Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 43

Вошел! И на счету оставались средства!

Я решил распотрошить мой старый счет моих школьных завтраков. Копейки, конечно, и валюта теперь непопулярная, но хороши копейки к обеду. Завтраки к завтракам так сказать. Копил на новый велик, а скопил на один заряд батареи для лодки, плывущей на охоту на дракона.

— Куда перевести?

— Вот это другой разговор! — обрадовался Тям доставая из широких штанин свой смарт.

После недолгих разбирательств с платёжными системами мы рассчитались и отправились к лодке за батареей. Оттуда на станцию энергозаправки. Эту здоровенную дуру-батарею пришлось тащить вдвоем за ручки с краев, потом переть обратно, устанавливать батарею в двигательный отсек.

— Ну, все, готов отчалить, — сообщил довольный Тям, когда мы закончили возню с этой неподъемной фигней.

Похоже, он и одной зарядке батареи рад.

— Тогда — поплыли.

И мы тихо, на электродвигателе, отошли от причала, и я даже ни разу за борт не свалился.

Солнце было уже высоко, от борта лодки на отбрасываемую носом волну падала двойная тень, вторая, побледнее — была от факела Основного Потока. Негромко хлюпал в воде винт, гудела силовая машина.

— Я видел у тебя там и бензиновый двигатель, — сказал я. — Какая тебе от него польза здесь?

— Пока у нас эта тварюка не завелась, — отозвался Тям, придерживая штурвальное колесо, — я далеко ходил. Дайверов возил, охота на хищников глубин, все такое. Один раз чуть до Вьетнама не доплыл! А теперь, хрен без масла, стою на приколе шесть дней из семи. А я только женится собрался…

— На вот этой твоей девушке? — я не сразу запомнил ее имя.

— Пераварти, ага, — недовольно отозвался Тям.

Запомним, подумалось мне, имена будущих жен важных людей стоит помнить.

— Мне кажется, она за тебя и так бы уже вышла, — предположил я.

— Конечно, — без тени сомнения отозвался Тям. — Еще как. Но свадьбы у цыган моря дорогие. А без свадьбы нам нельзя.

Мда. Попадос.

— Может, лодку по суше в другое место перевезти? Волоком, так сказать?

— Экий, ты Чан, приколист, — Тям усмехнулся в усы, — А нас прям так и ждут в том другом месте. Там свои цыгане есть, либо банды…

Нда, безысходно как-то. Может и я, если бы мне с Сян не повезло, мыкался бы сейчас так же без дела и работы. А точнее — и не очнулся бы до сих пор. Или Циановые братки бы меня к делу приставили, знать не хочу, что у них там за дела такие.

Стало как-то сумрачно, на воду вокруг опустилась тень, хотя небо оставалось ясным.

— Погода не портится? — обеспокоенно спросил я озирая потемневшие воды.

— Да нет, — нахмурившись, отозвался Тям, взглянув на свою татуировку.

На ней узорчатые волны явно сменили свой порядок, с тех пор как я смотрел на ее в последний раз.

— Не должна… — проговорил он, потом вдруг вздрогнул, что-то понял.

Медленно повернул голову назад и посмотрел вверх, туда где должно было быть солнце. И прошептал, что-то среднее между руганью и молитвой.

Я посмотрел туда же, и мне тоже невыносимо захотелось молиться, или ругаться матом. Причём — на русском.

Над нами загораживая солнце, висела на длинной шее, огромная голова, в ореоле зеленого пламени, с огромными рыбьими глазами, шипастый гребень, начинаясь над жабрами, уходил по шее под воду.

Взгляд у этих глаз был тупой и такой… плотоядный, что ли.

Ну, да, это был именно он, Белут-Нага-Лаут, морской дракон внешнего рейда, нависал прямо над лодкой и, похоже, с удовлетворением прикидывал, с какого конца нас удобнее начинать есть.

Да чтоб вас всех!

Зеленое пламя мерцало меж рядами его клиновидных зубов.

Тям долбанул ладонью по здоровенной красной кнопке на пульте перед штурвалом, а другой рукой дернул. рычаг скорости на себя, лодка с места рванула вперед, выбросив морду дракона шесть дымовых шашек.

— Сука-а, — в восхищении прошептал я, увидев, как бесконечно огромное серебристое как у селедки тело медленно и величаво струится из красного дыма, выброшенных шашками, прямо в оставленную нам кильватерную волну. — Какой же он огромный!

