Ложь между нами (СИ) - Коваленко Мария - Страница 32

Я втихаря училась курить. Он праздновал свою свободу с лучшими друзьями.

Сейчас Клим вряд ли будет что-то праздновать. Мое предательство — так себе повод для торжества. А я...

Заметив краем глаза дымящего, как паровоз, мужчину, вырываюсь из паутины горьких мыслей и достаю телефон.

Тому, кто падает в пропасть, не поможет никакая соломка, но кое-что сделать я все же могу.

— Привет, — здороваюсь с Германом.

— Диана? — Он словно удивлен. — Я два дня не мог с тобой связаться. Даже приезжал к этому твоему Хаванскому. Как выяснилось, зря. Охрана отказалась позвать кого-нибудь.

— Прости. Было немного не до того.

Ругаю себя за то, что не брала трубку. Герман и правда звонил. Несколько сообщений и писем до сих пор остались непрочитанными. Нужно было написать ему хоть пару строк. Успокоить, что жива. Соврать, что цела. Пережила бы как-нибудь еще одну ложь.

— Я в курсе. О похищении было и в новостях, и так... — Друг покашливает. — Слышал.

— Раз слышал, тогда мне нечего добавить.

— Ты можешь сказать, как ты. Только прошу, без дурацкого женского героизма!

— Если без героизма... Я плохо.

Впервые признаюсь. Вытягиваю из себя два коротких слова и тут же чувствую, как внутри все трещит по швам.

— Твою мать! Где ты? Куда мне приехать? — Всегда спокойного Германа как подменяют.

— Ты мне не поможешь.

— Диана!

— Не нужно, не сейчас. Но именно ты можешь сделать так, чтобы «плохо» не превратилось в «ужасно», — перехожу я к главной цели своего звонка.

— Что угодно!

Герман действительно поменялся. Не было в нем раньше такой решительности и беспокойства. Сильные эмоции были лишь для жены.

На миг цепляюсь за эту странность, делаю мысленную пометку понять, в чем причины. И тут же забываю.

— Насколько я знаю, у тебя в клубе неплохие связи. Ты несколько лет умудрялся пудрить голову жене нашими любовными отношениями, и охрана с остальным персоналом помогала хранить секрет.

До этого дня и не задумывалась, почему все шло так гладко, а теперь как шоры с глаз спадают.

— Да. У меня есть связи. — Герман, к счастью, не мучает меня никакой ложью. — Только не понимаю, при чем здесь клуб?

— Так нужно. Сегодня вечером я вернусь туда. Должна вернуться.

— Какое, на хрен, вернуться?! Диана, ты с ума сошла?!

— Наверное, если бы сошла, было бы легче. Но я в сознании и отдаю отчет всем своим действиям.

— Тебе это не нужно. Тебе никогда не была нужна та жизнь. Зачем?

— Придется. Долгая история. Я не могу о ней никому рассказывать.

— Это из-за похищения? С тобой там что-то сделали?

Тревога в голосе Германа такая искренняя, что хочется завыть. Прямо сейчас открыться ему во всем и послать к черту все сделки.

— Нет. Мне нужно, чтобы ты нашел там людей, которые будут снимать видео и фотографировать. Я согласна на фото, на какое-то видео. На любой компромат. Но не смогу участвовать по-настоящему.

____ Прода послезавтра. Потом вернемся к стандартному графику.

Глава 47

Глава 47

К моменту возвращения домой я уже почти в норме. Лицо все еще бледное, но руки больше не трясутся, а в глазах нет и следа от красноты.

Не знаю, замечают ли это Николай и Алиса, сама я даже не смотрю в их сторону. В гостиной иду мимо. Игнорирую вопросы охранника. И чтобы не выдать себя, сразу же направляюсь в свою комнату.

Остаток дня провожу в одиночестве. Закрывшись на ключ, собираю чемодан. Бросаю в него все, что привезла из квартиры: белье, деловые костюмы, пижаму. Как напоминание, кладу сверху рубашку Клима. Принимаю душ и готовлюсь к вечеру.

В семь из зеркала на меня смотрит красивая незнакомка. В шелковом вечернем платье, чулках и туфлях на шпильках, с ярким макияжем.

