Фальшивый папа - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 11

– Нет, не то… Погоди, дай подумать… Ага, есть идея!..

Мы с Матильдой медленно повернули назад и пошли к даче Дружинина. А Костя и Митя спрятались за кустом, росшим как раз против дружининской калитки. Поравнявшись с нею, я упала и осталась лежать неподвижно. Мотька, как настоящая актриса, безупречно разыграла сцену: сначала она засмеялась, потом попыталась меня поднять, а потом здорово испугалась – еще бы, подруга лежит без сознания.

– Машка, Машенька, ну пожалуйста, хватит придуриваться, вставай! Машуня, я прошу тебя! – Ее голос звучал все громче, все отчаяннее. Мне огромных трудов стоило не корчиться от смеха. – Господи, ну что мне с тобой делать? Машка, Машка, очнись! – уже вопила она и вдруг шепнула: – Лежи тихо, не дергайся! Он идет!

– Что тут такое? – раздался вдруг мужской голос.

Я поспешно закрыла глаза.

– Ой, дяденька, как хорошо, что вы… Видите, подруга моя… она споткнулась, упала и вот лежит… без сознания! Помогите, пожалуйста!

– Я сейчас! – Он выскочил за калитку, нагнулся надо мной. Я жутко испугалась, что сейчас он меня разоблачит, и от страха была почти уже в обмороке. – Ничего, я сейчас ее в дом отнесу и вызову «Скорую».

Это уж совсем ни к чему! Я застонала и открыла глаза.

– Ага, глаза открыла! – завопила Мотька. – Слава богу!

– Ну, барышня, что это с вами? – ласково спросил Дружинин.

– Не знаю, – слабым голосом проговорила я и попыталась подняться.

– Болит что-нибудь? – деловито спросил он.

– Да вроде нет. Но мне надо… кусочек сахару, у меня гипогликемия, – нагло соврала я, а Мотька в ужасе вытаращила на меня глаза.

– Ах вот в чем дело, – воскликнул Дружинин, подхватил меня на руки и понес в дом.

Мотька бежала следом. Надо надеяться, что ребята успели сфотографировать юриста. Он тем временем внес меня на террасу, уложил на диван и укрыл пледом. Затем сунул мне в рот конфету.

– Ничего, сейчас сделаю тебе сладкий чай, и через полчаса все будет в порядке.

Он вышел.

– Ты чего придумала? – зашептала мне на ухо Мотька.

Я только рукой махнула: мол, потом все объясню. Действительно, скоро появился хозяин дачи с кружкой горячего чаю. Пришлось мне этот чай выпить, хотя он был такой сладкий, что меня едва не стошнило.

– Вот уже и краска в лицо вернулась, все в порядке, теперь полежи немного. Может, все-таки вызвать «Скорую»?

– Спасибо, не стоит, мне уже гораздо лучше.

– Вы откуда, барышни?

– Из Москвы.

– А к кому приехали?

– Да мы к Кирьяновым, за цветами. У нас у бабушки юбилей, нам сказали, что у них тюльпаны необыкновенные…

«Что она плетет, – похолодела я. – Какие еще Кирьяновы? Какая бабушка?»

– Да, цветы у них и впрямь потрясающие, – сказал хозяин.

Я сочла за благо встать. Надо уносить ноги.

– Спасибо большое, мне уже хорошо, мы пойдем!

– Ну что же, не смею задерживать, барышни! До свидания. Эй, постойте! Возьмите на всякий случай.

И он высыпал на стол конфеты из вазочки.

– При гипогликемии всегда надо носить с собой сладкое! – напомнил он. – Берите-берите, не стесняйтесь, это же как лекарство.

Пришлось взять у него конфеты. Мне уже было стыдно за мою выдумку. Мы поблагодарили хозяина и медленно направились к калитке. Выйдя на улицу, мы повернули направо и, лишь убедившись, что Дружинин уже не может нас увидеть, дали волю смеху, душившему нас.

– Ой, не могу! – стонала Мотька, держась за живот.

Тут к нам подскочили мальчишки.

– Ну вы даете! Отмочили номер, ничего не скажешь! – задыхался Костя. – Аська до того натурально на земле валялась, умора! А он поверил! С потрохами купился!

– Аська! Что ты выдумала? Какая такая… кемия у тебя? – накинулась на меня Мотька.

