Ты, только ты - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 25

— Рон, вы заставляете меня нервничать. Он вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо белоснежный платок и промокнул лоб.

— Майк Мак-Кэски обычно проводит первые четверть часа игры «Медведей», стоя на поле возле скамьи запасных. Он не суется в игру, но всегда находится там, и это стало частью ритуала. — Он скомкал платок. — Берту очень не нравилось, что Мак-Кэски торчит на поле в то время, как он сам посиживает в обзорной ложе, поэтому несколько лет назад он начал проделывать то же самое, и… гм… это тоже стало частью ритуала. Игроки, знаете ли, Фэб, очень суеверны…

Отчетливое, беспокойство закралось в ее душу.

— Рон…

— Вы должны провести на поле первые четверть часа игры, — скороговоркой произнес он.

— Я не сумасшедшая, Рон! Вы понимаете, что вы говорите? Я даже не хочу сидеть в ложе обзора, не говоря уже о том, чтобы торчать у всех на виду!

— Вы должны это сделать. Ребята ждут этого. Джим Байдерот — ваш начинающий защитник — самый суеверный игрок из всех, кого я встречал. Защитники похожи на тренеров, Фэб, они легко ранимы. А Бобби Том буквально пел о вас перед игрой. Он не хочет, чтобы его карма была разрушена.

— Мне нет дела до его кармы.

— А как насчет восьми миллионов долларов?

— Я ни за что не пойду туда.

— Если вы туда не пойдете, вы уклонитесь от ответственности, и значит, вы не тот человек, каким я вас себе представлял.

Последнее было сказано достаточно твердо, и этот выпад привел ее в замешательство.

— Я неподходяще одета.

Рон критически оглядел ее:

— Вы смотритесь просто красавицей.

Крупное крепкое колено выпросталось из ярко-оранжевых лент. Она вскинула правую ногу и поиграла ступней, демонстрируя туфельку на трехдюймовом каблуке.

— Ваш Майк Мак-Кэски когда-нибудь пробовал стоять на поле в такой обуви? Я там просто увязну.

— Там дерновое покрытие, Фэб. Вы просто хватаетесь за соломинку. Честно говоря, я лучше о вас думал.

— Тем не менее у вас почему-то очень довольный вид!

— Должен признать, ваше платье навело меня на прекрасную мысль. Оно может раздуть пожар в сердцах покупателей наших билетов. Не могли бы вы поприветствовать публику?

Фэб выдохнула словцо, которое она крайне редко употребляла. Он посмотрел на нее с легким упреком:

— Позвольте напомнить вам о нашем первоначальном соглашении. Я должен поставлять знания, а вы — проявлять характер. Вы не придерживаетесь условий сделки.

— Я не хочу выходить на поле! — в отчаянии воскликнула она.

— Мне это понятно. К несчастью, вы должны выйти. — Нежно, но крепко сжав ее локоть, он начал подталкивать ее вверх по легкому склону, который вел к ослепительному солнечному пятну.

Она попыталась скрыть охватившую ее панику за саркастической фразой:

— Две недели назад вы были чудесным парнем — при полном отсутствии лидерских качеств.

— Я все еще остаюсь хорошим парнем. — Он вытолкнул ее из пасти туннеля на яркое солнце. — Вы помогаете мне выковывать дух.

Он повел ее по бетонной дорожке вдоль разминавшихся игроков. Она покрылась холодным потом, и волна гнева против отца вновь поднялась в ней. Это его игрушки, а не ее. Тела игроков, облачившихся в доспехи, приобрели сверхчеловеческие размеры, и Фэб, испуганная их грозным видом, была близка к обмороку.

Солнечный свет, пролетая сквозь стекло гигантского шестиугольного купола, вышибал из ее оранжевого платья лучи. Некоторые люди из публики окликали ее по имени. Фэб удивило, что они знают ее. Она раздвинула непослушные губы в одной из самых ярких своих улыбок, надеясь, что никто не заметит, как неуверенно она себя чувствует.

Вдруг она осознала, что Рон собирается покинуть ее, и ухватила его за руку:

— Не уходите!

— Я должен уйти. Игроки считают, что я приношу несчастье. — Он сунул что-то ей в руку. — Я буду ждать вас в ложе наверху. Вы великолепно справитесь. И… гм… Берт всегда шлепал Бобби Тома по заднему месту.

Пока ее мозг обрабатывал эту информацию, Рон быстро зашагал прочь, оставив ее одну-одинешеньку среди толпы раздраженных, потеющих, закаленных в боях мужчин, которые как раз сейчас были очень настроены наносить друг другу увечья. Она разжала кулак и в изумлении уставилась на свою ладонь. Зачем Рон дал ей пачку мятной жевательной резинки «Ригли»?

