Пчелиный волк - Веркин Эдуард - Страница 30

Второй уровень мало отличался от первого. Мы нашли несколько обитаемых помещений, но в них сидели исключительно челы в белых костюмах. Челы либо смотрели в мониторы, либо возились с приборами. Еще была столовая, затем гигантское пустое помещение, проникнуть в которое не получилось, но Дрюпин сказал, что скорее всего это спортзал, склады с трубами и кабелями, жилые отсеки. Каждый раз, когда мы заглядывали в очередную комнату, Сирень отворачивалась. Не хотела вторгаться в чужую личную жизнь. Скромница, так бы и поцеловал в лобик.

То, что нам было нужно, обнаружилось на третьем уровне. Монитор показал комнату, в ней находились три человека. Сначала мы решили, что это очередной жилой бокс, но когда Сим приблизился к вентиляционной решетке, то стало ясно, что это особая комната. Мебели почти нет, только какие-то железные стулья.

– Стоп! – сказал я Дрюпину. – Подожди!

– Никого не видно, – Дрюпин ткнул пальцем в экран. – Может…

– Надо подождать.

Мы стали ждать. Сканер по-прежнему показывал наличие в комнате трех человек. Но видно их не было. Так продолжалось минут, наверное, двадцать. Потом в поле зрения вошел парень в желтой футболке и со стаканом чаю. Он уселся на стул возле стены и стал прихлебывать. Совсем обычный парень, ничем не примечательный. Я подумал – почему они все такие обычные? Почему этот парень, к примеру, не китаец? Или не одноногий? Почему все так скучно?

– Почему на камере нет микрофона? – спросила Сирень. – Лень устанавливать было?

– Бесполезно. У них ведь тоже есть глушилки. Правда, не такие мощные, как у меня. Надо читать по губам.

Дрюпин поглядел на меня.

– Мне неудобно читать так, – сказал я. – Он сидит вполоборота. А других и вообще не видно… Хотя…

Показался краешек стула. Затем рука с вытянутым пальцем. На пальце часы. Золотые, на цепочке. Золотые часы на цепочке, вытянутый палец – верный признак мозгокрута. Йодль, наверное. Часы стали раскачиваться, парень на стуле следил за ними, потом откинулся, приложившись затылком к стене.

– Он начинает говорить! – Дрюпин снова ткнул в экран своим явно нечистоплотным перстом.

– Я не могу читать…

– Читай, что можешь, потом запись расшифруешь.

Я стал читать по губам.

…никогда не думал, что так все будет… этот дурачок прыгнул… перейти барьер оказалось очень просто… взять… рыцарь по имени… такие смешные… яблоки, сыр… выхода нет… эльфы… эльфы… эльфы… оно поползло быстро-быстро, я едва успел… кобольды, они были со всех сторон… нет, не они… мы были окружены… стрела попала ему точно… рыцарь… вы знакомы с Артуром…

Парень встал и удалился из поля зрения камеры.

– Ерунда, – пробормотал Дрюпин. – И вообще, бред какой-то… Это что, юный псих? Почему там у них психоаналитик? И кто такой Артур?

– Я знаю только одного Артура, – сказал я.

– Тот, который король, – добавила Сирень.

– Вы что? – Дрюпин постучал себя кулаком по голове. – Вы на самом деле считаете, что этот парень говорил о короле Артуре?

– Нет, – хмыкнул я. – Он говорил о продавце бритвенных приборов…

– Они снова тут! – перебил Дрюпин.

Парень вернулся в свое кресло. В этот раз в руке у него была минералка. В кадре показался Ван Холл. Ван Холл был в майке, шортах и с сигарой в зубах.

– Доктор, начинайте, – сказал Ван Холл. – У нас мало времени.

Снова появилась рука с часами, снова обычный парень приложился затылком к стене.

– Расскажи мне о Персивале, – попросил Ван Холл. – Что ты знаешь о нем?

Мы переглянулись.

– Рыцарь Персиваль, – сказала Сирень. – Немцы бы сказали Парцифаль… Это один из рыцарей Круглого Стола. Соратник короля Артура, Ланцелота Озерного…

– И тот, кто отыскал Грааль, – сказал я. – Кажется…

– Что? – не понял Дрюпин.

– Грааль – чаша, служившая Христу и апостолам во время Тайной вечери, – объяснила Сирень. – Она делает своего обладателя бессмертным.

– И исполняет желания, – сказал я. – Некоторые считают, что Грааль исполняет желания.

