Б-11 - Рой Олег Юрьевич - Страница 15

– А у тебя какой интерес? – прямо спросил Македонский.

– Восстановить справедливость, – ответил Макарыч. – Вернуть старые долги. Макнуть одно академическое светило мордой в то дерьмо, в которое… а, ладно.

Он вновь затянулся папиросой, и добавил:

– Я вам мешать не буду, но и вы мне не мешайте, идет?

– Поживем – увидим, – уклончиво ответил Македонский. – Надо найти спуск вниз, если он есть. А если нет – подумать, как его организовать. Направо пойдем, или налево?

Погода севера – штука коварная, но то, что случилось, было круто даже для Карелии, тем более, что на улице была весна, а капризы погоды, все-таки, более характерны для осени или зимы. Тем не менее, ученые говорят о глобальном потеплении, и это глобальное потепление почему-то выражается в майских – июньских похолоданиях. Снег в начале июня в средней полосе России, кажется, уже никого не удивляет. А уж в апреле – так и подавно.

Но одно дело – легкий снежок, который растает на следующее же утро, и совсем другое – шквалистый ветер и обильный снегопад. Не прошло и получаса после ухода Макса сотоварищи на разведку, как оставшиеся буквально на собственной шкуре осознали, что сейд, несмотря на свою монументальность – не особо хорошая защита от пронизывающего тысячами ледяных иголок ветра с мокрым снегом.

– Надо в контейнер укрываться, – сказал Мишка, пытаясь прикрыть лицо куцым воротником куртки.

– Разумно, – заметил Игорь, – но о связи придется забыть. Черт, мы с собой столько оборудования тащим – вот кто мешал взять нормальную спутниковую тарелку?

– Может, еще и ванну-джакузи? – хохотнул проходивший мимо Генка; они с Волосатым вытащили из контейнера генератор, запустили… и теперь затаскивали обратно, опасаясь за сохранность оборудования. – А насчет контейнера – Мишка прав, хотя бы девочек туда можно засунуть, а если потесниться, то места всем хватит… даже с генератором, благо, мы из контейнера уже вынули все лишнее: и канистры, и лебедку, и тросы, и кабеля.

– Здорово, – заметил Мишка.

– Кстати, – поинтересовался Игорь, – что у нас тут с радиацией? А то, может, мы зажаримся быстрее, чем замерзнем…

– Чисто, – ответил Мишка. – Природный фон. И газов никаких, что странно. Хотя, может, то, что там, внизу, тяжелее воздуха, и наверх просто не поднимается.

– Максу доложился? – спросил Игорь.

– Связи нет, – ответил Мишка. – Это, кстати, по твоей части.

– Странно, – заметил Игорь. – И с Олегом связи нет. В эфире ничего, кроме помех. Ладно, допустим, разверстые над нами хляби экранируют нас от спутников, но до него я на короткой привязке должен был бы добивать.

– Миш, я так замерзла, – из пурги появилась Ира, закутанная в пуховик, неправдоподобно оранжевый среди преобладающей серости. – А когда нам бытовку привезут?

– Полезай в контейнер, – посоветовал Мишка. – И девочкам скажи.

– Они уже там, – ответила Ира, – и все наши вещи. Но там тоже холодно! Только и того, что ветра нет! Зато снаружи он есть. И контейнер шатает!

– Ничего, придумаем что-нибудь, – сказал Мишка, и тут раздался странный звук, глухой и неприятный. Хрусть-хрусть, как будто…

«Как будто скелеты идут», – подумал Мишка. Почему у него возникла такая ассоциация, он сказать не мог, но звук был каким-то потусторонним.

– Иди в контейнер, говорю, – велел Мишка Ире. Потом, когда она упорхнула, тихо спросил Игоря: – ты это слышал?

– Угу, – кивнул Игорь, вытащив откуда-то выданный ему автомат. Мишка прикинул, где его собственный ствол, и понял, что оставил его в контейнере (как, впрочем, сделало большинство участников экспедиции). К счастью, пистолет был при нем, и Мишка достал его, на ходу вспоминая, надо ли его снимать с предохранителя, и, если да, то как это делается. Последний раз Мишка стрелял еще на военной кафедре, и с тех пор его куцые навыки успели заметно ослабнуть.

– Эй, вы там чего удумали? – донеслось из темноты, а потом Мишку с Игорем осветил луч фонаря. – Смотрите еще, по нам постреляйте.

– Вот черт, напугали, – облегченно вздохнул Игорь. – Что у вас со связью?

