Хочу тебя жестко (СИ) - Шварц Анна - Страница 52

Мои отчаянные объятия.

Бьющееся сильно и быстро сердце.

Жар под кожей. Болезненные следы, остающиеся на ней.

Тянущее, пульсирующее чувство в животе, которое сложно игнорировать. Мои дрожащие ноги и руки. Попытки ухватиться за это удовольствие, растущее с каждым движением все больше и больше. Срывающееся дыхание.

Полный финиш. Конец. Взрыв.

Спустя время я медленно открываю глаза, опоминаясь и переварив всю гамму ощущений, рухнувших на меня сегодня. Тело немного дрожит, несмотря на то, что мне явно не холодно, и я, как смогла, накрылась простыней. Усталость такая, какой не было у меня никогда в жизни, даже после длительного похода. Я просто не уверена, что смогу даже ногой двинуть, чтобы встать и налить себе попить.

Черт. Безумие. Чувствую ли я сейчас сожаление? Да нет.

Я медленно перевожу взгляд на профессора, который курит у окна с голым торсом, натянув обратно штаны. В принципе, до конца он их и не снимал, так что ему это было легко.

А он сожалеет? Пфф. Да вряд ли, разве он может о чем-то сожалеть? Но у меня другой, более важный вопрос: значит ли для него произошедшее сейчас, столь же много, как и для меня?

Я устало моргаю. “Да и вот это вряд ли” — говорит мне разум, но что-то внутри надеется, что нет. Серьезно. Я в курсе, что он бездушная скотина, но сейчас мне хочется, чтобы он хотя бы на сотую долю процента что-то испытал. Всего лишь этого достаточно. Достаточно просто какой-то легкой, вспыхнувшей искры привязанности.

Он выкидывает сигарету в окно, и я закрываю глаза обратно, чтобы не спалиться, что смотрела на него. Слышу, как он подходит ко мне и садится рядом на кровать. Его рука залезает под простынь, которой я накрывалась и пальцы находят мой живот.

— Цветкова, белье ж пачкаешь. — произносит он, потому что эти пальцы липнут к кое-чьим телесным жидкостям, оставшимся у меня на животе. — Нам под этим еще спать. Иди в душ.

— Господи. — вырывается у меня. — Замолчи и отстань.

Белье я ему пачкаю, видите ли.

— Как хочешь. — слышу его голос и он убирает руку. — Я в душ.

Он уходит, а я заворачиваюсь в простынь еще сильнее и прячу лицо в подушке, выдохнув.

Мда. Нежность сегодня больше не завезли. Хоть бы пообнимал после этого всего. Просто для вида. Притворяться-то он умеет отлично.

С этими мыслями я обессиленно вырубаюсь.

Глава 41

Просыпаюсь я от звона будильника. Обычно я кладу телефон рядом с лицом, поэтому пытаюсь нащупать его поблизости, но потом до меня доходит, что разрывается не мой будильник. Я внезапно вспоминаю абсолютно все, что произошло вчера и резко открываю глаза, заодно ослепнув от солнечного света, бьющего прямо в лицо.

Боже, что я натворила?

Я переспала с профессором.

Мне хочется сделать “А-а-а-а!”, закрыв обреченно лицо руками. Это была буквально точка невозврата, которую я вчера прошла. Я сделала этого человека своим первым мужчиной. Это не тот вариант, когда можно признать свою ошибку и постараться забыть. Когда, например, он у тебя в списке на десятом месте.

Нет. Это чудовище запятнало мой девственно чистый список и навсегда останется там под номером “1”. На самой вершине. Подобное не забудешь никогда, как бы ты не старалась!

Боже.

Боже, боже.

Я резко поднимаю одеяло и вижу, что я по-прежнему без трусов.

— Блин. — вырывается у меня, когда я понимаю, что проспала остаток ночи так. В этот момент незапно возле моего живота появляется рука с красивыми пальцами, и загребает меня, со всей силы прижав к горяченному телу позади.

Вдавливает во все свои мышцы, и не только в них, судя по тому, что тычется мне в мягкий мой зад. Это восставшее чудовище, орудие для кары плохих смертных девочек, чувствуется весьма твердым и готовым к соитию.

Я всегда думала, что если мне повезет и я найду себе уверенного, самостоятельного парня с красивым телом и, хм... нормальным размером достоинства, то я буду искренне счастлива. Ты просыпаешься, а у тебя рядом красота лежит. И оно все твое. Каждый день начинается с хорошего.