– Я не пойму что-то, у нас что тут, клуб любителей рыцарства открыт? – нервно спросил Дрюпин.

– Ван Холл ищет золотую рыбку, – усмехнулся я. – Какая романтика…

– Он опять говорит! – громко сказала Сирень. – Этот парень!

Я снова стал переводить:

– …несколько человек, кроме… Игнацио, Эфиальт, Поленов…

Перед парнем расположился Ван Холл, переводить стало нельзя.

– Я ничего не понимаю, – сказал Дрюпин. – Игнацио, Эфиальт, Поленов… Кто это?

Сирень принялась теребить мочку уха.

– Поленов – это, наверное, художник, – сказала она. – Передвижник. Он «Московский дворик» нарисовал. Эфиальт – это что-то из Древней Греции, кажется… Игнацио… Игнацио… я не знаю, кто такой.

– Игнацио – это, наверное, Лойола, – я подмигнул Сирени. – Создатель ордена иезуитов.

Сирень согласно кивнула.

Все интереснее и интереснее становится. Безумие нарастает. В какой, однако, бредятине я проснулся.

Ван Холл шагнул в сторону, я снова стал читать по губам. Только вот это тяжело довольно было – у парня то ли зубы были выбиты, то ли дефект речи какой был, но говорил он как-то не так, я понимал одно слово из пяти, а то и меньше.

– …это точно, он погиб… может, год, может, чуть больше… неравный бой… красные волки… передал флаг… пердолет не выдержал… великий Пендрагон держит власть в своих крепких руках…

Ван Холл в майке снова загородил обзор.

– Пендрагон? – пожала плечами Сирень. – Они, вообще, о чем говорят? Я не пойму… Пендрагон – это предводитель драконов, кажется…

Ван Холл присел рядом с парнем.

– Ты в этом уверен? – спросил он.

Парень кивнул.

– Он погиб, значит? – продолжал Ван Холл.

Парень снова кивнул.

– А ты сам, говоришь, не видел? Сам, своими глазами?

Парень кивнул в очередной раз.

– Ладно – Ван Холл поморщился. – Доктор, выводите его.

Рука с часами вошла в кадр. Оказалось, что рука принадлежит все-таки Йодлю. Йодль скривил гримасу, щелкнул пальцами и всучил допрашиваемому стакан с витаминами. Тот принялся пить. Ван Холл подошел к парню, сунул ему планшетку с карандашом, попросил что-то нарисовать. Парень отказался, развел руками. Ван Холл с досадой швырнул планшетку на стол.

Парень улыбнулся. Ван Холл снова похлопал его по плечу.

– Все равно, спасибо тебе, – сказал он. – Ты нам очень помог в работе. Не волнуйся, мы компенсируем тебе затраты. И даже сверх того. Что ты хочешь?

Парень написал что-то на бумажке. Ван Холл посмотрел, кивнул, передал бумажку Йодлю.

– И еще, – сказал он. – Возможно, нам может понадобиться еще информация, ты сможешь нам помочь?

– Да, конечно, – кивнул парень.

Особого рвения его лицо не выражало, но, видимо, Ван Холл был щедр. Йодль ощупал у парня пульс, оттянул ему веки, проинспектировал зрачки, затем сказал:

– Некоторое время может болеть голова, потом пройдет. Ретрогипноз дает побочные эффекты. Мы сегодня хорошо поработали…

Йодль посмотрел на свой золотой хронометр.

– Почти девять часов. Надо отдохнуть.

Ван Холл кивнул.

– Возвращайся на «Бурелом», в свою каюту, – сказал он парню. – А насчет твоей просьбы… На следующей неделе все сделают. Можешь идти.

Парень удалился.

– У меня некоторые сомнения, – сказал Йодль осторожно.

Еще бы не осторожно! Кому хочется быть отлупленным лютней?

– Насчет кого? – так же осторожно спросил Ван Холл.

– Насчет всех. У них у всех серьезные проблемы, знаете ли. Психические. Они нестабильны. Вы знаете, что второй ненавидит своих родителей?

Это они обо мне. Вряд ли Дрюпин собирается разобраться с папой-мамой. Только вот почему «второй»? По отношению к кому это я второй? Что за дискриминация? Кто тогда первый?!

– Ну и что? – отмахнулся Ван Холл. – Все ненавидят своих родителей. Я ненавидел своих родителей, и ничего.

– Это не шутки, – Йодль был серьезен. – Что случится, если там он узнает тайну? О себе? О своем… появлении?

Йодль даже головой покачал.