— Эт точно! — прокричал Тям сквозь бьющий в лицо ветер, закручивая штурвал вправо. — И он, скотина, еще и быстрый!

Лодка легла на другой курс, и тут же оттуда, где мы как раз должны были бы быть, вылетел дракон в мощном фонтане воды. Нас засыпало падающей с неба соленой водой.

Реально быстрый.

— Надо уйти на мелководье! — прорал Тям. — Там ему негде развернуться! Самое время, золотой мальчик, вытащить из кармана какую-нибудь семейную реликвию и охренячить его по башке до полного изумления!

Я даже не обиделся на «золотого мальчика», потому что момент и впрямь был именно тот самый.

Вот только никакой реликвии у меня за душой не было. За душой у меня полтора шаоданя разного цвета и неустойчивых свойств, и все. Я даже толком не научился переключаться между цветами. И, мне кажется, бить дракона кулаком в зубы — не самая светлая идея в сложившейся ситуевине.

Но я все равно начал перекачивать ци из даньтяня, полного до сияния после тарелки бабулиной золотой лапши, в шадоань, зажженный в правом кулаке.

Охренячить не охренячу, но оружие последнего шанса у меня будет…

Мы мчались к берегу, разбивая носом лодки волны, пришлось присесть до уровня борта, чтобы не промокнуть насквозь.

Мы явно проигрывали эту гонку. Дракон явно и неотвратимо нагонял.

Бить его нельзя, но бить надо. И чем? И как?

Да, блин! Что делать-то! Или… Я же могу ударить и не самого дракона.

В памяти пролетела помятая машина, подброшенная в переулке могучим пинком Лангхо. Мне бы сейчас что-то такое же!

— Тям! — выкрикнул я. — Есть, что кинуть в него? Что-нибудь тяжелое!

— Бочка! — выкрикнул Тям. — Бочка на корме!

Я побежал на корму по настилу на дне качающейся лодки и увидел ржавую железную бочку, примотанную цепью к одному из столбов навеса.

Я спешно начал отматывать цепь, но было уже поздно, сбоку за бортом из воды показалась огромная голова и сферический желейный глаз размером с ворота гаража сфокусировался на мне.

Сука! Я от испуга выбросил в шаодань кулака всю ци заряженного даньтяня и всадил кулак в бочку.

Бах!

Бля-я-а-а!

Кажется, я руку сломал…

Но, бочка унеслась в полет, сорвавшись с цепи и с оглушительным чмоком влетела прямо в зрачок огромного глаза как в центр огромной мишени!

Глаз мгновенно захлопнулся чешуйчатым веком. А потом и голова как-то быстро отстала. Все, вот он, дракон, далеко позади, терятся в полном изумлении. Даже как будто уменьшился в размерах. А вот и молчаливо исчез среди волн совсем.

Я напряженно всматривался в волны. А вон, вижу, по следу на воде, дракон пошел на разворот к открытому морю.

А вода вокруг лодки из темной глубины быстро окрасилось в яркую лазурь мелководья. Мы выбрались.

Я ощупал костяшки пальцев. Не, вроде ни одной не сломал.

— Вот же, блин, — проговорил Тям отирая пот со лба. — Еле ушли…

— А что было в бочке? — спросил я потирая ушибленный кулак.

Тям невесело усмехнулся:

— Мое цыганское счастье.

Я немного подумал и сказал:

— Не понял.

Тям вздохнул и добавил:

— Мой выкуп за Пераварти.

— Там золото, что ли, было⁈

Капитан яхты некоторое время колебался, но ответил:

— Не, кое-что потяжелее.

Интересненько! А, что у нас тяжелее золота? Свинец, разве что. И нафига на лодке бочка полная свинца? В таких же, вроде, отходы атомной промышленности в океан сбрасываются?

Гм! Опа…

Ну, не плутоний же там был, пополам с ураном, верно же?

Размышляя, не следует ли мне обратится в самое ближайшее время к радиологу, я проговорил:

— А родители Пераварти случайно с атомной… энергетикой не связаны?

Дурацкий вопрос, я сам понимаю.

— Нет, — засмеялся Тям. — Но они знают людей, которые знают других людей, и вот уже они…

Да блин! Так, это у нас тут контрабанда технологических отходов в полный рост? А может, еще и нелегальное их захоронение? Или, ведь для кого-то это отходы, а для кого-то и топливо. Для замкнутого цикла, например. Кто знает, какие ещё страны за моё отсутствие освоили эту технологию — внешний мир за шесть лет безнадёжно поменялся.