Девятнадцать сорок восемь (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 26

Чувствую, что со мной не так что-то. Отец руку протянул к плечу, тряхнул меня, и я вздрогнул от ощущения, что меня ударило током.

— Кто мой отец? — спрашиваю.

Отец снова что-то говорит. Я его губы вижу — шевелятся. Взгляд прячет, а слов не слышу. И главное ни волнения, ни страха. Словно так и надо.

Сердце колотит так, что я жилку на шее чувствую. В груди тесно, а внутри словно пусто.

— Почему… он нас бросил? Чем я ему не угодил? — спрашиваю, словно пытаюсь понять, что произошло. В голове мысли мечутся — мол, слабый. Дара нет. Поэтому?

Отец… Мужчина, что был всю мою сознательную жизнь отцом, опять что-то отвечает с виноватым видом, а я ничего понять не могу. Вода в ушах вроде бы отступает, и я слышу его голос, но разобрать ничего не могу.

— Ты его знал? — спрашиваю.

В ответ опять бубнеж из под воды, среди которого выцепляю осознанно:

— … она устроила просмотр моих навыков.

— Почему… мама не хочет мне об этом говорить? Почему она не сказала раньше?

Вода еще немного отступает, и я уже более менее разборчиво слышу голос отца:

— … тебя оставили в живых, есть еще и юридическая сторона. Твоя мать подписала кучу бумаг… — тут мой… отчим вздохнул и произнес: — … потом почитаешь, но суть сводится к тому, что ты не имеешь прав на имущество и статус рода Вешкиных.…ты для них никто. Чужой человек… для них не значит ничего.

Обрывками, но я понял основную мысль отца. Вода из ушей начала отступать, ветер в голове утих, и я просил:

— То есть… от меня… отреклись?

— Да. Отреклись и оставили в живых, — устало произнес отец. — И последнее, что они хотят слышать — это то, что их кровь гуляет среди простолюдинов. Это тоже прописано в договоре. Ты не имеешь право распространять эту информацию.

Я растерянно кивнул и поднялся. Ноги вроде бы отошли. От растерянности, я не знал, что сказать отчиму. Поэтому я просто еще раз кивнул и ушел.

Вроде бы отошел и ногами шевелить могу.

Но сердце так и колотит. Вроде как в груди тесно, но на душе пусто.

— Н-н-н-да, — протянул отец, поняв, что только что сказал. — Ты ведь не поверишь, что это оговорка?

— Ты не мой отец? — уточнил парень, с растерянным выражением лица.

— Понимаешь, мы с твоей матерью подумали, что тебе лучше… Лучше быть не в курсе произошедшего, — начал подбирать слова мужчина. — И тут дело не только в том, что мы так решили. На нас лежат определенные обязательства, понимаешь?

Парень сидел с совершенно растерянным выражением лица. После нескольких секунд попытки осознать, что ему сейчас говорят, он так и не произнес ни слова, словно не слышал, что ему говорят.

— Слушай, может… Может поговорим об этом с твоей матерью? Фирс? Ты меня слышишь? Фи-и-и-ирс?

Михаил Сергеевич потряс сына за плечо, после чего тот вздрогнул и спросил:

— Кто мой отец?

— Слушай, это не самое главное. Главное, что мы тебя очень любим, а твой отец… Ну, он просто рассматривал тебя как запасной вариант, который ему не пригодился. Мы с твоей матерью… мы очень дружили. Еще до того, как ты появился на свет. А когда это произошло, меня наняли присматривать за ней и охранять. Затем… Затем все было сложно, но я остался с твоей мамой. Мы любим друг друга и тебя. Это самое главное. И моя должность у Орловых — целиком ее заслуга. Она смогла договориться о моем просмотре. А тогда… нам было тяжело. И финансово, да и вообще. Давили со всех сторон. Сильно. Если бы не Орловы, то…

— Почему… он нас бросил? Чем я ему не угодил?

— Послушай, Фирс, ты тут не причем. Просто… просто так сложилось. Он аристократ, ты бастард. У него не было детей, и он хотел подстраховаться на всякий случай. Ситуация у них тогда была сложная, вот он и решил прикрыть тылы на всякий случай. А случай… не произошел. В общем…

— Ты его знал? — спросил парень, казалось, совершенно не слушая рассказ отца.

