Комплект книг: Дух времени. Введение в Третью мировую войну / Четвертая мировая война. Будущее уже р - Курпатов Андрей - Страница 17

В ходе опроса, проведенного в конце 2021 года, 80 % респондентов в Китае заявили, что доверяют СМИ как источнику достоверной информации. В США, Великобритании, Франции, Японии и Южной Кореи доверие к СМИ – менее 40 %. В России СМИ доверяют только 29 %, и лично я точно не в их числе. На протяжении лет уровень доверия не только к СМИ, но и к политикам, бизнесу, общественным организациям неуклонно снижается.

В лидерах этого снижения как раз наиболее развитые страны, аккумулирующие пресловутый «золотой миллиард». Уровень же доверия, и тут любой социолог это подтвердит, является наилучшим критерием для определения состояния общества. С утратой доверия сама система управления обществом перестаёт работать.

Иногда, впрочем, меня спрашивают: «А что, обществом нужно управлять?» Ну, если мы не хотим полного хаоса и понимаем, что представляет собой человеческая природа в том самом «биологическом зеркале», то, конечно, нужно.

Другое дело, что общество может управляться репрессивной государственной машиной, а может – своими собственными социальными институтами. В этом случае то же самое, по сути, репрессивное давление просто перераспределяется между множеством самостоятельных агентов внутри социальной структуры, что и не приводит к физическому насилию, но даёт, в общем, тот же эффект: все за всеми, так сказать, присматривают.

Конечно, странно было бы, с моей стороны, говорить, какая система управления лучше, а какая хуже. Но два факта, на мой взгляд, вполне очевидны: во-первых, «цифровая толпа» не способна выполнить функцию эффективного управления, а во-вторых, в мире, где все против всех, а путеводной звездой являются базовые инстинкты, каждый из нас – буквально – оказывается беззащитным перед флуктуациями тех самых агрессивных «цифровых толп».

Причём эта агрессивность – поскольку вся наша жизнь теперь как на ладони, под прицелом видеокамер – не остаётся внутри цифровой среды, а выплёскивается за её пределы в реальный – офлайновый – мир. Анонимная по сути цифровая толпа превратилась в «Большого брата», который следит за тобой денно и нощно.

Глава пятая. Атомизированность «новой власти»

Любая критика безудержного цифрового потребления, бессмысленного и бесцельного времяпрепровождения в Сети, неизбежно сталкивается с негативной реакцией активных пользователей социальных медиа. Аргументы, которые они используют, основаны на классической логической ошибке – «приписывание утверждений», а именно, что «интернет – это плохо».

Неважно, кто говорит об опасности избыточного цифрового потребления – я, или профессор Ульмского университета, директор Психиатрической университетской клиники в Ульме Манфред Шпитцер (автор термина «цифровая деменция»), или доктор медицины, профессор Университета Спиру Харет в Бухаресте Мариус Замфир (автор термина «виртуальный аутизм»), или Джарон Ланье, которого я не буду вторично представлять, или, наконец, писатель, журналист, финалист Пулитцеровской премии Николас Карр.

Всё это не имеет ни малейшего значения: всех нас обвиняют в том, что мы против новых технологий, развития, прогресса и т. д. Разумеется, это не так, но никто из критиков не замечает логической ошибки в своей аргументации. С другой стороны, это и неудивительно, ведь зависимый никогда до конца не признаёт своей зависимости, а то и вовсе её отрицает.

Цифровая зависимость – бич нашего времени, который приводит к печальным последствиям, прежде всего, в сфере мышления. Не исключено, что здесь срабатывает и печально знаменитое когнитивное искажение «эффект Даннинга – Крюгера»[64]: чем ниже интеллектуальный уровень аудитории, тем более простые и короткие сообщения она готова воспринимать, а это один из мощнейших факторов радикализации.

Надо сказать, что многие специалисты ищут ответ на вопрос, почему общество настолько быстро и радикально поляризуется. Например, ещё один американский активист Эли Паризер обратил внимание на, как он его назвал, «пузырьковый фильтр» (ещё его называют «идеологический фрейм», а также описывают как феномен «эхо-камеры»).

Первое наблюдение Э. Паризера было чисто эмпирическим – он увидел, что при одном и том же запросе в Google, который сделали на своих компьютерах два разных пользователя, поисковик предложил им разные подборки. Оба вводили «ВР», но один увидел в выдаче информацию об инвестиционных возможностях, связанных с компанией British Petroleum, а другой – статьи о разливе нефти в Мексиканском заливе, где та же компания представала в совершенно другом свете.

Эли Паризер предположил, что рекомендательные системы различных сетевых платформ – от поисковиков до социальных сетей – формируют своеобразные фильтры, ограждая конкретного пользователя от информации, которая лично ему может не понравиться, ну или просто покажется неинтересной.