Ты, только ты - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 10

Дэн опустил боковое стекло.

— Добрый вечер, тренер.

Дэн кивнул.

— Полагаю, вы очень торопитесь.

— За что вы меня задержали?

— Вы неслись со скоростью восемьдесят миль в час, когда проезжали Мангейм.

Дэн усмехнулся и стукнул по рулевому колесу.

— Проклятие, я так люблю эту машинку. Я ее не сдержал. Каюсь. На дороге сегодня так много дураков, что следует быть осторожней.

— Повторяйте это почаще. — Коп несколько минут откровенно любовался обводами «феррари», потом вновь перевел взгляд на Дэна. — Как вы считаете, сделаете «Ракет» на этой неделе?

— Будем стараться.

— Бобби Том уже подписал контракт?

— Боюсь, что нет.

— Это плохо. — Коп выпрямился. — В любом случае желаю успеха. И полегче жмите на газ, договорились, тренер? Дальше по трассе дежурят несколько парней, которым пришлась очень не по нутру недавняя шумиха в прессе.

— Благодарю за предупреждение.

Был уже почти час ночи, когда Дэн свернул со скоростной трассы. Дорогой он уже успел стащить с себя смокинг, а теперь с облегчением ослабил узел галстука и расстегнул ворот рубашки.

Несмотря на сложные отношения с законом, Дэн любил полицейских. Они всегда находились рядом с тех самых пор, когда он, будучи двенадцатилетним подростком, был пойман на воровстве пива. Копы Тускалузы сделали для него больше, чем его собственный отец. Один из них даже сумел убедить его в несомненной ценности образования; это произошло как-то ночью, когда копы вытащили его из пьяной драки. Дэн к тому времени играл за «Тайд», считал свою жизнь устроенной, и тем не менее он накрепко запомнил слова, сказанные ему в кутузке:

«У тебя есть мозги, малыш? Когда ты собираешься воспользоваться ими?»

Полицейский проговорил с ним всю ночь и заставил всерьез задуматься о будущем. Футбол был для Дэна пропуском из царства нищеты, в которой он вырос, в более счастливую жизнь, но полицейский дал ему понять, что придут времена, когда ему придется покинуть арену футбольных сражений.

Поступив в колледж, Дэн поменял несколько факультетов, пока не остановился на том, где изучались менеджмент, математика и основы управления финансами. В течение нескольких лет он прекрасно совмещал тренировки с жестким расписанием занятий, несмотря на затягивающиеся за полночь кутежи. Он ощущал величайшее удовлетворение от сознания, что у него имеются мозги и он неплохо распоряжается ими.

По Кермак-роуд Дэн въехал в Оук-Брук и понесся по боковым улочкам, пока не увидел справа огни небольшого бара. Он свернул к стоянке, выключил зажигание и вышел из маленькой блестящей машины.

В полутемном баре находились человек пять мужчин и две женщины. Одна из них, с выкрашенными в красный цвет волосами, улыбнулась Дэну, но он не отреагировал на призыв. Другая выглядела слишком юной для такого позднего часа. Она стояла у стойки, энергично пережевывая жвачку, и бездумно пялилась в экран видика. Челка малышки была взлохмачена, но волосы не закрывали лица, схваченные на макушке в пучок серебряной заколкой. Хотя вечер был теплым и даже удушливым, ее руки были засунуты в карманы плотного школьного пиджачка с надписью «Лидер фанов Вэрсити».

Когда она заметила Дэна, ее челюсти на миг прекратили работу. Короткая эластичная юбчонка едва выглядывала из-под школьной формы. Ноги ее были тонкими и вызывающе голыми, ступни облегали туфли на плоской подошве. Когда Дэн остановился перед ней, он заметил, что у нее на лице слишком много грима, как это часто бывает у девчонок.

— А я знаю, кто вы, — сказала она.

— Неужели?

— Угу! — Она сделала три быстрых жевательных движения — нервных, но не безобразных. — Вы тренер футбольной команды «Чикагские звезды». Дэн… мм… мистер Кэйлбоу.

— Это действительно так.

— А меня зовут Тиффани.

— Вот оно что.

— Я видела вас много раз по телевидению.

— Сколько тебе лет, дорогая?

— Шестнадцать. — Ее глаза обшарили Дэна с опытностью, не соответствующей объявленному возрасту. — А вы ничего себе.

