Бывшая под елку (СИ) - Ройс Мэри - Страница 20

Внизу раздается веселый щебет Жени, на который что-то отвечает Тимур своим низким голосом, и внутри снова поднимает голову гнев. Как же я сейчас его ненавижу! Развел меня, как маленькую девочку! Да и я хороша: из-за образовавшегося в голове киселя даже не подумала залезть в интернет и проверить дорожные сводки.

Но ничего, пусть только Женя ляжет спать, и я устрою этому подонку веселый вечер. Такой, что он сам как миленький вернет меня в город!

***

Вечером дожидаюсь, когда Женя забежит ко мне пожелать спокойной ночи, а Тимур уйдет укладывать ее, и, отыскав свои вещи, в которых я приехала, надеваю их.

Спустя двадцать минут выхожу из своей временной спальни, вот только мое раздражение за это время ничуть не ослабло. Как и головная боль, которая, кажется, стала сильнее. И все же я уговариваю себя держать маску спокойствия, когда спускаюсь в гостиную и сажусь на диван в ожидании Белова.

И долго ждать не приходится…

Я слышу тяжелые шаги на лестнице, которые приближаются, прежде чем в гостиной появляется Тимур.

Он останавливается на полушаге, застав меня здесь, и проходится удивленным взглядом с головы до ног.

— Я смотрю, тебе лучше?

— Как видишь, — равнодушно пожимаю плечами.

— Куда-то собралась? — недоверчиво спрашивает он.

— Да. — Перекинув ногу на ногу, невзначай трогаю волосы и прочищаю горло, чтобы скрыть нервозность. — У меня что-то интернет не ловит, не мог бы ты вызвать мне такси?

Тимур задумчиво хмыкает и подходит к дивану, складывая руки на груди.

— Какое такси, Саш? Да и по ночам здесь всегда нет сети.

Я открываю рот, протягивая звук «а-а-а-а», и, поджав нижнюю губу, встаю с дивана.

— Что ж. Пойду дойду до Дениса. Может, у него нет проблем со связью.

Белов сжимает челюсти и позволяет желвакам выступить на скулах, а я демонстративно разворачиваюсь и направляюсь в коридор, чтобы взять шубу, которую, конечно, мне не позволяют снять с вешалки, потому что Тимур догоняет меня и хлопает ладонью по дверце шкафа.

Так и замираем.

Мое сердцебиение замедляется, но только для того, чтобы забиться в два раза быстрее от того, что я чувствую спиной тепло его крепкого тела.

Но я не позволяю эмоциям отвлечь себя от злости, которая сейчас предательски угасает. Как и всегда. Этому человеку удается незаметно управлять не только мной, но и всеми моими эмоциями. Но я не хочу становиться марионеткой в его руках, каким бы грубым ни было это сравнение.

Он не должен был обманывать меня даже в такой мелочи, чтобы удержать здесь. Возможно, если бы он отпустил… я бы смогла сама осознать и понять, что на самом деле будет лучше для меня. А Белов все испортил, снова сделав все за меня.

— Саш, чего начинаешь? Ложись спать, завтра решим вопрос.

Я сжимаю кулаки, не желая вестись на его примирительный тон и, оттолкнув руку Белова, разворачиваюсь к нему лицом.

— Зачем ты это делаешь?

Он хмурится.

— И что же я делаю?

Кровь закипает, и я толкаю его в грудь.

— Не прикидывайся дурачком, Белов. Я знаю, что ты соврал мне! — Я тычу в его грудь пальцем. — Дороги уже расчистили!

Но на его лице даже мускул не дрогнул, будто он готовился к моим обвинениям весь вечер.

— Чего ты молчишь? — завожусь еще больше от его холодной реакции. — Где же теперь твое остроумие?

— Да. Ты права, — начинает он глубоким голосом. — Я соврал насчет дорог, потому что хотел, чтобы ты осталась.

Я открываю рот и закрываю его, и так несколько раз, немного сбитая с толку такой спокойной реакцией.

— И ты посчитал, что обмануть меня — хорошая идея? Почему… — Я упираю руки в бока, быстро облизывая губы. — Почему нельзя было сказать прямо? Саша, не уезжай, я хочу, чтобы ты осталась, — я подражаю его тону. — Хоть раз в жизни ты мог бы просто спросить меня об этом. Просто спросить, черт возьми, а не решать за меня и снова все портить!

И тут непоколебимая маска хладнокровия Белова дает трещину.

