Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Темное время суток - Бадевский Ян - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

Опомнившийся незнакомец рывком закрыл дверь. Ключ заворочался в скважине.

Вовремя. Бронированное стекло затрещало под градом ударов, но выдержало. Устояла и коробка.

Рамон повернулся к пришельцу.

– Ты сказал, что один.

В его словах и голосе отчетливо звучало недоверие. Парень в хламиде попятился. И уперся в дверь. Лишь тонкий пласт бронированного стекла отделял его от скребущих когтей, жадного урчания и клацающих клыков. Некое растянувшееся мгновение звуки беспрепятственно сверлили тишину магазина. Затем – как отрезало. Тут же раздался сонный детский плач. Успокаивающий шепот Матея…

Взгляд незнакомца что-то выражал, и Рамон пытался это уловить. Наверное, страх. Нормальное чувство – для войны.

Губы человека разлепились:

– Я был один.

– Нет! – рявкнул Рамон. – Тебе чудилось, что ты один. Существенная разница.

– Не трожь его, Никита, – Ефимыч шарил по кафелю, разыскивая обрез. Ствол обнаружился под стеллажом. – Он не виноват.

– Они могли влезть сюда. – В горле у Рамона пересохло. – К нам. К ребенку.

– Могли, – Ефимыч поднялся. – Но не сделали. Он успел закрыть дверь. Он человек.

Рамон пожал плечами.

– Это еще требуется доказать.

– Мужики… – начал незнакомец.

– Ефимыч, – Рамон не обращал на него внимания. – Дай ножик.

Кадилов фыркнул.

– Я сказал – ДАЙ НОЖ.

Со стальными нотками. С угрозой. Потому что он – лидер. Он принимает решения. И он опасается.

– Вы еще подеритесь, – встрял Леа. – Из-за этого урода.

– Я иду в Форт, – сказал чужак.

– Ничего не доказывает, – Рамон поймал за ручку стилет. – Где твое оружие? Ты ходишь в мире, оккупированном перевертами. Все кишит ими. Без оружия и шагу ступить нельзя.

– Я недавно выпал.

– Откуда?

– Из врат.

– И что?

– Меня не тронули.

– Откуда ты знаешь про Форт?

– Ниоткуда.

– Руку.

Мужик в хламиде не стал спорить. Протянул ладонь. Рамон полоснул по ней граненым лезвием. Выступила кровь. Прошла напряженная минута, а рана не затягивалась.

– Ты человек, – признал Рамон. – Извини.

Незнакомец кивнул. Сдвинулся, освобождая обзор. На улице по-прежнему шумел ливень. Площадка опустела, но где-то на периферии мелькнуло черное пятно. Чернее ночи.

Ты слишком недоверчив, Никита. Вспомни Азарода. Он спас тебя и группу, а ты… Хватит. Диаблеро нет. Иерархов нет.

Все это чушь собачья.

* * *

Половина третьего.

Все спят.

В том числе Лайет, человек с дождем в ботинке. Матраса ему не нашлось – дрыхнет прямо на полу, подстелив замысловатую накидку. Пальто, плащ… Интересный крой, не разберешь. Вышивка эта… Может, для отпугивания? Формулы там, или заговор.

Звери рыскают где-то, но не атакуют. Готовят штурм.

– Ефимыч!

Кадилов открыл глаза.

– Чего тебе?

– Не спать.

Ветеран зевнул. Помял пальцами неразгаданный кроссворд. И пошел ставить чайник.

Дождь барабанил по крыше.

А в коридоре, за стойкой, кто-то храпел.

Нет. Сопел.

Рамон вскочил, отшвырнув пластиковый стул. Ствол «аграма» взметнулся, отслеживая цель – взмывшее над кассой лохматое тело. Поджарый молодой вервольф. Никита расстрелял его одиночными. Два в грудь, один в голову. Шагнул в сторону. Тело шмякнулось на стол, разломив столешницу и раскидав фарфоровые кружки. Прокатилось еще с метр и врезалось в угол стеллажа. Упало несколько бутылок с минералкой.

Звон бьющегося стекла. Закатки.

– Твою…

Кадилов разнес голову сунувшемуся в проем медведю. Леа, скатившись с матраса, обнажил меч. Снова выстрелы – Матей палит из «Макарова» по влетевшей в зал птице. Ворон-переросток с небывалым размахом крыльев. И небывалой аэродинамикой. Переверт легко уклонялся от огня, меняя углы и высоту с проворством мухи. Леа, выполнив сальто, оказался на стойке. Взмах – и левое крыло твари отсечено. Еще взмах – красные брызги и перья. Крушение аппарата.