Последнее заставляет усмехнуться. Уже и не помню, когда приходилось наносить на лицо столько косметики. На свадьбе, в клубе, во время редких походов в рестораны — ее всегда было меньше, чем сегодня.

Лицо похоже на восковую маску. Но, как ни странно, от всех этих теней, румян и прочего мне легче. Это словно не я, а совсем другая женщина — актриса, которой предстоит сыграть обычную роль.

Когда наступает время ехать, на сердце не остается никаких эмоций. Я понимаю, что больше не увижу этот дом и, скорее всего, не встречу чудесную девушку Алису. Знаю, что никто меня не пустит назад. И все же иду не оглядываясь.

Цокаю острыми каблуками по плитке. Чувствуя, как с каждым шагом настоящее все стремительнее превращается в прошлое.

— Отвезете меня? — У машины я даю Николаю визитку с адресом клуба. — Или вызвать такси?

— Диана Дмитриевна, вы хоть... — Николай набирает полную грудь воздуха.

Это как молния во время грозы — надежный признак того, что впереди ждут долгие раскаты.

— Давайте обойдемся без нотаций, — обрываю своего охранника. Жестко, несправедливо, но сейчас нет ресурсов на дипломатию и вежливость.

— Клим Александрович меня прибьет.

— В настоящий момент Клим Александрович находится в тюрьме. — Я потуже затягиваю пояс пальто.

— Вот как выйдет, так сразу и прибьет.

— Тогда я на такси. — Демонстративно достаю из сумочки телефон и отворачиваюсь.

Это срабатывает.

— Ладно, хорошо. Отвезу. — Николай нехотя распахивает дверь машины. — Надеюсь, мы ненадолго, — ворчит себе под нос и идет к водительской двери.

Дорога пролетает в молчании. Я думаю лишь о Германе. Чтобы он нашел нужных людей. Чтобы успел договориться. Николай лениво крутит руль и умудряется ловить все красные светофоры подряд.

К концу пути тишина в салоне становится тревожной. Я замечаю недовольные взгляды в зеркале заднего вида. Кажется, мой охранник начинает догадываться об истинной цели поездки.

— Не делайте этого, — паркуясь возле клуба, говорит Николай. — Клим Александрович даже из-за решетки сможет вам помогать. Он не бросит.

— Не сомневаюсь. — Я разрешаю себе последний свободный глоток воздуха перед финалом.

— Он не заслуживает такого.

Будто я предаю и его, Николай сжимает руль до побелевших костяшек и опускает голову вниз.

— Мне жаль. — Толкаю дверь. — Больше всего на свете я бы хотела, чтобы все оставалось как раньше. Но… — Выхожу из машины. — Надеюсь, Клим скоро освободится. И сможет забыть…

***

Как только я вхожу в здание клуба, время меняет свой ход. Оно мгновенно ускоряется. Размазывает меня на кадры и вспышки. Оживает звуками «давай», «стоп» и «снято». Мелькает чужими лицами, холодными взглядами, влажными губами и загорелыми спинами.

Я ни о чем не думаю и ничего не чувствую. Чтобы не чокнуться, полностью доверяюсь Герману. Разрешаю ему раздеть меня, поцеловать в плечо и уложить на белую простыню.

После этого перед глазами черный провал. Откуда-то сбоку доносятся щелчки затворов, сверху надо мной сыплет проклятиями Герман. От спертого воздуха кружится голова. Но я даже не пытаюсь ничего контролировать или понимать.

Существую.

Целую, не касаясь.

Делаю глубокие вдохи и медленные выдохи.

Не включаюсь, даже когда меня укутывают в теплое одеяло.

Не шевелюсь, когда Герман выставляет за дверь участников шоу и сует мне в руки чашку с дымящейся жидкостью.

— Не знаю, зачем тебе это было нужно. У нас все. Закончили. — Голос друга звучит тихо. Он словно тоже устал от всего, вычихался.

— Отлично. — Делаю маленький глоток.

— Да уж... отлично. Твой Хаванский не примет тебя после этого.

— Не примет.

— И что теперь?

— Теперь...

На мгновение позволяю себе представить Клима. Похудевшего, вымотанного и свободного. Вижу, как он возвращается домой. Обнимает плачущую сестру. Жмет руки подчиненным. Заходит в мою спальню...

— Так что дальше?