Желание, можно сказать, исполнилось. Но, кажется, мой ангел-исполнитель желаний страдает максимализмом.

За моей спиной очевидно слишком опасное и здоровое для меня животное, готовое меня сожрать. К тому же, мало того, что по велению судьбы оно не только профессор в моем институте, что уже грозит проблемами, так еще и по совместительству богатый мужик с заляпанными кровью ручками и с легкими неполадками в голове.

Как же я вляпалась, просто жесть.

Но хуже всего, что произошедшее ночью мне понравилось.

— Нет, погоди. — я успеваю перехватить его собирающуюся проскользить мне между ног ладонь. Надо спасти остатки своей чести.

— Зачем?

— А что ты собираешься делать?

— Засадить тебе еще раз. — Его голос, когда он расслаблен после сна, звучит интересно и необычно. Он будто бы мягче, несмотря на грязные слова, которые произносит. — Обычно я не сплю дважды с одним и тем же человеком. Но с тобой интересно.

Мои глаза округляются. Чего? У меня так много вопросов с самого утра появилось. И я даже не хочу сейчас выяснять, чем бы закончились наши отношения, если бы ему со мной не было "интересно” спать, я хочу отбиться от второго раза.

— У меня все болит. — сквозь зубы говорю я. — И между ног тоже. Пусти.

— После чего у тебя там что-то болит? Аккуратнее я себя еще никогда не вел.

Да что ты-ы-ы?!

— Не знаю. С тем, что у тебя между ног, слово “аккуратность” совсем не подходит.

— Правда? Цветкова, привыкнешь.

Блядь. Дело в том, что я боюсь привыкнуть! Я боюсь, что я растеряю остатки мозгов и сама начну бегать за этой “я-обычно-не-сплю-с кем-то -дважды” сволочью.

Кое-как вырвавшись, я сползаю на пол с кровати, сбежав. Первое, что я вижу на чисто белой простыне, на том месте, где я спала - маленькие пятнышки розоватого цвета. Прекрасно. Вот и причина, почему у меня все болит между ног. Видимо, во время процесса я была слишком увлечена и вчера не почувствовала ничего болезненного.

Затем я поднимаю глаза выше, наблюдая, как садится профессор. Его нижняя часть тела прикрыта простыней, тем не менее, очевидно, что он голый. Он зачесывает назад пятерней немного растрепанные черные волосы, а я наблюдаю мрачно за ним, понимая, что все больше и больше качусь на дно.

Я правда... хочу наброситься на него. Ну почему он не какой-нибудь обычный парень? Все б было несравненно проще.

— Я не буду за тобой бегать. — внезапно произносит он. — Сама придешь и скажешь, когда захочешь. — и пока я перевариваю это его сообщение, он тянется куда-то, продемонстрировав все свои офигенные мышцы, а затем кидает на мою часть кровати какую-то белую коробочку. — Твое, кстати. Взамен сломанного телефона.

Ох.

Я забываю, что только-только нашла под кроватью свои трусы, и тянусь к этой коробочке. Перевернув ее, я смотрю на этикетку.

“А что насчет яблокофона? Он реально решил сэкономить на тебе после всего, что между вами было?” — интересуется непонятно откуда выползшая часть сознания, увидев название какой-то типичной китайской марки.

Ты, вообще, кто такая? Уйди, я тебя не знаю. И знать не хочу.

— Спасибо. — говорю я, запихивая эту незнакомую Катю-содержанку в недры своей темной души. — Надеюсь, ты не ждешь, что я тебе за него отдам деньги? У меня столько нет.

Он внезапно усмехается.

— Нет. — коротко отвечает он. Лаконично. Видимо, утренний профессор не слишком многословен.

Боже, что с ним? Неужели совместный секс снимает с таких мужчин проклятие пополамничества? Он ведь до вчерашнего дня все время предлагал мне поделить оплату за что-либо.

Я сдираю пленку с коробочки, достаю достаточно тяжеленький и крупный телефон желтого цвета. Затем ищу сим-карту на тумбочке рядом, вставляю ее и включаю устройство.

После чего, вспомнив, незаметно пытаюсь натянуть трусы. Боже, как неприятненько-то сегодня ткань чувствовать самым нежным местом. Надо сходить в душ. Внезапно я вижу, как в ногах на кровати лежат аккуратно сложенные мои вещи и радостно тянусь за ними. Они еще пахнут костром и лесом. Даже не выветрился запах за то время, пока они лежали на улице.