– Не кемия, гипогликемия, это недостаток сахара в организме. Я один раз видела такой приступ у одной маминой знакомой. Она вся побелела и стала в обморок падать, а потом сладкого чаю напилась, и порядок. Сама же видела, он нисколько не удивился!

– Да, и даже конфетами нас снабдил. Хорошие конфетки, «Белочка», мои любимые. Угощайтесь, ребята!

– Да, с вами не соскучишься, – смеялся Митя.

– Вы снять-то его успели? – спросила я.

– Успели!

– Мотька, а что ты такое про цветы и Кирьяновых каких-то плела? Я со страху чуть не померла!

– А это мне та старушка рассказать успела, вот я и ввернула, чтобы он чего не заподозрил! А вообще-то хороший дядька, добрый, на преступника не похож!

– Похож не похож, а проверить надо. Кстати, выясните сегодня, какого цвета машина у Кошелева и какой марки. Вдруг это та же самая машина?

– Интересно было бы спросить Юлиана, знает ли он Кошелева, и понаблюдать за его реакцией, – мечтательно проговорил Митя.

– Нет, еще рано, – оборвал его Костя, – надо сперва выяснить расклад, а так можно все дело испортить.

– Костя, а может, ты прямо сейчас, со станции, позвонишь своему дяде? – сказала Мотька.

– Зачем? – удивился Митя.

– Как зачем? А номер машины?

– Моть, у тебя совсем крыша поехала?

– Почему это? – оскорбилась Мотька.

– Да ты же сама нам сообщила имя, отчество и профессию Дружинина. Так зачем же что-то еще выяснять через ГАИ, тем более что могут понадобиться сведения о машине Кошелева.

– Верно! – засмеялась Мотька. – Но ты все же, когда будешь выяснять насчет Кошелева, попроси заодно и этот номерок проверить, мало ли что…

Глава VIII

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ ЕСТЬ?

На обратном пути Костя сказал:

– Первым делом я проявлю пленку и напечатаю карточку этого юриста. Вечером покажете ее Люде. Что-то здесь все-таки мне не нравится. Ясно, что горе-папаня уже соврал. Дача не его!

– Если это не одно и то же лицо, – заметил Митя.

– И все равно – он либо не Кошелев, либо не Дружинин!

– Ой, а вдруг он шпион! – воскликнула Мотька.

– Погоди, давай сначала все выясним, а уж потом будем версии разрабатывать, – одернул ее Костя.

– Да, очень подозрительная история! – подхватил Митя.

– А Людке скажем про то, что дача принадлежит Дружинину? – спросила Мотька.

– Конечно! Она же первая своего папочку заподозрила, так что это не будет для нее ударом, – ответил Костя.

– Я только не понимаю, почему она не хочет откровенно все рассказать матери, – заметил Митя. – Мать бы сразу этого псевдопапашу разоблачила, и дело с концом!

– А если он не псевдо? Мать не желает о нем даже слышать, устроит девчонкам бенц, потом еще с отчимом каша заварится, не расхлебаешь! Да и жалко упускать такое интересное дело! – с жаром сказала я, и они со мной согласились.

Мы простились с ребятами и прямиком направились к Мотьке. Из школы еще рано было возвращаться. Напившись чаю с сухариками, мы решили, что хорошо бы перехватить Люду по дороге из школы. С этой целью мы спустились на второй этаж и в окно лестничной клетки стали наблюдать за дорожкой, ведущей к подъезду. Минут через десять мы заметили понуро бредущую Люду.

– Пошли! – скомандовала Мотька.

Мы выскочили навстречу Люде. Она просияла.

– Вы! А я уж думала: вы меня бросили!

– Ни фига себе! Мы школу из-за нее прогуляли, все утро на Ландышевой улице проторчали, а она… – притворно обиделась Мотька.

– Правда? Ой, девочки!

– Людка, пошли ко мне! Нечего нам тут на глазах у всего двора околачиваться. Там тебе все расскажем. Кстати, ты номер машины не выяснила? – поинтересовалась Мотька.

– Когда? – удивилась Люда. – Он не звонил, у меня его телефона нет. А что вы узнали?

– Погоди, скажи сперва, какого цвета у него машина? Синяя? «Шестерка»?

– «Шестерка» или нет, я не понимаю, а цвет у нее рыжий.

– Ты уверена? – спросила я.

– Еще бы! Цвета я различаю!

– А как он выглядит, твой папаша?

– Высокий такой, седой.

Мы с Матильдой переглянулись. Но, с другой стороны, высоких и седых на каждом шагу хоть пруд пруди.