Ты, только ты - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 22

— Я бросал. Неоднократно. — Пока он затягивался, она опять невольно обратила внимание на его полные, жадные губы. — Как ты справляешься с делами? К тебе все хорошо относятся?

— Они ведут себя вежливо.

— Если кто-нибудь будет досаждать тебе, дай мне знать.

— Я уверена, что все будет отлично. — Она никогда еще так не была уверена в обратном, но не собиралась признаваться в этом ему.

— Это несчастье, что из команды ушел Карл. Если бы Берт предвидел такой оборот дел, я уверен, он бы крепко подумал, как поступить. Ты еще не наняла нового менеджера?

— Еще нет.

— Не тяни слишком долго. Мак-Дермит был слабоват для этой работы. Было бы неплохой идеей позволить Стиву Ковачу самому принять окончательное решение. Или я был бы рад оказать помощь.

— — Я буду иметь это в виду. — Ее голос оставался спокойным, что стоило ей огромного труда.

— Берт любил давить на людей. Нам всем от него доставалось, не так ли?

— Он был таким, каким был.

Он засунул правую руку в карман брюк, затем опять вытащил ее, с неловким видом. Молчание затягивалось. Он переступил с ноги на ногу, сделал глубокую затяжку и выпустил узкой струйкой дым.

— Послушай, Фэб, я должен кое-что сказать тебе.

— ?

— Мне следовало бы поговорить с тобой об этом давным-давно, но мы не часто встречались.

Она молча ждала.

Он не смотрел на нее.

— Через пару лет после того, как мы окончили колледж, Крэйг Дженкинз и я были на одном приеме.

Каждый мускул ее тела напрягся. Ночь стала очень темной, а дом — далеким.

— Крэйг сдался и выложил мне все. Он признался, что изнасиловал тебя.

Короткий возглас сорвался с ее губ. Его слова ничего не меняли. Она вновь почувствовала себя оплеванной и оголенной. Она не хотела говорить об этом ни с кем, особенно с Ридом. Он откашлялся:

— Прости. Я всегда думал, что ты хотела его оболгать, Я немедленно отправился к Берту, но он не захотел ничего слушать об этом. Может быть, мне следовало нажать на него посильнее, но ты же знаешь, каким он был.

Она не могла выдавить из себя ни слова. Говорил ли он правду? У нее не было твердой уверенности. Возможно, он просто пытается влезть к ней в доверие, чтобы впоследствии влиять на нее. Она не хотела верить, что ее отец, узнав правду, ничего не захотел предпринять. А если Рид не лжет, значит, Берт предал ее вторично.

— Я должен был сказать тебе это, Фэб. Насколько я понимаю, я у тебя в долгу. Располагай мной как тебе вздумается. Я сделаю для тебя все. Это не пустые слова. Если тебе понадобится помощь, обещай, что дашь мне об этом знать.

— Спасибо, Рид. Я сделаю это. — Ее слова прозвучали сухо и неестественно. Она была в таком напряжении, что, казалось, могла разлететься на части от любого прикосновения. — Я думаю, мне лучше уйти. Я не хочу надолго оставлять Молли одну.

— Конечно.

В напряженной тишине они зашагали к дому. Дойдя до усыпанной битым кирпичом дорожки, он остановился и посмотрел на нее:

— Мы оба с тобой неплохие парни, кузина. Я просто уверен в этом. Да?

Наклонившись, он коснулся губами ее щеки и удалился.

Глава 8

На висках Дэна вздулись вены, когда он бешено прокричал:

— Фенстер! Ты меня слышишь, Фенстер? Держи левей! Уходи влево! Левей, я тебе говорю!

Кто-то встал у него за спиной, но он был поглощен игрой, так что прошло несколько минут, прежде чем он обернулся. Он долго всматривался в стоящего у скамьи человека и уже готов был сказать ему, чтобы он убирался к черту с тренировочной площадки, но вдруг сообразил, кто это перед ним.

— Рональд?

— Тренер.

Малыш был непохож на самого себя: он выглядел как южноамериканский танцор-профессионал. Его волосы были зачесаны назад и прилизаны, огромные темные очки закрывали пол-лица. Картину дополняли черная футболка, мешковатые слаксы и подобие куртки европейских боксеров, воротник которой торчал как обломок водопроводной трубы, а рукава были закатаны до локтей.