Рядом с ней появился Дэн, и ею овладело безумное желание броситься ему в объятия. Это желание тут же исчезло, когда он пронзил ее сердитым взглядом.

— Не смейте двинуться с этого места пятнадцать минут. Поняли?

Она могла только кивнуть.

— И не вздумайте открутиться. Я требую этого, Фэб. У вас есть кое-какие обязанности, и вам лучше выполнить их все до конца. Мы с вами можем находить суеверия игроков нелепыми, но они так не считают.

Без дальнейших объяснений он величественно удалился. Столкновение длилось всего несколько секунд, но ей показалось, что по ней прокатился бульдозер. Прежде чем она сумела перевести дух, один из игроков, на ходу поправляя шлем с откинутым забралом, подошел к ней. Она узнала его. Он был очень похож на свои портреты в газетах: светлые волосы, резко обозначенные скулы, широкий рот. Правда, сейчас он выглядел довольно хмуро.

— Мисс Сомервиль, мы никогда не встречались, но… мне необходимо, чтобы вы хлопнули меня ниже спины.

— Вы… гм… должно быть, Бобби Том.

Очень богатенький Бобби Том.

— Да, мэм.

Она совершенно не представляла, как сделать это. Возможно, какие-то женщины прямо рождаются с таким даром — хлопать мужчин пониже спины, но она явно не из их числа. Вскинув руку, она поцеловала кончики пальцев и приложила их к его губам.

— Как насчет новой традиции, Бобби Том? Она с похолодевшим сердцем ожидала его реакции. Что, если ее жест повредил его карму ценой в миллионы баксов? Он сдвинул брови, а в следующий момент ленты ее платья с шумом взметнулись вверх и снова опали. Бобби Том легко оторвал ее от земли и крепко чмокнул прямо в полураскрытые губы.

Он усмехнулся и аккуратно поставил ее на место.

— Эта традиция мне по душе, мэм.

Сотни людей увидели этот эпизод, и по трибунам прокатился одобрительный смех. Дэн также заметил этот поцелуй, но он не смеялся.

Еще одно чудовище надвинулось на нее, но прежде, чем подойти вплотную, медленно повернулось и пролаяло что-то в толпу игроков. Она успела прочесть на спине, обтянутой небесно-голубым свитером, надпись «Байдерот». Это, должно быть, тот темпераментный и суеверный защитник.

Небольшой, почти женский рот великана раздвинулся:

— Мисс Сомервиль, вам следует… Ваш отец… — Он впился взглядом в мочку ее левого уха и, понизив голос, прохрипел:

— Перед началом каждой игры Берт всегда говорил мне: «Ешь дерьмо, огромный дуралей».

У нее екнуло сердце.

— Не могла бы я… Не могла бы я вместо; этого хлопнуть вас пониже спины?

С яростным выражением он затряс головой. Она привстала на цыпочки и выпалила ему в ухо эти слова бешеной скороговоркой. Защитник облегченно вздохнул:

— Благодарю, мисс Сомервиль. Он удалился трусцой, от которой вздрагивала земля. «Звезды» выиграли жеребьевку, и обе команды выстроились в боевом порядке. Она не успела полюбоваться этой картиной: в ее сторону бежал Дэн. Длинный шнур переговорного устройства, похоже, совсем не стеснял его движений. Он остановился возле нее, продолжая следить за полем.

— Резинка у вас?

— Жевательная резинка?

— Жевательная резинка.

Она внезапно вспомнила о пакетике «Ригли» и разжала кулак.

— Вот она.

— Передайте ее мне, как только кикер положит мяч на землю. Правой рукой. Из-за спины. Поняли? Не перепутайте. Правой рукой. Из-за спины. Когда кикер положит мяч.

Она недоуменно посмотрела на него:

— Который из них кикер?!

Он напоминал тихо помешанного.

— Вон тот маленький парень в середине поля! Неужели вы ничего не смыслите? Вы все перепутаете, ведь так?

— Не собираюсь я ничего путать! — Она посмотрела на поле, пытаясь определить кикера. Она выбрала самого низкорослого игрока, надеясь, что не ошиблась. Когда он наклонился, она завела правую руку за спину и втиснула резинку в открытую ладонь Дэна. Он хрюкнул, засунул ее в нагрудный карман и испарился без единого слова благодарности. И этот человек минуту назад говорил о нелепости суеверий.