Кодекс дуэлянта. Книга 1 (СИ) - Волков Тим - Страница 19

Нужно это выяснить. Только сначала нужно кое-что раздобыть. Давно пора.

Оружейных дел мастер по кличке Пузырь и его мастерская располагались в двух кварталах от этого места. Я преодолел их в каком-то тумане. И сам не понял, как оказался перед стальной дверью, на которой были расклеены старые афиши и объявления. Не знающий человек и не поймет даже, что за ней расположен один из гениев оружейного дела.

Я знал, что Пузырь сейчас не спит — какая-то старая травма головы, полученная на войне, дала такой результат. Мастер потерял способность ко сну и спасался только тем, что долгими ночами изготавливал настоящие произведения искусства.

Отстучав необходимый код, я принялся ждать. Пузырь открыл довольно скоро. Кличку он свою поучил вполне заслуженно и тоже после войны. Ранение в голову повлияло не только на бессонницу, но и на обмен веществ. Мастер телом был как идеальный шар.

— Парень, ты чего тут потерял? — процедил толстяк, с прищуром поглядывая на меня.

— Пузырь… — произнес я и прикусил язык.

Опять забыл, что я не тот, кем привык быть.

— Ты кто такой? — насторожено спросил толстяк.

Настороженность его была понятной, я произнес его подпольную кличку, которую знал только ограниченный круг людей.

— И лучше ответить тебе на этот вопрос, парень, а не то…

Пузырь положил руку на рукоять пистолета, покоившегося у него за поясом, не двусмысленно намекая, что меня ожидает. Толстяк не шутил. Он мог легко изрешетить меня.

— Я от Кричевского, — произнес я первое, что пришло в голову.

Знакомая фамилия заставила Пузыря расслабиться. Но лишь на время.

— И давно ты его видел?

— Неделю назад, — произнес я. — Еще до того, как его нашли убитым на улице.

Это объяснение удовлетворило Пузыря, он спросил:

— А чего в такой час?

— Не спиться, — коротко ответил я.

— Понимаю, — с грустью в голове ответил мастер надолго замолчав и глядя куда-то сквозь меня. — Сон отделяет реальность от грез. А когда нет сна, эта граница размывается и уже трудно понять, где что.

Пузырь любил иногда порассуждать о чем-то таком, непонятно. Я терпеливо кивнул.

— И что тебе Кричевский рассказывал про меня? — спросил мастер.

— Что вы профессионал своего дела. И что у вас можно приобрести отличное оружие. Самое лучше.

— Это он не соврал! — расплылся в улыбке Пузырь. — Что хочешь? «Витязь», «Ятаган», «Терн»?

— Вы не поняли, — с нажимом произнес я. — Мне нужно лучшее оружие.

Пузырь вопросительно глянул на меня.

— «Лилит» есть? — напрямую спросил я.

Кустистые брови Пузыря округлились мостиком.

— А ты, парень, знаешь чего хочешь! И в самом деле хороший пистолет назвал. Таким сам Кричевский любил стреляться.

— Знаю, — тихо ответил я, опустив взгляд. — Так есть?

— У меня-то есть, только есть ли у тебя деньги? «Лилит» не дешевое оружие. Элитное.

— Деньги есть, — ответил я, доставая из кармана пачку банкнот.

Глаза Пузыря загорелись. Я знал, чем привлечь внимание старого оружейника.

— Ну коли так, то конечно же найдется нужное.

— И у меня есть еще одна просьба, — добавил я, не спеша отдать деньги.

— Какая? — насторожился мастер.

Я достал из кармана янтарный камень.

— Я знаю, что вы можете модернизировать оружие.

Пузырь напрягся.

— Для незнакомого мне парня ты слишком много знаешь про меня. Ну, допустим. Могу.

— Я хочу, чтобы вы слили этот камешек с оружием.

Пузырь взял артефакт толстыми как сардельки пальцами камешек, внимательно его рассмотрел. Я ожидал, что эта его небрежная беспечность сыграет с ним злую шутку. Но камень не испепелил мастера.

— Хорошая штучка, — кивнул Пузырь. — Слить можно. Только сначала нужно замеры необходимые сделать, расчеты. Ну, сам понимаешь. Чтобы выполнить такой заказ понадобится время.

— Я понимаю. Сколько?

— Неделя.

— Три дня.