– Это я у тебя хотел спросить, – сказал Макс, выходя из подкаменной мглы. – В какой-то момент рация перестала выдавать что-либо, кроме белого шума. Мы только и успели принять рапорт Павла Петровича по газам и радиации… так, а остальные где?

– Полагаю, в контейнер забились, – ответил Мишка. – Я им велел. Сам видишь, что тут творится.

– Да уж, – кивнул Макс. – Разумно… к счастью, мы нашли внизу убежище получше этой железяки. Сейчас соберемся и туда. Игорь, как Олег, долетел?

– Не знаю, – ответил Игорь, включая громкую связь, – пытаюсь восстановить связь. Он пропал из эфира, примерно тогда же, когда…

– …штормовое предупреждение, – ожил динамик радио. – Судам, за исключением ледокола «Арктика» следовать в порты-убежища или безопасные бухты. Воздушным судам осущ-пх-ых…

– Твою мать, – из тени вышел Македонский, за ним виднелись фигуры Феликса и Макарыча, несмотря на пронизывающий ветер, попыхивающего папироской. – Судя по всему, у них там серьезно.

– Как будто у нас шуточки, – буркнул Игорь. – Так, тихо, у меня Олег на связи.

– Переключи на динамик, – велел Макс. Игорь что-то подшаманил, и динамик ожил вновь.

– …шишь меня? – голос Олега был тихим, его едва можно было разобрать, особенно на фоне завываний вьюги. – Херово, брат. Приборы с ума посходили, винт и корпус в обледенении, ветер тащит меня на юг, понятия не имею… – прошел разряд помех, потом Олег продолжил, – …и высоту. Внизу нихера не видно, темно, как в жопе у негра. Надеюсь, Генка меня не слышит… Я ж должен был уже до железки дотянуть. Не до Мурманска, хер бы с ним, так хоть до Пет… – и опять пошли помехи.

– Олег! – заорал в динамик Игорь. – Ты меня слышишь?!

– Ага, – пробился голос Олега сквозь помехи. – Так, братва, внизу что-то ровное. Попробую посадить птичку…

Помехи опять забили эфир, на сей раз они были дольше.

– …мать, это озеро! – орал Олег. – Здоровое какое, похоже меня на Умбу затянуло, если не дальше. Но где Кировск, я же должен его видеть…

Шестеро мужчин застыли вокруг мощного передатчика, над которым колдовал Игорь. Помехи стали еще мощнее, найти тихий голос Олега становилось все труднее…

– …не могу уже, ветер сильный. До воды метра три, если… – помехи, – …тяга падает, основной винт идет с перебоями, рулевой вот-вот здо… – помехи, – …каркал. Все, пи….

И голос пилота смолк. Как ни пытался Игорь отыскать его среди помех, ничего не вышло. Лишь только странный звук, похожий на тот, что в фильме «Собака Баскервилей» следовал за воем этой самой собаки, донесся из динамиков – и сменился равномерным шипением статических помех.

– Кажись, пропал наш Олег, – тихо сказал Макарыч.

– Типун тебе на язык, – ответил Макс. – Как это «пропал», он же наш…

– Вот так – перебил его Македонский. – Такое бывает. И не надо расклеиваться. Надо думать, что дальше делать.

Голос Александра Филипповича звучал как-то по-особому. Все машинально посмотрели на него.

– О том, что случилось, никому ни слова, – продолжил Македонский. – За нами прилетят, как уляжется непогода. Может, не сразу. Не страшно – у нас будет, чем заняться. А внизу есть место, совершенно изолированное от этого бардака. Так что сейчас мы отправляемся за остальными, а потом все идем к шахте. И ты, Игорь, тоже – делать нам здесь пока больше нечего.

– Я рацию пока с собой заберу, – сказал Игорь. – Как устаканится все – поднимусь наверх, и подключусь заново. Все равно, сами видите, устойчивого соединения нет, чего оборудование портить…

Городскому жителю голос ветра почти не знаком. Лишь в самые непогожие дни он, порой, доносится до слуха горожанина, но, спрятавшись в уютной квартире, не очень уютном офисе или общественном транспорте, он редко прислушивается к нему даже в разгар ненастья. Но в глуши, вдали от обитаемых мест, голос ветра становится очень выразительным, так, что невольно вспоминаются полузабытые легенды о нечисти, о несущихся в порывах бури хохочущих ведьмах и о стоне-плаче баньши, предвещающем беду.