Рамон навел пушку на проем. Теперь – черную дыру в стене (падая, медведь сорвал занавеску). Рядом стояли Кадилов и Матей. Три ствола – в одну точку. Леа, застывший в боевой стойке, с занесенным над головой мечом. Истошно орущий Игорек…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Безмятежный Лайет.

Сидит на полу, скрестив ноги. Статуя пофигиста. Никакой он не наемник, подумал Рамон. Вообще не солдат. На кой ему Форт? Для чего он здесь, в оккупированном срезе?

– Лайет, – обратился он к новичку. – Останешься с ребенком. Попробуй успокоить.

Чужак кивнул.

– Матей, Леа – со мной. Ефимыч – держи проход.

Втроем они медленно двинулись по темному коридору. Рамон чертыхнулся, споткнувшись о медвежий труп.

– Я свет включу, – предложил заправщик.

– Не надо, – Рамон прищелкнул к «аграму» подствольный фонарик. Узкий луч всверлился в черноту. – Глаза привыкли.

Рамон свернул к черному ходу. Тщательно обследовал дверь. Переверты явно пробовали ее на прочность, но дерево, обитое листами из нержавейки и укрепленное арматурной решеткой, выдержало.

Выстрел.

Крик.

Подсобка.

Рамон бегом преодолел отрезок, отделявший его от провала в загроможденное ящиками помещение. Луч заметался, выхватывая то пластиковый контейнер, то корчившуюся в предсмертных судорогах рысь, то зажимающего горло бледного Матея. Леа с мечом у стремянки. Распахнутый в ночь люк. На крышу. Вот откуда они лезли. Шатались над головой, гремели жестью, а Никита не мог взять в толк – что за звуки. Гадство.

Он склонился над заправщиком. Тот что-то пробулькал. Не жилец…

Рамон шагнул к стремянке. Под подошвами неприятно хлюпало.

Переглянулся с Леа.

Два прыжка – и китаец на крыше. Рык. Глухие удары. Возня. Рамон не ждет – взбирается по стремянке, подтягивается, не выпуская оружия, перекатывается на колено. Занимает позицию.

Дыхание.

Развернуться – выстрелить. Трое слева. Очередь. Перезарядить обойму. Отрезки, фрагменты, куски действительности.

Моменты боя.

Рамон осознал, что стоит посреди крыши, мокрый, под унылым косым дождем, сжимая обеими руками пистолет. В пятнадцати шагах от него – припавший на одно колено силуэт Леа с изогнутым отростком, торчащим из спины – мечом. Запоздалое понимание – напарник держит клинок обратным хватом… Мертвенные, синюшные отблески неоновой вывески. Бесформенные тела – иные уже обретают человеческую форму.

Рамон осторожно, чтобы не поскользнуться, побрел к китайцу.

– Ты как?

Леа выпрямился.

– Ничего. Отбились.

Рамон приблизился к краю крыши.

Бассейн перед магазином пуст. Влажно поблескивают стойки, поддерживающие навес над заправочными автоматами.

– Ну, вы, блин, даете, – в дыре люка нарисовалась голова Кадилова.

– Тебе чего, Ефимыч? – Рамон вглядывался во тьму. Оборотни либо отступили, либо затаились.

– Сваливать надо.

– Рехнулся?

– Генератор сдыхает, мужики. Топлива в доме нет.

Рамон рефлекторно выключил фонарь.

– И что?

– Как что – без света останемся.

– Ефимыч, не дури. Мы держим крышу. По-другому внутрь не влезть. Подождем до утра.

– А патронов у тебя хватит?

Рамон прикинул. И помрачнел. Основной боезапас хранился в багажнике джипа. «Чероки» в гараже. С собой у него коробка двенадцатого калибра (для помпы) и ни одной обоймы для пистолета. За исключением той, что он недавно вогнал. И почти на половину расстрелял. Вот же Ефимыч… Тактик хренов.

– Ладно, – Рамон сдался. – Твой план?

– Берем всех и дуем к гаражу. Дальше – по проселку, лесом. К военной базе. Тачку им не догнать.

– Почему к базе?

– Сам посуди. Шоссе перерыто, а через город – гиблая затея.

Рамон подумал.

– Согласен.

* * *

Дождь едва моросил.

Шум водопада в канализационной решетке…

Они идут к гаражу. Авангард – Ефимыч, надвинувший на глаза тепловизор, в одной руке обрез, в другой стилет; губы шевелятся, читая охранную молитву. За ним – Лайет, держащий за руку Игорька. Замыкает Леа. Рамон чуть в стороне, в каждой руке по стволу. Наемники… Кучка испуганных беженцев. По крайней мере, так они выглядят со стороны.