— Знал. Он покупал мою контрабанду и был настоящим ценителем кофе. Я возил для него товар. Только рано или поздно, я бы попался. Как и другие контрабандисты. С каждой ходкой это становилось все сложнее. Пограничникам помогали Шолоховы. И меня бы постигла участь моих «коллег», если бы не твоя мать. Это она устроила просмотр моих навыков.

— Почему… мама не хочет мне об этом говорить? Почему она не сказала раньше?

— Понимаешь, помимо того, что тебя оставили в живых, есть еще и юридическая сторона. Твоя мать подписала кучу бумаг, чтобы твой отец отстал от нее и тебя, — со вздохом произнес мужчина. — Если хочешь, потом почитаешь, но суть сводится к тому, что ты не имеешь прав на имущество и статус рода Вешкиных. По сути ты для них никто. Чужой человек и то, что в твоей крови есть толика их генов, для них не значит ничего.

— То есть… от меня… отреклись? — растерянно спросил парень.

— Да. Отреклись и оставили в живых, — устало произнес отец. — И последнее, что они хотят слышать — это то, что их кровь гуляет среди простолюдинов. Это тоже прописано в договоре. Ты не имеешь право распространять эту информацию.

Парень растерянно кивнул, но промолчал.

Мужчина проводил его тяжелым взглядом, вздохнул и протянул руку за телефоном. Взяв его, он набрал номер под записью «Солнышко» и с печальным вздохом, стал ожидать ответа. Когда в трубке раздался женский голос, он произнес:

— Привет, солнце… Нет, ничего не случилось… В смысле, случилось, но не со мной.

После нескольких секунд быстрых вопросов от супруги, он потер лоб кулаком и произнес:

— Слушай, помнишь мы с тобой говорили по поводу Фирса и его отца? — спросил он. — Ну, то что ему надо рассказать?

— Только не говори, что ты ему все рассказал! — послышался строгий голос из трубки.

— Он все равно бы рано или поздно узнал. Я считаю правильным не тянуть. Или по твоему лучше, чтобы ему это сказал кто-то другой? Пусть… пусть лучше мы ему скажем, чем он спросит нас правда ли это.

Голос в трубке что-то тихо сказал, отчего мужчина слегка поник.

— Знаю. Знаю и понимаю, но он уже взрослый мальчик. Он не будет делать глупостей…

После разговора с отцом, вышел из палаты на ватных ногах. Вся эта информация до сих пор не укладывалась в голове.

Мой настоящий отец аристократ? Но почему… почему всё так? Нет, я нисколько не жалею, что меня растил и воспитывал мой… получается отчим. Он один из самых достойнейших людей и я безмерно люблю его и благодарен за всё. Но… получается, я никогда в своей жизни даже не видел своего настоящего отца.

Пройдя через весь коридор, сел на скамейку и продолжил размышлять.

Да что там не видел… я и не догадывался о его существовании.

Конечно же, это ничего не меняет, и раз отец не появлялся в моей жизни и никак в ней не участвовал, значит, для него так было нужно. Но почему всё-таки мама так и не решилась рассказать мне правду? Неужели отец настолько… ужасен?

Несколько мимо проходящих людей почему-то отшатнулись от меня и поспешили удалиться.

Я же в это время почувствовал, как уши снова начало закладывать, а голова кружиться. Мне стало тяжело дышать, и я сделал несколько глубоких вдохов. После этого почувствовал странную дрожь на бедре. Спустя несколько секунд сообразил, что зазвонил мой телефон. Посмотрев на экран, я невольно улыбнулся.

Кабанов…

— За руль значит? — Экран моего телефона слегка подрагивал. Я сначала даже и не понял, что это трясется моя рука.

Да уж, сейчас я нахожусь не в лучшем состоянии. Однако… проблема денег никуда не делалась. А значит, мне следует собраться и взять себя в руки. Я не могу упускать работу. Только не сейчас.

— Алло — машинально ответил.

— Так, пацан, — услышал привычное сопение из трубки. — Нет времени на разговоры. Живо дуй за машиной и за работу. Один из моих таксистов сломал ногу. Идиот! — Выругался он, подождал пару секунд, глубоко затягиваясь сигаретой и продолжил. — Жду тебя через тридцать минут, не позже! Понял⁈

— Ага. — Ответил я, но осознал, что звонок уже сброшен, а телефон даже успел установиться на блокировку. Наверное, я случайно зажал кнопку и не заметил этого.