— Господи! Рональд, что ты с собой сделал?

— Я безработный. Мне не обязательно больше носить униформу трупа.

Дэн заметил сигарету в его руке:

— С каких это пор ты куришь?

— Да так, балуюсь время от времени. Сигареты объединяют мужчин. — Он прилепил дымящийся окурок к уголку рта и кивнул на поле:

— Вы продвинулись в работе с Фенстером.

— И продвинемся еще дальше, если он научится отличать, где «лево», где «право».

— Букер смотрится хорошо.

Дэн был ошарашен. Малыш научился держаться.

— Он подает надежды.

— Фэб все еще не решила, кем заменить меня?

— Черт, кажется, нет.

— Так я и думал.

Дэн издал хмыкающий звук. Список кандидатов находился у Фэб уже неделю, но, вместо того чтобы сделать выбор, она постоянно твердила ему, что хочет вернуть Ронни. Он напомнил ей об их соглашении и сказал, что она, черт побери, пусть лучше его придерживается или пусть поищет себе нового старшего тренера. Когда Фэб поняла, что он не шутит, она перестала спорить, но с тех пор так и не поговорила ни с одним из соискателей этого завидного места.

Вместо того чтобы работать, она теперь сидит за столом в бывшем кабинете Рональда и перелистывает журналы мод. Она не захотела занять кабинет Берта, ей, видите ли, не понравился там декор. Когда кто-нибудь подает ей простейшую бумагу на подпись, она морщит лоб и говорит, что сделает это позже, но не делает. Никогда. В понедельник, когда он ввалился к ней выяснить, почему задержаны платежные чеки, она красила свои чертовы ногти! Он вышел из себя и начал орать, но она сказала ему, чтобы он заткнулся и что ей нельзя волноваться, поскольку у нее менструальный период.

В эту неделю она заткнула за пояс даже Вэлери в умении доводить его до белого каления.

Она, без всякого сомнения, самое бесполезное, самое никчемное, самое пустейшее человеческое существо, какое он встречал в своей жизни, вдобавок ко всему обладающее умопомрачительным телом. Это обстоятельство трудно игнорировать даже такому, как он, повидавшему виды бойцу, а ведь он уже в молодые годы видел, что может предложить любая женщина. Люди думают, что личная жизнь профессионалов протекает в сплошных оргиях, и они не так уж далеки от истины. Даже теперь, когда секс сопряжен с опасностью, женщины вьются толпами в вестибюлях спортивных гостиниц и на стоянках автомобилей возле стадионов, окликая игроков, посверкивая телефонными номерами, написанными на голых животах, а иногда и на более крутых частях тела.

Он помнил свои первые игровые годы, когда он подхватывал одну, а то и двух из них и предавался загулу в течение долгих, угарных ночей, полных виски и секса. Он вытворял вещи, о которых остальное мужское население планеты могло только мечтать, но новизна приелась, и он начал находить нечто душераздирающее в этих эскападах. К тому времени как ему исполнилось тридцать, он отвернулся от групповых вечеринок с женщинами, приходившими туда ради самих сборищ, а не ради его горячего тела, и секс снова стал удовольствием. Затем он встретил Вэлери и начал свое стремительное падение вниз по спирали. Но это падение с недавних пор притормозилось, поскольку на его горизонте появилась Шэрон Андерсон.

Во вторник днем ему удалось задержаться возле детского сада и понаблюдать ее за работой с детьми, потом он вновь пригласил ее на чашечку кофе, когда дети ушли. На ее платье виднелись пятна, которые возбудили в нем желание обнять ее: пятна, оставленные виноградным соком, пластилином, комочками земли. Она была спокойной и милой — именно такой, какой он хотел видеть свою женщину и которая только подчеркнула человеческую несостоятельность Фэб Сомервиль. Такая женщина, как Фэб, принадлежала кожаным сапожкам и была бесконечно далека от перемазанных мордочек и сияющих счастьем глаз.

Рональд поставил ногу на скамью и устремил взгляд на поле.

— Фэб продолжает спрашивать меня, какой из кандидатов на мою бывшую должность лучший.

Дэн бросил на него острый взгляд: