Помечтай немножко - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 18

Коттедж Энни Глайд находился высоко на горе Страданий, всего в полумиле от того места, куда так стремилась Рэчел. По пути ей пришлось несколько раз останавливаться, чтобы отдохнуть. Примерно через полчаса, достигнув цели, она без сил опустилась на небольшой каменный выступ и стала смотреть с горы вниз. Там, в долине, стоял построенный на крови и обмане дом, в котором она когда-то жила с Дуэйном Сноупсом. Свет в окнах не горел, и в лунном свете лишь смутно угадывались его очертания. Впрочем, Рэчел прекрасно помнила, каким он был огромным и помпезным до уродливости. И насквозь фальшивым. Таким же, как Дуэйн…

Дом выглядел именно так, как Дуэйн представлял себе жилище южного плантатора. Подъездную аллею отделяла от дороги черная ограда из кованого железа с золотыми изображениями молитвенно сложенных рук. Фасад дома украшали шесть массивных колонн и балкон с безвкусными золотыми вензелями. Интерьер дома поражал обилием черного мрамора, делавшим его похожим на склеп, и огромными канделябрами и зеркалами. Гордостью Дуэйна был мраморный фонтан с электрической подсветкой в холле и стоящая там же женская скульптура фотомодели. Рэчел вдруг задалась вопросом, хватило ли у Кэла Боннера и его жены вкуса и здравого смысла, чтобы убрать из холла фонтан. Но потом она решила, что ни один человек с хорошим вкусом ни за что не купил бы дом, построенный ее покойным мужем.

Чтобы попасть в долину, надо было спуститься по довольно крутому склону, но за четыре года, которые Рэчел прожила в Солвейшн, ей не раз приходилось это делать.

Утренние прогулки в ее прежней жизни были единственной разрядкой. Нетерпение подталкивало совершить спуск сейчас же, но она была не настолько глупа, чтобы поддаться минутному порыву. Рэчел прекрасно понимала, что, во-первых, у нее для этого пока слишком мало сил, а во-вторых, к этому нужно как следует подготовиться.

«Скоро, — думала Рэчел, — скоро я спущусь с горы Страданий и возьму то, что принадлежит моему сыну».

Глава 7

После тягостной сцены в закусочной Рэчел не представляла, как будет общаться с Гейбом, но в течение нескольких дней он лишь зверским тоном коротко отдавал ей указания и занимался своими делами, не обращая на нее ни малейшего внимания Он почти все время молчал, избегал встречаться с ней глазами и в целом напоминал человека, который отбывает тяжкую повинность.

По ночам Рэчел без сил падала на кровать и проваливалась в глубокий, тяжелый сон без сновидений. Она надеялась, что физическая работа на свежем воздухе улучшит ее самочувствие, но этого не произошло.

Приступы слабости и головокружения не проходили. В пятницу утром, когда она красила билетную кассу, с ней случился обморок.

Пикап Боннера свернул на отходящую от шоссе подъездную дорогу к кинотеатру в тот самый момент, когда Рэчел, очнувшись, с трудом поднялась на ноги. Глядя на притормозивший автомобиль, она, прислушиваясь к сумасшедшим ударам сердца, гадала, что успел увидеть Гейб, но по его лицу ничего нельзя было понять. Схватив кисть, она нахмурилась, словно именно его появление отвлекло ее от работы. Не говоря ни слова, Боннер нажал на акселератор и укатил.

Кристи вызвалась посидеть с Эдвардом в субботу, пока Рэчел работала, и Рэчел с благодарностью приняла ее предложение. Тем не менее она прекрасно понимала, что не может злоупотреблять хорошим отношением мисс Браун. Если уж мне настолько не повезет, что я буду вынуждена задержаться в Солвейшн до субботы, — подумала она, — то в следующий раз я возьму Эдварда с собой, независимо от того, понравится это Боннеру или нет".

Планы Рэчел спуститься вниз по склону и проникнуть в дом, где она жила когда-то с Дуэйном Сноупсом, были сорваны сильнейшей грозой. Все было бы куда проще, если бы она могла подъехать к дому на машине, но запертые ворота делали это невозможным. В понедельник, ровно через неделю после того, как ее автомобиль вышел из строя у придорожного кинотеатра «Гордость Каролины», Рэчел поклялась, что не будет больше тянуть время и осуществит спуск в ночь с понедельника на вторник.