— Но…

— Три дня. Или я даю заказ другому мастеру, — я кивнул на деньги, которые потянулся обратно спрятать в карман.

Пузырь хмурился. Жадность не давала ему возразить, и он нехотя согласился.

— Ну хорошо. Приходи через три дня. Все будет сделано.

— Благодарю, — ответил я и отдал деньги и камень мастеру.

Я не боялся, что меня обманут. Пузырь был человек слова и если обещал, что сделает, то сделает. Остается только ждать.

Ну вот. Дело сделано. Теперь нужно возвращаться домой. Впрочем, туда мне точно не хотелось идти. И я двинул туда, куда повели меня ноги.

В знакомом уже доме свет не горел. Но меня это не остановило. Я поднялся по лестнице. Постучал в дверь. И только теперь понял, что хозяйка может быть и не одна дома.

Скрипнула дверь, распахнулась.

— Шпагин⁈ — удивленно воскликнула открывшая женщина, увидев меня на пороге.

Она была одета в шелковую черную сорочку, и сквозь тонкую ткань проступали округлые и весьма аппетитные формы тела. А сонный вид и некоторая растрепанность только добавляли сексуальности хозяйке.

— Ждете гостей, Екатерина Олеговна?

Учительница растерялась. Но растерянность ее длилась не долго.

— Тебе очень повезло, что мужа сегодня нет, — прошептала она, впуская меня внутрь.

— Тем лучше для него, — буркнул я.

И вошел в комнату.

Екатерина Олеговна с похотью осмотрела меня. А потом без лишних слов начала раздеваться. Она прекрасна знала для чего я пришел.

Глава 10

Не знаю, чем я руководствовался, когда шел к этой озабоченной даме, но интуиция не подвела. После бурной ночи боль от потери друга стала меньше. Я выкладывался по полной программе, словно был не в постели, а тренажерном зале, от чего под утро Екатерина Олеговна взмолилась.

— Александр, ты сегодня был просто великолепен! Я никогда так… Пятерку за год ты себе точно заработал!

Я ничего не ответил ей. Мои мысли был занятый совсем другим. Эмоции прошли, оставляя место холодной расчетливой мести. И сейчас я думал о том, как подобраться к врагу ближе.

Гезе указал на Кривощекина. Именно к нему тянется ниточка, которая должна в итоге привести и к Искариоту. А что я знал про род Кривощекиных? Признаться, не так много. Аристократы, но в каких-то шумных делах замечены не были. Вроде бы при Белом бунте были на стороне власти. Сейчас имеют ряд мануфактур. А что именно делают — не знаю.

Немного знаком я с главой рода — именно он с помощью меня устранял проблему в виде Ерофеева. Какая-то приключилась там история грязная, из-за которой Ерофеев-младший и вымогал Кривощекина. Вот и все.

Нужно узнать про них как можно больше.

Я устал. От бессонной и трудоемкой ночи голова шла кругом и хотелось завалиться в кровать и как следует выспаться. Но спать не было времени.

Я поднялся, принял душ. За это время Екатерина Олеговна сварила кофе, за что я ей был весьма признателен. Уже собираясь уходить, я вдруг остановился. Взгляд мой упал на висящую в коридоре картину. Ничего стоящего, какая-то мазня дрожащей несмелой рукой. По виду напоминает выпотрошенные внутренности на тарелке, но листики и веточки как бы говорят — это фрукты и вообще натюрморт.

— А это откуда? — спросил я, останавливаясь и кивая на художество.

— Подарила мне моя ученица! — с гордостью ответила Екатерина Олеговна. — Она в художественную школу ходит. Вот, в благодарность мне вручила. Ведь это я первая разглядела в ней талант художницы!

Вряд ли тут была цель именно отблагодарить, скорее напротив, свести с ума. Ну нельзя же такое вешать в доме, ей-богу!

Но только не это меня сейчас привлекло, а небольшая подарочная надпись в углу холста.

«Любимой учительнице от Ирины Кривощекиной» — гласила она.

— Ирина Кривощекина учится у вас в классе? — осторожно спросил я, рассматривая надпись.

— Ну да. А ты ее не знаешь? В вашей параллели девочка учится.

— Не помню просто, — соврал я.

— А с какой целью интересуешься? — спросила Екатерина Олеговна и в голосе едва заметно прозвенели ревнивые нотки.