Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад - Страница 23

— Веслав Ежи Йобчик! — По-военному гаркнул польский хоккеист и отдал мне честь.

«Ну конечно! — вспомнил я. — Как можно было забыть сенсационную победу сборной Польши над сборной СССР в 1976 году со счётом — 6: 4, где хет-трик нарисовал этот самый шустрый Веслав Йобчик. Значит второй хоккеист для команды есть».

— Шустрый паренёк, — шепнул мне Харламов, когда на лёд вышла тройка нападения сборной Германии.

— Йобчик, — хохотнул я. — Ты представь, как будет ломать голову Николай Озеров, комментируя наши матчи.

— А нас будут показывать? Твой Чикаго что-то ни разу по телику не передали.

— Товарищ Брежнев пообещал, что трансляции будут, — сказал я, смахнув пот со лба. — Ещё одного хоккеиста отбираем и сворачиваемся, есть уже охота.

К сожалению, найти среди местных мастеров шайбы и клюшки хотя бы ещё одного способного парня, оказалось делом не лёгким. Со всеми игроками атаки сборной ГДР мы справились, можно сказать, играючи. А парочка моих силовых приёмов нагнала тоску не только на действующих хоккеистов, но и на их болельщиков. Но внезапно я обратил внимание на одного странного спортсмена, который скромно сидел отдельно ото всех и одет был в нехарактерный синий свитер.

— Вер бис ду? — Спросил я необычного хоккеиста. — Ты кто?

— Меня звать Руди Хити, — ответил кудрявый черноволосый паренёк. — Я приехать на просмотр из Любляны, Югославия.

— Югославов нам ещё в команду не хватало, — зашептал Харламов. — Может для полного набора поискать кого-нибудь в социалистической Монголии?

— У меня в Чикаго Ваня Болдырев то же родился в Югославии, — возразил я. — Четвёртый бомбардир «Блэкхокс», отличный хоккеист. А есть ещё в НХЛ и братья Маховличи, которые из семьи югославских эмигрантов.

— Руди, давай на лёд, — махнул я рукой. — Веслав Йобчик и Йоахим Цише комм цу мир! Йоахим — ты центрфорвард. Руди — правый край, Веслав — левый.

Я бросил шайбу тройке разношёрстных хоккеистов, которые представляли Югославию, ГДР и Польшу и одеты были в разные свитера, но некое внутреннее чутьё подсказывало, что толк от них будет. Затем мы с Харламовым, играя пару защитников, покатили спиной к воротам, а соперник передавая шайбу пошёл в атаку.

Сначала Йобчик попытался пролететь мимо меня через борт, но я уже знал чего ожидать от рыжеволосого хитреца и путь ему вовремя перекрыл. Тогда Веслав, застряв на синей линии, сделал неплохой пас в центр, где разогнался здоровенный немецкий защитник, временно переквалифицированный в центрального нападающего. На огромного Цише выдвинулся Харламов, и тот просто вынужден был скинуть шайбу ещё правее, на югослава Хити. И Руди отлично эту шайбу поймал на крюк, пролетел семь метров и метко вбросил с кистей в дальний от себя верхний угол ворот. В рамке в данный момент играл вратарь сборной Польши, который отлично до этого справлялся с атаками немецких хоккеистов, однако бросок югослава отразить оказался не в состоянии.

— Гооол! — Закричали разом поляк, югослав и гедеэровец.

— Всё ясно, просмотр окончен, — сказал я Харламову и громко объявил всем. — Дас Шпиль ишь ворбай! Игра закончена! Всем пиво в ресторане за мой счёт!

Вечером того же дня в 41-этажной гостинице на площади Александрплац, которая принадлежала государственной гедеэровской организации «Интерхотель», я и Валерий Харламов подвели небольшие итоги нашей короткой заграничной поездке.

— Да, — разочарованно протянул Харламов, когда мы разместились в ресторане этой гостиницы, — это не тебе не Западная Германия. Здесь всё так же как и в СССР, только везде чистенько и в магазинах шмотки поинтереснее.

— Ты Валера слишком в Москве расслабился, — хмыкнул я, попивая вкусный местный кофе, — вспомни Чебаркуль и сравни. Страна у нас огромная и одна её центральная часть живёт почти как в цивилизованном мире, а другая до сих пор как при царе Горохе с деревянными тротуарами поверх грязи и такими же деревянными клозетами на улицах. Давай не будем про политику и экономику. Что скажешь по новичкам?

