Пчелиный волк - Веркин Эдуард - Страница 55

– А теперь, – провозгласил Энлиль. – Теперь давайте исполним наш эльфийский гимн, посвященный прекрасной Мэрриэль и Великому Персивалю, да будет вечной их слава под всеми лунами! Слова этого гимна выжжены кислотой на гранитной скале западного придела и одновременно высечены в сердце каждого истинного эльфа алмазным резцом. Начнем же пение!

И для придания ритма он застучал ложкой по графину. Дзинь, дзинь, дзинь, дзинь.

Нестройный хор затянул:

Гимн был довольно скучный. Роса-волоса, клинок-венок, шторы-Пандоры-заборы. Бесконечные дороги под бескрайними небесами. Но многие пели с видимым удовольствием, и я подумал, что на Планете Х устное творчество было в почете.

Еще я подумал, что, скорее всего, слова гимна не были высечены ни на какой скале, я подумал, что слова гимна Энлиль наверняка сочинил сам, мучаясь в третьем классе на продленке.

Эльфы закончили свое душераздирающее пение и уселись на стульчики.

– Теперь, мои эльфийские братья, я объявляю повестку дня, – сказал Энлиль. – Вопрос первый. Резко снизилась скорость строительства Горной Твердыни. Многие не очень сознательные эльфы откровенно саботировали строительство, а между тем спешу напомнить, что мы успели заложить лишь фундамент! И это в ситуации, когда вода распространяется все шире и уже достигла почти всех эльфийских местечек! Не пройдет года, как вода будет везде, и несчастному эльфу не найдется места, где укрыться! Будете плоты вязать! Как гномы будете!

Коровин захихикал и шепнул:

– Энлиль давно хотел себе дачку в горах организовать. А народ сачкует, эльфы работать не любят, знаешь ли…

– Я считаю, что с порочной практикой уклонения от общественного труда надо покончить! – продолжал Энлиль. – Эльфы должны объединиться! Я составил список уклонистов и обращаюсь к ним с убедительной просьбой отработать прогулы!

Эльфы угрюмо промолчали.

– Перейдем к вопросу второму. На рассмотрение слета эльфов ставится вопрос о предосудительном поведении Гельминта Лидского.

Я чуть не подавился собственным языком. Честное космонавтское.

– Коровин, – спросил я шепотом. – Ты хоть знаешь, что такое «гельминт»?

– Я-то знаю, – ответил Коровин. – А они не знают. Темные личности, село.

Тундра, подумал я.

Коровин презрительно скривил губу.

– Я совершенно не удивляюсь, что этот Гельминт ведет себя так, – прошептал он. – Было бы странно, если бы он вел себя по-другому. Я на его месте вообще повесился бы…

– Прошу выйти Гельминта Лидского. – Энлиль указал пальцем на место перед столом.

По амбару пробежал шумок.

– Повторяю. – Энлиль указал пальцем строже. – Гельминт Лидский, изволь предстать перед глазами своих товарищей!

Раздался смех. От сидячей толпы эльфов отделился один. Он выдвинулся вперед и повернулся лицом к своим собратьям.

Гельминт Лидский одновременно и соответствовал и не соответствовал своему звучному имени. Это был невысокий, хрупкий и нелепый эльф, но при этом понурый и совсем не бойкий, каким должны были быть его тезки по виду.

Энлиль испепеляюще поглядел на Гельминта, достал из-под своей хламиды сверток, развернул его. И начал громко и с выражением читать:

– Гельминту Лидскому вменяются в вину следующие деяния. Тайное похищение сельскохозяйственной продукции у коренного населения. Ты воровал у гномов репу!

Гельминт скорбно покачал головой.

– Какой позор! – Энлиль пробуравил взглядом злоумышленника. – Какой позор, Гельминт! Ты докатился до тайного похищения! До тайного !

Эльфы неодобрительно вздохнули. Энлиль испепелил взглядом злоумышленника еще раз.

– Испокон веков эльфы никогда не похищали ничего тайно! Они делали это явно! Явно, и только явно! Эльф всегда выходит на поле брани с открытым забралом, а не крадется, как тать в ночи, как робкая землеройка! Позор.

– Позор! – промычали эльфы.

