Фальшивый папа - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 31

Вот теперь мне стало страшно. Сердце ушло в пятки. Доигрались! Если он выстрелит в Михал Михалыча, он уже не остановится. Как акула, почуяв кровь, он уже не сможет отступить. Я мысленно прощалась с мамой, но тут вдруг раздался вопль Владлена:

– Нашел! Нашел! В горшке с пальмой прятали!

И он выбежал в гостиную, что-то держа в испачканных землей руках. Это «что-то» было завернуто в полиэтиленовый пакетик.

– Вам везет! – с торжеством констатировал Дружинин. – И мне тоже. Поверьте, мне вовсе не хотелось никого убивать! Итак, мы сейчас уходим, но, вы уж не обессудьте, придется вас связать! А предварительно прошу отдать мне ключи от квартиры. Быстро!

Чего не сделаешь под пистолетом! Костя швырнул ключи на пол. Но это были его ключи. Однако провести бандитов ему не удалось!

– Эй, малый, не шути, я добрый, но до определенного предела. Живо, ключи! Ну, вас обыскать?

Тогда Костя швырнул ему вторую связку, Людкину.

– Вот так-то лучше. Быстро, Владлен, рви простыни! Свяжем этих гавриков, пусть посидят с кляпами, пока Ленечка дорогой с дачи не вернется. Хороший его сюрпризик ждет!

Действительно, они связали нас, вернее, привязали к стульям в гостиной. Воткнули в рот кляпы, перерезали телефонный провод. У меня в мозгу, со страху наверное, вертелась совершенно нелепая мысль – бедная Люда, у них не только украли что-то драгоценное, но еще и простыни изорвали! Мне почему-то было смертельно жалко этих простыней.

– Ну что же, – сказал Дружинин, напоследок оглядывая поле брани, – кажется, нормально, до утра время у нас есть. А хотите поглядеть, из-за чего весь сыр-бор разгорелся?

И он развернул полиэтиленовый пакетик. На ладони у него лежало чудо ювелирного искусства – усыпанное драгоценными камнями золотое пасхальное яйцо! Даже с кляпом во рту от него было трудно оторвать взгляд.

– Вот оно! Ленечкина семейная реликвия. Я за ней давно охочусь! Уж как я к нему подбирался, и все мимо! А на сей раз выгорело. Ну, прощайте, господа! Кстати, наводить милицию на мою дачу и квартиру бессмысленно. Все продано, и я с чистой совестью отбываю за рубеж. Пока! – Он спрятал яйцо в кейс, сунул туда же пистолет и вместе с «папочкой» вышел в прихожую.

Они открыли входную дверь, и вдруг мы услышали:

– Ни с места! Милиция!

И в квартиру буквально ворвался Николай Николаевич, а с ним еще двое в штатском.

– Так я и знал! Чуяло мое сердце, что вы что-то темните! – набросился он на нас, когда преступники были уже в наручниках. – Тоже мне, горе-сыщики. Да мы вас сегодня с утра водили! А вы… Даже слежки не заметили, – сказал он и подошел к телефону. – Ах, телефон не работает! Юра, быстренько в отделение! Скажешь, капитан Шадрин случайно двух домушников поймал. Ваше счастье, что я в отпуске!

– А кто же эти… двое? – выпалила Мотька, едва у нее вынули кляп.

– Соседи мои по квартире. Братья, отличные ребята!

Михал Михалыч, весь красный от стыда, подошел к Николаю Николаевичу.

– Капитан, не сердитесь на них…

– На них я еще могу не сердиться, но вы… Вы же взрослый человек!

– Бес попутал! Ей-богу, капитан… Я с ними уже во втором деле. Эти ребятишки погнались за двумя зайцами и, вопреки всему, поймали троих!