— Из Йобчика толк будет, — пожал плечами армейский форвард, закусывая пиво солёными орешками. — Уровень остальных постепенно подтянем. Ты лучше мне ответь — кто у нас будет старшим тренером?

— А ты мне лучше ответь, где у нас легендарный неуловимый начальник команды? Почему на поездку я трачу свои деньги? Почему переговоры с другими федерациями хоккея ведёт Старовойтов? Где график летней подготовки? Нам нужен сбор в июне и в августе. Опять я буду делать всё сам, тратя свои же средства? А что касается тренера, то поверь и в США, и в Канаде многие согласятся один сезон поработать с коллективом, в котором полно звёзд и который будет биться за Кубок Стэнли.

— Такая видно у тебя судьба, — усмехнулся Валера. — Слушай, я всё спросить хочу — почему в НХЛ было 16 команд, добавилась наша дружина и всё равно этих команд осталось 16?

— Всё просто. — Я потянулся разминая затёкшую спину. — В прошлом сезоне в лиге была одна проблемная франшиза — «Калифорния Голден Силз». Результаты у команды были слабые, перелёты в Калифорнию дорогие, на играх домашняя арена зияла дырами. И если с нами контракт подпишут, то на один сезон Калифорнию прикроют. Владельцам заплатят неустойку, хоккеистов раскидают по арендам.

— А если не подпишут, то всё останется по-прежнему, — догадался Харламов.

— Так точно, — кивнул я и предложил. — Давай будем закругляться, завтра вылетаем рано утром в Москву, где я этого начальника из-под земли достану. И хрен я свои деньги буду дальше за всё платить!

— Ну-ну, — хохотнул Валерий Борисович.

Пятницу 31-ое августа 1973 года можно было смело включать в новую историю Советского хоккея. На лёд центральной лужниковской арены, забитой до отказа болельщиками, на товарищеский матч вышли две замечательные команды: сборная Москвы, которую составили хоккеисты московского «Динамо» и «Крыльев Советов», а так же первая отечественная энхаэловская команда «Москва Ред Старз».

Сначала под сводами дворца спорта прозвучали гимны нескольких стран: Чехословакии, Польши, Югославии, ГДР и Советского союза. А затем хоккеисты у своих ворот устроили небольшую раскатку. На скамейке запасных сборной Москвы с любопытством взирали на соперника Всеволод Бобров и Борис Кулагин, а на скамейке моей команды что-то записывал себе в блокнот Эл Арбор, проработавший с нами всего одну неделю.

Этот канадский специалист после прошлого сезона был уволен из клуба «Сент-Луис Блюз» и с большой радостью согласился потренировать лучших советских и европейских хоккеистов. Лично мне Эл или «Радар», как его в бытность игроком прозвали партнёры по команде за то, что тот выходил на лёд в очках, был известен уникальным достижением — четыре подряд выигранных кубка Стэнли с «Нью-Йорк Айлендерс». Правда это произойдёт ещё не скоро — в 1980 году. Однако и сейчас очкарик Эл Арбор вполне подходил для руководства нашей юной энхаэловской дружиной.

— Тафи, задай им с первых минут! Покажи кто в доме хозяин! — Скомандовал Арбор, поправив на носу огромные очки, в которых он напоминал хоккеистов братьев Хэнсон из американского фильма «Щелчок».

— Окей, Эл! — Козырнул я и покосился ещё на одного человека, стоявшего около нашей скамейки запасных, на начальника Чукотки, то есть на начальника команды Михаила Зимянина, понимавшего в хоккее не больше товарища чукчи из дикой тундры.

В отличие от канадского специалиста, который за пару дней нашёл общий язык со всеми парнями, Зимянин, впервые появившись на тренировочном катке «Кристалл» только вчера, уже успел поругаться с чехословацкой диаспорой, потребовав от них выучить русский язык к празднику великого октября. Фарда, Недомански, Кохта, Махач, Поспишил и голкипер Иржи Холечек тут же прибежали ко мне жаловаться на деспотизм и самоуправство неизвестного начальника. Поэтому я при всех в раздевалке Михаилу Зимянину, невысокому 58-летнему мужчине с хитрым лицом, заявил, что к октябрю вы все мне будете сдавать курс разговорного английского языка, а русский язык до нового года подождёт. А так же добавил, что не дело накручивать спортсменов перед сложнейшим сезоном. «Поговорим в другом месте», — огрызнулся тогда Михаил Васильевич.