– Но ладно бы тайное похищение репы, – вздохнул Энлиль. – Но ведь этим деятельность Лидского не ограничилась! Пятнадцать дней назад мне, как оберэльфу Верховной Конгрегации, пришлось принять заявление от одного из старейших и заслуженных эльфов нашей страны. Афанасий Мельница принес жалобу на то, что в Праздник Летнего Солнцестояния к нему в гости заглянул Гельминт Лидский. Они выпили чаю, после чего Гельминт, воспользовавшись тем, что из-за временного обездвижения, связанного с растяжением ноги, Афанасий Мельница был в беззащитном состоянии, оскорбил его действием. Метал в Афанасия осиные гнезда, побивал кулаками и выдергивал волос… Волосы!

– Да этот ваш Гельминт просто уголовник, – шепнул я Коровину. – Кража репы, хулиганство. Все эльфы такие?

Коровин не ответил.

– Сообщество эльфов не может больше мириться с подобными деяниями. – Энлиль Сироткин даже стукнул по столу кулаком. – Мы не… Не гномы какие-то! К тому же всем вам известно, что в свете последних событий… Короче, как уполномоченный для разрешения подобных споров, предлагаю на выбор следующие наказания. Порка обычная. Порка с применением химических средств. Энергетическая порка. Шейное отягощение. Тотальное порицание.

– Только не порицание! – крикнул Гельминт. – Только не порицание!

Он начал медленно пятиться вбок от стола.

– Прими свою участь как настоящий эльф! – сказал Энлиль. – Прекрати эту панику!

– Не надо порицания… – ныл Гельминт.

– Довольно! Эльфы! – воззвал Энлиль Сироткин. – Именем Верховной Эльфийской Конгрегации ты, Гельминт Лидский, приговариваешься к полуторному шейному отягощению сроком на два месяца.

Гельминт с облегчением вздохнул.

– В качестве же дополнительного наказания решено применить к Гельминту Лидскому тотальное порицание!

– Не надо! – завизжал Гельминт. – Я больше не буду! Только открыто буду похищать, только открыто!

Но было уже поздно.

Эльфы оживились, зашевелились на своих стульчиках. Коровин как-то напрягся и заерзал, будто внезапно ожили детсадовские фурункулы на пятой точке.

– Что такое тотальное порицание? – спросил я.

– Тотальное порицание… – Коровин подышал на руки. – Увидишь сейчас. Только не шевелись, а то…

Я вдруг заметил, как у сидящего передо мной эльфа начинают подниматься волосы. Воздух наполнился кровожадностью. Доминикус заерзал под рубищем интенсивнее.

Гельминт Лидский внезапно шарахнулся к стене и быстро, как маленькая ловкая обезьянка, полез вверх. Эльфы дружно поднялись на ноги, стульчики с бамбуковым стуком сложились. Бывшие соратники Коровина дружно устремили осуждающие взоры на правонарушителя.

– Не стреляйте, сволочи! – крикнул Гельминт из-под крыши. – Я вам припомню!

Амбар пронзил тяжелый грозовой разряд.

– Мама! – успел крикнуть Гельминт.

Стены подпрыгнули, с потолка посыпалась соломенная труха, вслед за шелухой вниз обвалился дымящийся Гельминт. Его тельце хлопнулось на стол и скатилось к ногам Энлиля.

– Так будет с каждым! – назидательно сказал Энлиль. – С каждым, кто осмелится позорить высокое звание эльфа! С каждым, кто не будет участвовать в строительстве Горной Твердыни! Можете садиться.

Эльфы сели.

Коровин вытер пот со лба. Я подумал, что он, видимо, в свое время тоже не избег тотального порицания.

– А ты вставай. – Энлиль неуважительно пихнул Гельминта сапогом. – У нас на повестке еще несколько вопросов, между прочим.

Я несколько сомневался, что после падения из-под купола на стол Гельминт подаст хоть какие-нибудь признаки жизни. Но он подал. Зашевелился. Тогда Энлиль, для придания Гельминту бодрости, кольнул его выпущенной из пальца молнией.

– Раньше тут у нас маги были, – шепнул мне Коровин. – Магический Орден. Потом их частично перебили, частично… ну, да ладно… Так вот, молния из пальца – это их трюк, раньше эльфы такими дешевостями не баловались. Теперь все куда-то покатилось, основы рушатся…