому большие лайнеры, танкеры и сухогрузы, имеющие огромную массу покоя, скакали, разбивая маршрут на несколько, порой даже на несколько десятков отрезков. Потом переналаживались, давали отдыхать корабельным божествам и долго заряжали сверхмощные концентраторы.

«Синяя птица» в этом плане не являлась исключением, разве что благодаря таланту Нульки в быстром таскании через изнанку лёгонькой по космическим меркам яхты, и отдых можно сделать покороче.

— Готова⁈ — спросил княжич, оглянувшись на Богиньку.

Та легонько кивнула.

— Старт на счёт «три», — продолжил Иван, но в этот момент пиликнул смарт-браслет, оповещая, что пришло сообщение. Парень дотронулся до гаджета и выругался, так как в воздухе возникло окошко с аватаркой куратора. — Озвучить, — приказал он.

— Прыгать? — спросила Нулька.

— Подожди. Послушаю, что он скажет.

В браслете был образец голоса куратора, и нейросеть озвучила текст, выдав весьма достоверные нотки лёгкого пренебрежения и некоего высокомерия.

— По реестру ты летишь через Сириус. Если ты ещё там, срочно, срочнейшим образом прыгай к звезде Ле́йтена! Вопрос жизни и смерти! Только не спрашивай, «почему я?», просто у меня ближе никого нет, согласовывать с коллегами привлечение других исполнителей слишком долго, а время играет против нас. Пока прыгаешь, я подготовлю сводку от моего осведомителя.

Голос смолк. А Иван немного растерянно оглянулся на товарищей, которые ждали решения княжича, и произнёс риторический вопрос:

— Вот блин, почему, когда надо что-то срочно делать, сразу находится левое дело? Мне кого сейчас метнуться спасать? Фёклу или этого второго? И вааще, вдруг вопрос жизни и смерти — просто фигура речи. А то он мне уже вручал пластиковую медальку.

— Служи дурачок, получишь значок, — с тихой усмешкой прокомментировал ситуацию Потёмкин.

Стоящая у стенки Нулька зло забурчала, уподобившись тёмным божествам:

— Если Фёкла сдохнет, я не расстроюсь, и никто не расстроится.

Рядом тяжело вздохнул Петрович, глянув на надувшуюся корабельную фею:

— Я не столь кровожаден, хотя и меня эта дура изрядно достала, но сигнал бедствия звучит прямо здесь и сейчас, а Фёклу и без нас ищут по всему Млечному Пути. И не только её одну. Если она в плену и жива, то ещё денёк потерпит, если же мертва, то тем более не спасём.

Почесав затылок, вставил слово и Михаил:

— Да. Фёклу ещё найти надо, а подвиг наклюнулся прямо здесь и сейчас. Надо подсекать.

Парень поджал губы, размышляя, как быть. Ведь разорваться надвое никак не получится.

— Ладно, к Ле́йтенке. Только по-быстрому. У вааще меня нет никакого желания играться в принцип вагонетки. Мне надо спасти всех и сразу.

— За двумя векторами погонишься, в астероид влупишься, — пробурчал хмурый Михаил.

Иван быстро почесал в затылке и ответил:

— Я не за двумя, а по очереди.

— Я уже посчитал параметры скачка! — бодро отрапортовал пилот.

— Я тоже, — с небольшим опозданием и немного зло пробурчал навигатор, и княжич поставил себе на извилинах заметку, что придётся разбираться не только с капитаном, но ещё и с Михаилом. Чувствовалось в неё что-то не то. Что-то напряжённое.

Корабль снова качнуло. Затем загорелся индикатор готовности фокусатора, выставленного в направлении точки прибытия, а через десять минут «Синяя птица» снова провалилась в белую изнанку бытия.

— Отклонение по углу полтора градуса. Недолёт два процента. Общая погрешность прыжка девятнадцать сотых светового года, — тут же отчитался Женёк.

Ивану было немного непривычно слушать доклады. Он хоть и недавно на «Синей птице», но автопилот не выдавал подобные отчёты.

Стоящий рядом навигатор нахмурился, сбивая цифры в голове и сверяя их со словами синтетического пилота, а Нулька захныкала:

— Опять всё не как у людей. Брошу космос, устроюсь держать силу тяжести на дальнем астероиде, — заплакала она. Слёзы и сопли побежали в три ручья, и богинька принялась растирать их руками по лицу.

Иван посмотрел на пилота, а тот, напротив, быстро развернулся в кресле, стал на сидушку коленями, схватился за спинку и подался вперёд,

— Да не, ты не понимаешь, это просто круто, — выдал он, изобразив восхищение на лице. — Я раньше на таком корыте летал, что мы бы неделю скакали в сорок итераций, а потом ползли бы в обычном пространстве ещё неделю.

— И где ж ты батрачил, калькулятор юродивый? — ехидно спросил Петрович, сложив руки на груди.

— На почте работал. Мы таскали посылки из системы в систему, — ответил Женек и повернулся к Нульке: — Прыжок — вааще крутяк. Ещё одна-две итерации, и прибудем.

— Честно-честно, крутяк? — застыла зарёванная Нулька с такими глазками, словно она бездомный щенок, который ко всем ластился и просил, чтоб погладили.

— Честно, — часто закивал пилот.

Нулька мгновенно сменила печаль на радость, улыбнулась от уха до уха и провела тыльной стороной ладони по глазам, смахивая слёзы.

— Не отвлекай! — рявкнул Петрович и стукнул по спинке пилотского кресла.

Женек быстро вернулся в исходное положение и начал ориентировать «Синюю птицу» на новый прыжок.

Через пять минут стартовали.

На этот раз воодушевлённая богинька вывела корабль из гипера буквально в паре тысяч километров от одинокой замороженной планетки, освещаемой тусклым угольком красного карлика — звезды Ле́йтена. В системе, кроме этого бедолажки, водился ещё и гигант в несколько масс Юпитера, окружённый ордой мелких лун, коих звёздные волки презрительно звали лунками. Ну и кучка планетоидов во внешнем ледяном поясе.

И как только антенна нашла несущий сигнал местной сети связи, пиликнул браслет. Иван вызвал окошко с сообщением и громко выругался:

— Мать твою! Всем на атмосферник! Миша, выдай оружие! Нулька, ты за старшую.

— Что там⁈ — переспросил капитан, попытавшись заглянуть в окошко, но то быстро закрылось.

— Я офигеваю! — продолжил княжич. — Мы бороздим вселенную, а в этой занюханной дыре какая-то община придурков собирается сжечь ведьму! Дебилы, блин! Сейчас же не лютое средневековье!

— Ёжки-матрёшки, — пробурчал пилот, — может, ну её? Жалко, конечно, старушку, но вдруг есть за что?

Но Ивана уже распирал азарт. Он представлял, как героически спасает почём зря оклеветанную бабушку — божий одуванчик от крестьян, одетых в рванину, с допотопными кислородными масками на вечно пьяных лицах, с вилами и факелами в руках. А крестьяне уже привязали ведьму к столбу, где обложили дровами и хворостом. Потому как вопрос жизни и смерти оказался не шуткой, а реальностью. Не просто же так в задании числилось: «Предотвратить самосуд».

Конечно, спасти настоящую принцессу было бы прикольнее, но сейчас лучше напоить чаем и доставить в безопасное место безобидную бабушку, потому что Нулька опять может приревновать и броситься.