— Ты выглядишь старше своих шестнадцати.

— Я знаю. — Она несколько секунд самозабвенно жевала резинку, затем принялась разглядывать носки своих туфелек. — Мои старики уехали на эту ночь. Хотите поехать ко мне, мистер Кэйлбоу?

— И чем же мы станем заниматься?

— Вы же знаете. Сексом.

— Тебе не кажется, что ты несколько молода для такого парня, как я?

— Я устала от мальчишек. Я хочу попробовать это с мужчиной.

Видеоплейер негромко загудел, светлячок экрана угас.

— Мне нравятся женщины постарше тебя. Она вытащила одну руку из кармана школьного пиджака и, качнувшись к нему, прошептала:

— Я буду очень послушной. — Он ощутил беглое прикосновение твердых пальцев. — Пожалуйста. Я обещаю. Я позволю вам делать все, что захотите.

— Когда просьба выражена таким образом, в ней трудно отказать.

Она отдернула руку, словно смутившись, затем вынула из второго кармана связку ключей.

— Я поеду на отцовской машине. Езжайте за мной.

Машина оказалась последней моделью «мерседеса». Дэн катил за ее огнями по спокойным широким улицам, стараясь ни о чем не думать. Внушительный двухэтажный особняк из белого кирпича высился на заросшем деревьями участке. Над парадным крыльцом тускло светился причудливой формы фонарь.

Широкая дверь встроенного гаража скользнула вверх. «Мерседес» нырнул в темный проем. Просторное помещение в тот же момент осветилось. В нем нашлось достаточно места и для «феррари» Дэна.

Ее коротенькая эластичная юбочка ритмично двигалась из стороны в сторону, когда они поднимались по лесенке.

— Хочешь пива? — спросила она, когда они вошли в тускло освещенную просторную кухню, битком набитую бытовой суперавтоматикой, среди которой влажно поблескивал холодильник из нержавеющей стали.

Он покачал головой.

Свет мягко падал на ее безмятежно-спокойное личико. Она выронила из рук сумочку и сбросила туфельки. Не снимая школьного пиджака, забралась к себе под юбку, неловко приседая, сняла трусики. Они были светло-голубого цвета.

Она бросила их на белый кафельный пол.

— Хочешь тако-чипсов, жвачку или чего-нибудь еще?

— Чего-нибудь еще мне бы подошло.

Несколько секунд она пребывала в задумчивости, затем поманила его к себе. Он прошел следом за ней в огромную гостиную, заставленную светлой резной мебелью, над которой мрачно нависали картины в тяжелых позолоченных рамах.

— Папуля, должно быть, набит баксами, — растягивая слова, проговорил он.

— Мы, итальянцы, любим пожить широко. Хотите взглянуть на один из его пистолетов?

— В другой раз.

Она пожала плечами и двинулась дальше. В соседней комнате было темно. Она щелкнула выключателем. Блестящий черный стол хорошо гармонировал с шеренгой строгих книжных шкафов. В простенках между ними мерцали тела античных скульптур, накладные ставни надежно закрывали окна. Она остановилась возле кожаного дивана.

— Вы уверены, что не хотите чего-нибудь выпить, мистер Кэйлбоу?

— Уверен.

Она пристально посмотрела на него, затем медленно вскинула руку и потянулась к воротничку своей простенькой форменной блузки. Тонкие пальцы коснулись ряда блестящих пуговок. Она расстегивала их одну за другой.

— Как насчет того, чтобы избавиться от жвачки?

Надув губки, она подошла к столу, вынула изо рта влажный розовый комочек и, перегнувшись через ворох бумаг, прилепила его к стенке мраморной пепельницы. Блузка ее распахнулась, обнажив маленькую алебастровую грудь, похожую на перевернутое блюдце, — лифчика на ней не было.

Эластичная юбка протяжно скрипнула.

Она уселась на край стола и медленно сползла с него, раздвигая ноги. Пятки ее уперлись в ковер.

Он двинулся к ней, укоризненно покачивая головой:

— Ты очень скверная девчонка, не так ли?

— Угу. Я имею от этого массу неприятностей.

— Не сомневаюсь, что это так.

Он осторожно прикрыл ее груди ладонями, большими пальцами надавил на соски.