Понедельник выдался пасмурным, но без дождя, а ближе к полудню сквозь толстый слой туч кое-где стали проникать солнечные лучи. Все утро, покрывая серой эмалевой краской металлические перегородки в туалете, Рэчел думала о том, как ей пробраться в дом. В принципе, задача была не такой уж сложной, и, если бы не усталость и приступы головокружения, она, пожалуй, расценила бы то, что ей предстояло, как приятное приключение.

Окуная валик в ведро с краской, Рэчел каждый раз была вынуждена придерживать рукой подол. Заниматься малярными работами в платье было неудобно, но у нее не было выбора: в субботу ее джинсы разошлись по шву так, что починить их уже не представлялось возможным.

— Я привез тебе завтрак, — услышала она голос Боннера.

Резко обернувшись, она увидела Гейба. Он стоял неподалеку, держа в руках бумажный пакет с какой-то снедью.

Рэчел подозрительно уставилась на него.

— Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня ты брала с собой что-нибудь перекусить и делала перерыв на обед.

Сделав над собой усилие, Рэчел посмотрела прямо в его прикрытые зеркальными очками глаза, чтобы у Боннера не сложилось впечатления, будто она его боится.

— Кому нужна еда? — хмыкнула она. — Одной твоей улыбки мне хватает, чтобы на несколько недель пропало чувство голода.

Не обращая внимания на ее выпад, Боннер опустил пакет в одну из раковин. Рэчел думала, что после этого он уйдет, но он решил проверить ее работу.

— Придется все покрывать двумя слоями, — сказала она, стараясь, чтобы Гейб не заметил, как она устала. — Эти надписи очень трудно закрасить.

— Старайся, чтобы краска не попадала на петли, — заметил Боннер, кивнув в сторону двери, по которой Рэчел только что прошлась валиком. — Я хочу, чтобы здесь все хорошо открывалось и закрывалось.

Рэчел опустила валик в ведро с краской и вытерла тряпкой руки.

— Все-таки я не могу понять, почему ты выбрал этот грязно-серый цвет, — сказала она. — Было бы куда лучше, если бы все здесь было выкрашено в веселый и красивый цвет яичного желтка.

На самом деле ей было наплевать, как будут выглядеть двери и перегородки. Ее заботило лишь то, как сохранить за собой работу и не показать Боннеру, насколько мало у нее осталось сил.

— Мне нравится серый цвет, — буркнул он.

— Неудивительно. Он соответствует твоей сути. Хотя нет, беру свои слова назад. Твоя личность не серая, она гораздо темнее.

Вместо того чтобы вспылить, Боннер прислонился к еще не окрашенной перегородке и задумчиво уставился на Рэчел.

— Знаешь, что я тебе скажу? — заговорил он после небольшой паузы. — Я, пожалуй, готов был подумать о том, чтобы повысить тебе зарплату, если бы ты, отвечая мне, научилась ограничиваться только четырьмя словами: «Да, сэр, нет, сэр» — и ничего больше.

Не язви, мысленно уговаривала себя Рэчел, не зли его.

— Знаешь, Боннер, тогда повышение зарплаты должно быть чертовски существенным. Должна тебе сказать, что ты самый забавный тип, который мне когда-либо попадался, — после Дуэйна, конечно. А теперь, если ты не возражаешь, мне надо работать. Ты меня отвлекаешь.

Боннер, однако, даже не пошевелился и продолжал изучающе смотреть на нее.

— Если ты еще немного похудеешь, то будешь не в состоянии поднять валик.

— Это не твоя забота, понял? — Рэчел наклонилась за валиком, но тут у нее, как назло, закружилась голова, и ей пришлось ухватиться за ручки двери, чтобы не упасть.

Боннер поддержал ее за руку.

— Ну-ка, бери свой ленч, — сказал он. — Я хочу увидеть своими глазами, как ты его съешь.

— Я не голодна, — процедила Рэчел, отдергивая руку. — Поем позже.

— Нет, ты поешь сейчас, — возразил Гейб и носком ботинка отодвинул в сторону ведро с краской. — Иди вымой руки.

С этими словами он пошел к раковине за пакетом с едой. Рэчел смотрела ему вслед с отчаянием. Она-то хотела спрятать пакет в холодильник, чтобы потом отнести его Эдварду, но сделать это на глазах у Боннера она не могла.