Мои Рубежи (СИ) - Лахов Игорь - Страница 68

— Отмажем! — беспечно махнул лапой Такс.

— Только попробуй, скотина! Хватит и поддельного разрешения на домашнее лечение Максима!

— Почему поддельного? — возмутился дух-хранитель. — Я его честно спёр. Только имя вписать и оставалось. А нечего такие важные документы в сейфе всего с двумя замками хранить! Заходи и бери, кто хочешь!

— Заткнись! Живо собираемся!

Наскоро попрощался с сёстрами. Как же жаль расставаться, но тут ничего не поделаешь. Такс быстро переместил меня с Юлией в больницу. Да уж… Врачебный консилиум знатный… Знатнее не бывает! Сам император с супругой!

Александр Годунов с виду спокоен, но я чувствую, как он не на шутку злится. Императрица Аманда наоборот: хоть и хмурит брови, но в душе еле сдерживает смех.

— И как это понимать? — начал говорить самодержец, посмотрев на меня и понурого Аксакала. — Мы приехали навестить наших больных, а палата пуста, хотя все медицинские приборы показывают, что вы спите сном младенца.

— Делов-то, пару проводков переставить! — перебил его Такс.

— С тобой, симбиот, будет отдельный разговор, — пообещал император голосом, способным замораживать лёд. — Я не закончил! Ринат нашёлся быстро: сидящим у бесчувственной Ирины Долгоруковой. А вот ты, Достоевский, пошёл ещё дальше в своей преступной беспечности. Требую объяснений от тебя и Ирины Петровны! Немедленно!

— Ну, во-первых, моя приёмная мама совершенно тут не причём.

Во-вторых, мне никто не приказывал оставаться в больнице до особого распоряжения. Так что это ваш недочёт, государь.

В-третьих, если два пациента способны разгуливать, где им заблагорассудится, то нужно говорить не о моей беспечности, а о тех, кто организовывал охрану этой, без сомнения, секретной клиники.

В-четвёртых, вы, видимо, забыли, что мы с Ринатом теперь не простые мальчики, а Истинные. Неужели думаете, будто не разобрались бы с любой опасностью ещё до того, как она возникнет?

Могу назвать ещё с десяток пунктов, доказывающих, что ваш гнев не имеет под собой никаких оснований, но не стану этого делать. Ограничусь последним… С сыном разбирайтесь, а вот мне, Достоевскому, не стоит указывать, как вести ЛИЧНЫЕ дела. И прошу в будущем чётко разделять их с государственными.

— Нет, Максимушка! Ты слишком много возомнил о себе! — оскалися император и придавил своей силой так, что Юлия потеряла сознание, даже не находясь на линии удара.

Зря он. Со мной теперь подобные вещи не пройдут. Легко перенеся атаку Годунова, моментально влепил ответочку. Не ожидавший подобной скорости император впечатался в стену. Но мне этого показалось мало. Под моим давлением структура каменной кладки изменилась и потекла, намертво зафиксировав Александра в позе звезды. Жаль, что ненадолго: всего пару секунд полюбовался новым больничным украшением.

Освободившись, белый от пыли император хотел было предпринять новую попытку показать, кто тут главный, но его остановил требовательный голос Аманды.

— Саша! Угомонись! Здесь посторонние, которые могут пострадать! И ты тоже, Максим, — повернулась она ко мне. — Сила силою, но и мозги включай! Не хватало ещё после массовой драки Истинных половину столицы отстраивать! Мы ведь с Ринатом тоже в стороне не останемся! Короче, альфа-самцы! Разошлись, я сказала!

Мы с императором застыли, сверля друг друга взглядами. Никто не желал расслабляться первым и давать преимущество противнику.

— Что ж… — сдался Годунов. — Я понял тебя, Достоевский… И запомнил.

— Да, Ваше Величество, — с лёгкой издёвкой поклонился я. — Запомните хорошенько! Если ещё раз от ваших действий хоть маленький прыщик вскочит у кого-то из моей семьи, то придётся отстраивать не только столицу. Начну с тронного зала. Ориентируясь на собственные вкусы, разумеется.

— Всё нормально, Максим, — произнесла пришедшая в чувство Юлия. — Я в полном порядке.

— А я нет, мама! Злой как чёрт! И требую извинений от Александра Годунова! Иначе…

— Не стоит продолжать, — перебил меня он. — Вина полностью на мне. Отвык от прямого противостояния с равными себе, вот и погорячился. Юлия Петровна, простите великодушно. Максим Кириллович… Извините за графиню Достоевскую, но остаюсь при своём мнении: вы безответственный идиот. Впрочем, как и мой сын…

— А вот, папаня, хренушки тебе, как говорят на Рубежах! — отмер Ринат. — Если рассчитываешь, что во всём плясать будем под твою дудку, то готовься эту самую дудку в одно интимное место без смазки получить! Или как ты там ещё говоришь?

— Сын! Ты как разговариваешь… — попыталась возмутиться Аманда.

— Как надо! Именно так он меня и наставлял! Дословно! — не дал ей договорить Аксакал. — Пора бы вам с отцом проснуться и посмотреть правде в глаза! Игры в «дочки-матери» закончились. Да, мы с Котярой нарушили больничный распорядок. Но ради чего? Он очень хотел навестить близких людей, а я… боевую подругу. Причин запрещать подобное не было. Максим чётко изложил всё по пунктам.

— Только ли подругу? — с раздражением произнёс император. — Не надо пудрить мне мозги!

— Да хоть и так. Не волнуйся: в постель Иру не потащу, понимая, что к чему. Но волноваться за неё не перестану. Ответь откровенно? Как бы ты поступил на моём месте?

— Неважно. Важны лишь правила. Их придумали не мы, и все Истинные нашего Рода обязаны неукоснительно соблюдать их.

— Неважно? Хороший ответ! Значит, ты сомневаешься в себе, раз сразу не сказал, что плюнул бы на дорогого тебе человека, не имеющего нашего проклятого Дара. Но вместо того, чтобы понять, высокомерно попытался ткнуть нас с Достоевским, как щенков, в созданную ими лужу!

Нет, отец! Я люблю нашу семью, только ноги вытирать о себя не позволю. А уж про Максима и говорить не буду. Он имеет полное право отстаивать собственную и родовую честь даже перед тобой. И по законам Российской Империи, и по понятиям Истинных. Ты главный над нами, но не бог!

— Все свободны! Продолжим позже, — сквозь зубы процедил император и, резко развернувшись, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Перебесится, — спокойно произнесла Аманда, перед тем, как выйти следом. — Давно его так не задевали. Но ты, Ринат, тоже сильно не горячись. В следующий раз подбирай выражения, когда пусть во многом и неправым, но с отцом разговариваешь.

Оставшись одни, мы переглянулись между собой.

— Не! Ну а чё? — первым очнулся Такс. — Хотел папаша-волк, чтобы волчонок зубы отрастил, так пусть теперь не воет про пожёванный хвост.

— Вообще-то, перегнул палку, — признался погрустневший Аксакал. — Привык, как в казарме… Сорвался. И что теперь делать будем?

— Как что? Выполнять приказ императора, — сказал я, пожав плечами. — Как он заявил: все свободны. Я свободным человеком отправляюсь домой, а ты сам решай.