— Ой, да брось, Саша. Ты сама-то хоть веришь в свои слова? — Он всплескивает рукой, повышая тон. — Думаешь, если бы я в открытую попросил тебя остаться, ты бы согласилась? Сама-то не ври себе!

— А ты бы попробовал! Я бы хоть сама узнала, как отреагирую! Но нет, тебе же виднее, как будет лучше для всех! Я и так слишком долго жила по твоей указке!

— И что в этом плохого?

— Что плохого? — Я испускаю удушливый смешок. — Да все! Я забеременела в восемнадцать и вся моя жизнь перевернулась вверх дном. Нет, я ни капли не жалею, что родила Женю, это лучшее, что могло случиться со мной, но я жалею, что это случилось так рано, потому что я… Я была слишком молода, наивна и глупа, я смотрела на тебя как на Бога, а ты этим и пользовался! Ты хоть раз пробовал поставить себя на мое место? Ты целыми днями пропадал на своей чертовой работе, целыми днями…

— Да, целыми днями! — взрывается он. — Но я, блядь, делал это для нас!

— Ты делал это для себя, чтобы стать лучшим! Я, может быть, тоже хотела построить карьеру, но не имела даже возможности доучиться, потому что с утра до вечера сидела с ребенком! Одна! Тебя никогда не было рядом! Зато ты с удовольствием составлял компанию вечному столпотворению баб вокруг тебя! На любой выбор! Я только и успевала смотреть в соцсетях, как мой муж то с одной обедает, то со второй, фото, лайки, вечные сообщения даже в твои ничтожные выходные! Я… я… — Я сжимаю челюсти, понимая, что голос уже дрожит от подступающих слез. — А я в свои девятнадцать сидела в четырех стенах, у меня не было ни подруг, ни учебы… ничего. Ты был успешной яркой картинкой, а я серым пятном на ней. Ты хоть вспомни, сколько раз я хотела выйти на работу хотя бы гребаной официанткой, хотя бы на пару вечеров в неделю, но ты вечно убеждал меня, что вот-вот, подожди, скоро график нормализуется, но ничего не нормализовалось!

Тимур видит, что я на грани, и медленно выдыхает, стараясь сохранять терпение, после чего произносит устало:

— Какие вечера, Саша? Ты бы потом весь день носом клевала от недосыпа! Как бы ты за Женей днем смотрела? И потом вспомни, какого она давала нам жару по ночам.

— Я-то помню. Это ведь я вставала к ней, кормила, укачивала по полночи, потому что ты слишком уставал после своих встреч! — произношу последние слова с издевкой, с трудом подавляя вновь накатившую ревность и обиду.

Выдержка Тимура снова подводит его, и он повышает голос, всплескивая руками:

— Да сколько можно повторять, что я никогда не изменял тебе⁈ Это были деловые встречи и только!

Я и верю ему, и понимаю, что хожу по кругу со своими обидами, но в то же время что-то не дает мне закрыть эту дверь, выбросить от нее ключ и войти в новую, которую он уже распахнул для меня.

— Тогда почему ты ни разу не взял меня с собой? Да даже не на встречу, а хотя бы просто вместе прогуляться и посидеть в кафе? Но у тебя же вечно не хватало времени. Признайся, ты просто стыдился меня. Успешный красивый муж и тупая необразованная жена в вечно застиранной футболке! — мой голос сочится горечью и дрожит, но я из последних сил выжидающе смотрю Тимуру в глаза, пытаясь увидеть там ответ раньше, чем он сорвется с его губ.

— Боже, какой бред! — Тимур подходит ко мне вплотную и слегка встряхивает за плечи. В его взгляде горит смесь раздражения и непонимания. — Саша, я хоть раз, хоть одним словом или взглядом намекнул, что ты глупая или необразованная?

Я сбрасываю его руки и, покачивая головой, отступаю на шаг назад, упираясь спиной в шкаф.

— Мне не нужны были слова! За тебя говорили твои поступки! Тебя никогда не было рядом!

Тимур сердито выдыхает в сторону и поворачивает голову ко мне.

— Да я из кожи вон лез, чтобы вам не приходилось переживать о завтрашнем дне! И знаешь, мне тоже хотелось, приходя домой, получать улыбку и объятия, а не упреки! Неужели так трудно было просто верить в меня и набраться терпения?

— Если бы не верила, не вышла бы замуж. Никто не верил в тебя больше, чем я! И я надеялась, что и ты в меня поверишь, что я так же ценна для тебя, как и твоя карьера. Ведь, когда я забеременела, ты дал обещание, что все будет хорошо, мне не о чем переживать и мы с ребенком ни в чем не будем нуждаться. Но не сдержал его…